- Она сейчас здесь?

- Не знаю. Я никогда ее не видел, - пошарив в кармане пальто, я вынул ожерелье. Как и договаривались - золотое. Очень блестящее. Бабочка с крыльями, усыпанными сверкающими розовыми камушками, закачалась на цепочке, свисая с вытянутой руки, пока я пытался привлечь внимание Тиффани. Довольно глупое занятие, учитывая, что она разглядела маятники Крэша сквозь ткань карманов.

- Эй, ребенок, - сказал я. – Выходи. Здесь безопасно.

Джейкоб нашел клочок снега у основания опоры линии электропередачи и, сковырнув утрамбованный снег, обнажил клочок земли рядом с асфальтом.

- Может, здесь? – спросил он.

Я огляделся, недоумевая, как Тиффани умудряется сопротивляться блестящей бабочке.

- А? Да, нормально.

Джейкоб присел на корточки и принялся копать ямку, пока я расхаживал по переулку туда-сюда, неосознанно следуя полицейскому порядку.

Я напомнил себе, что Тиффани может и не показаться. Вдруг она, как моя самая раздражающая мертвая соседка Джеки – пару дней есть, несколько дней нет, без какого-либо внятного ритма или причин. Или она вроде мертвого ребенка в подвале моего дома – становится видимой только в предрассветные часы.

А может, Тиффани и вовсе ушла. Почему-то сомневаясь в этом, я взглянул на бабочку в ладони. Как правило, у призраков, застрявших в нашей реальности, есть на то основания. В противном случае, они, подобно шести жертвам зомби-фабрики, растворялись бы дымом на ветру, как только разрушалась связь между духом и телом.

- Кто этот человек? – прозвучал невероятно громкий театральный шепот.

Я оглянулся. Никого, кроме нас, вокруг не наблюдалось.

- Это мой… друг, - я чуть было не сказал «парень». Парень, который был уверен, что честность наконец-то начала преодолевать естественную для меня скрытность. Просто дело было в том, что я не знал возраст Тиффани. Имелись ли у нее друзья с двумя мамами или двумя папами, и жила ли она в мире, где взрослые без любви занимались сексом за пару баксов или крупицу крэка? – Он помогает мне найти место для твоего ожерелья, такое, чтобы никто не мог его забрать.

- Правда? – подозрительно спросила она.

- Я же обещал.

Джейкоб нагнулся над выкопанной ямкой, расчищая ее края, но я мог точно сказать, что он наблюдает краем глаза за моей беседой с Тиффани. Похоже, я устроил Джейкобу отличное развлечение.

- Дай еще раз посмотреть, - еще более громким от волнения шепотом попросила она.

И хотя она могла его увидеть даже сквозь сжатый кулак, я выпустил из руки раскачивающееся украшение. Уличное освещение упало на розовые камушки, и они замерцали.

- Это правда мне?

- Правда. Мы хотим спрятать его здесь, для сохранности. И ты сможешь в любое время его навещать, - я полагал, что галлон бетона не станет препятствием, если ей захочется полюбоваться на бабочку, раз уж она прекрасно видит все насквозь.

Ветра не было, но бабочка завораживающе закружилась, и холод, не имеющий ничего общего с температурой воздуха, пронесся по моей руке.

- Она будет моей любимой, - сказала Тиффани. – Навсегда.

Потирая дрожащую от потустороннего холода руку, я подошел к Джейкобу и заглянул в яму.

- Достаточно глубоко?

Он кивнул, скользнув по мне взглядом. Не знаю, то ли он надеялся обнаружить какие-то признаки сверхъестественного, то ли просто любовался мной. Я присел на корточки напротив него и опустил ожерелье в яму, а Джейкоб сломал печать на крышке ведра. Пластик хрустнул и вздохнул. И тот же самый момент в другом конце проулка раздался визг тормозов, скрежет металла о металл и неприятный хлопок автомобильного столкновения.

Очень вовремя. Как раз, когда мы веселимся, даря подарки приведениям.

- Наверное, следует позвонить, - сказал я. Звук аварии был недостаточно громким для тяжких телесных повреждений, но поскольку мы с Джейкобом правильные парни, проверить все равно было необходимо.

Джейкоб передал мне ведро.

- Я схожу, - он обнял меня рукой за шею и, притянув к себе, чмокнул в губы.

