Роджер взял со стола папку и просмотрел ее.

- Поскольку нам не известно, где они захоронены, мне кажется, что нам следует осмотреть место жительства Лоуренса.

Я пожал плечами, стараясь не переносить свое говенное настроение на Роджера. Он был довольно милым парнем. Но он не Морис. И уж точно не Лиза.

Роджер выглядел невозмутимым, шлепая по кнопкам клавиатуры. Уставившись на папку с делом еще одного пропавшего ребенка, я притворился, что читаю. Сделал большой глоток кофе. Ну, хотя бы кофе был хорошим.

- У Лоуренса есть бунгало на Аргайл-стрит, недалеко от авеню Калифорния. В двух кварталах от Ист Ривер парка, - я выкопал из памяти точное месторасположение.

- Да, это там.

Если бы я был Лоуренсом, то скинул бы тела в реку. Без сомнения, офицеры, работавшие над этим делом в семидесятых, тоже подумали об этом. Я открыл папку, и - так и есть, они прочесали реку вскоре после того, как убедились, что Лоуренс именно тот, кого они ищут. Но, видимо, слишком поздно.

Я вспомнил лица, с раззявленными ртами поднимающиеся к поверхности Калумет, и передернулся.

Роджер продолжал клацать кнопками. Он ничего не заметил.

- На месте бунгало теперь какая-то торговля, - сказал он. - То ли забегаловка с сэндвичами, то ли салон связи.

Я жадно выглотал оставшийся кофе, который все-таки остыл, и почувствовал, как он разбавляет кислоту в желудке. Выкинул стаканчик в мусорку и вздохнул.

- Давай съездим и посмотрим.

Мы подъехали к магазинчику, в котором торговали сотовыми телефонами, и обнаружили, что он не откроется раньше трех. Греческий ресторанчик по соседству был мало воодушевляющей забегаловкой с разноцветными подвесными потолками и стенами, отделанными панелями, которые были в ходу как раз в то время, когда был снесен дом Лоуренса. У входа сидела компания пожилых дамочек, потягивающих свой обеденный кофе. У стены сидел темнокожий парень неопределенной этнической принадлежности и читал газету, а возле прилавка толклась мамочка лет двадцати на вид, пытаясь влить в вопящего ребенка газировку.

- Давай не будем светить свои жетоны, - сказал я Роджеру. – Пока, во всяком случае. Поскольку мы здесь никого не ищем, и, может, это даже не тот дом. Давай просто… пообедаем.

Время было довольно раннее, и фритюрное масло, скорее всего, было еще свежим, поэтому я заказал себе самую большую порцию картошки-фри спиральками и пару сосисок по-польски. И кофе, просто обожаю кофе в закусочных. Роджер взял себе гамбургер, немного овощного салата и лимонад. То, что Роджер заказал салат, показалось мне немного подозрительным, но он, по крайней мере, ест красное мясо – может, он не из тех, кто помешан на своем здоровье. А обычные парни едят салаты? Морис никогда салаты не ел, если жена их не делала. На этом мои познания о пище гетеросексуального мира заканчивались.

Стараясь не выглядеть, как копы, мы проскользнули в кабинку с оранжевыми пластиковыми стенами – я с кофе и он с лимонадом. У меня-то это обычно хорошо получается, потому что выгляжу как чучело. Да и Берк, полагаю, может сойти за бизнесмена в своем идеально сидящем костюмчике. Роджер пристально смотрел, как я потягиваю кофе, но не «давай-сделай-что-нибудь» взглядом. Боже. Он, наверное, ожидал, что я включу свою шишковидную железу, пока жду обед. А я размышлял, как дать понять, что ему надо бы расслабиться.

Извинившись, я ушел в туалет, чтобы отлить, а заодно собраться с мыслями. Кафель в уборной был коричневым, столешницы под раковинами – оранжевыми, и от старых светильников на всех поверхностях лежали причудливые, желтоватые отсветы. Я прицелился в ароматизатор в виде пирожного, лежащий в писсуаре, и когда струя мочи стала выглядеть оранжевой в этом болезненном свете, сфокусировался на стене перед собой. Я таращился на паутину в углу потолка и думал, что лучше всего соврать Роджеру и сказать, что мне нужно время, чтобы приспособиться к новым обстоятельствам. ПсиКопы похожи на марафонцев.

У каждого своя скорость. Новичкам надо найти свой темп, иначе они быстро перегорают.

Не то чтобы Роджер был слишком молод. Мне казалось, что ему около тридцати. А еще мне казалось, что он вряд ли сможет что-то доказать на своем первом задании в качестве ПсиКопа. Да, пожалуй, ложь – лучший выход.

Две огромные сосиски и дымящаяся картошка уже ждали меня на столе. Роджер еще не начал есть, по-видимому, соблюдая некий этикет. Я подавил желание закатить глаза. У Мориса к этому времени уже висела бы картофельная спиралька на лацкане пиджака.

Я уселся и залпом отпил половину кофе, надеясь, что официант шестидесяти с чем-то лет, который принял наш заказ, вскоре вернется и наполнит мою чашку снова.

Вообще-то, я мог бы поставить на это деньги, поскольку пожилые дамочки выглядели плотно и надолго засевшими в своей кабинке и по-прежнему что-то пили маленькими глоточками.

Я сунул картошку в рот, обжег язык и переключился на сосиски. Они были почти такими же горячими, но тут хотя бы была булочка, как буфер между сосиской и языком. Я откусил половину, наклонившись над столом, чтобы горчица и нарезанный лук приземлились на тарелку, не на мой пиджак, и запил все это остатками кофе. Я объелся.

Фух.

Я не позавтракал и едва прикоснулся к картошке. Две польские сосиски с картошкой-фри должны были оказаться в самый раз.

Роджер трудился над своим салатом, тихо и методично. Я прикончил первую сосиску и отошел к прилавку за стаканом воды, чтобы протолкнуть ею еду. Я уже почти попросил парня подойти и долить мне кофе, пока стоял там, но дрожь в животе подсказала, что кофе может подождать.

Подойдя с красным стаканом воды к нашей кабинке и скользнув внутрь, я обратил взгляд внутрь себя.

- Что такое? - успокаивающим тоном спросил Роджер. - Ты что-то видишь?

Ну вот, снова. Я шикнул на него.

- На это понадобится время, - солгал я. Роджер с осознанием долга умолк, пока я вспоминал, как много кофе я выпил. Два. Ладно, стакан из «Старбакса» был громадным, так что можно считать его двойным или даже тройным. Так что чашка за обедом будет четвертой.

Вряд ли это будет проблемой. Я же полицейский. В моих венах течет кофе. Я поразмыслил, смогу ли убедить Роджера отпустить меня в магазин купить каких-нибудь антацидов, чтобы Роджер не потащился следом глазеть на мои покупки. Я не достаточно хорошо его знал, чтобы позволить ему увидеть, как меня сломают несколько чашек кофе.

Наверное, это даже не из-за кофе. Может, пищевое отравление. Я попытался вспомнить, что ел вчера вечером и не смог. Тогда на обед. И снова ничего.

Проклятье, я же проспал и обед, и ужин из-за коктейля из «аураселя» и «сиконала». А на завтрак съел пончик. Мог я отравиться пончиком? Это было маловероятно, к тому же меня тошнило еще в лодке.

Я взглянул на Роджера, а он смотрел на меня так, будто у меня в глазах проигрывался ролик про высадку на луну.