Всего лишь мимолетный поцелуй, теплое прикосновение губ, укол от бородки, но я все равно ощутил невероятный кайф оттого, что он сделал это прямо здесь, в общественном месте, где нас может увидеть кто угодно… Черт, ребенок-призрак наверняка заметил.

Джейкоб поднялся, а я облизнул губы. Темные бесстыжие глаза задержались на мне на мгновение, затем он развернулся и рванул в другой конец переулка разбираться с аварией.

- Зачем он это сделал? – спросила Тиффани.

Я пожал плечами и воткнул мастерок в бетон. Раствор так сильно загустел на холоде, что я с трудом впихнул в него острие, как будто пытался ложкой отколупать кусок замерзшего мороженого.

- Потому что я ему нравлюсь.

- Но вы же оба мальчики.

- Иногда мальчики нравятся друг другу.

- О.

Наковыряв пару совков смеси, я решил, что если провожусь с этим всю ночь, то заработаю пневмонию раньше, чем доберусь до середины ведра. Перевернув ведро и вытряхнув содержимое, я попытался впихнуть бетонный цилиндр в яму шпателем.

- Просто наступи на него, - посоветовал голос. Оглянувшись через плечо, я увидел белую женщину лет семидесяти, наблюдающую за моими потугами. Можно было бы принять ее за живого человека, будь она одета по погоде, или был бы виден пар от ее дыхания. Бесформенное, коричневое платье с оборками, ярко фиолетовые носки и сандалии-биркенштоки. Седые, коротко стриженные волосы, торчащие на макушке. С виду она напоминала хиппующую бабушку-панка. Или престарелую лесбиянку.

- Слишком холодно, чтобы ковырять бетон, - сообщила она мне, скрестив руки на груди и указав подбородком на цементный валик. – Просто наступи на него

- Так я испорчу ботинок.

- Ой, да ради всего святого, - взмолилась она. Ее голос стал похож на голос Этель Мерман. – Натяни на ногу пакет.

К счастью, в городе никогда не ощущалось недостатка в полиэтиленовых пакетах, если вдруг понадобится парочка-другая, особенно если не волнует крепость их швов. Я вытащил пакет поцелее из-под цепи на заборе, обернул им ботинок и топнул ногой.

Топнуть пришлось несколько раз, но бетонный цилиндр утрамбовался целиком.

- Теперь немного грязи, - проинструктировал призрак. – Не волнуйся, он все равно уже застрял. А сверху чуть-чуть снега.

Я вдруг понял, что узнай Джейкоб о затесавшемся в нашу маленькую команду призраке-прорабе, это был бы счастливейший день в его жизни. А он до сих пор торчит на улице.

- Скажи, ты ведь не погибла в автокатастрофе?

- Я? Черт, нет. Провалилась сквозь сгнившую лестницу и сломала три позвонка.

- Боже. Извини.

Она пожала плечами и всмотрелась в просвет между двумя домами.

- Надо было смотреть под ноги. Я переступала через эту ступеньку всю неделю, но в тот раз руки у меня были заняты инструментом, телефон звонил, и я обсчиталась, - она указала куда-то, и я подошел ближе, чтобы взглянуть. И увидел задний фасад здания. Кирпичного. Квадратного. С плоской крышей. Совершенно простого и очень индустриального.

- У меня ушли годы, чтобы продраться через юридическую волокиту и купить это место. Знаешь, что это за здание?

- Не знаю.

- В середине девятнадцатого века тут располагалась консервная фабрика. Пойдем, взглянешь.

Я кинул взгляд в другой конец переулка. Там полицейские машины подмигивали проблесковыми маячками –красным, синим, красным, синим.

- Не бойся, - сказала старушка, - не укушу.

- Не в этом дело, - ответил я. – Мой… Парень…

- Тот красавчик. А что с ним?

- Он будет волноваться, куда я делся.

- Ну, у тебя же есть сотовый телефон, так?

Сотовый? Мне показалось странным упоминание телефона, и стало интересно, как давно она мертва.

- Ну, да.

- Тогда пойдем смотреть. Я просто хочу кое-что тебе показать, пока здание не снесли или не превратили в кондоминиум.

Я сделал несколько шагов по направлению к узкому мостику между домами. Призрачная женщина ждала меня. И улыбалась. Похоже, она была рада показать мне старую консервную фабрику.