— Тогда это придется сделать всем нам, — говорю, смотря на них. Мы все, что осталось. — Вместе. У нас всего один шанс.

— Если у вас только один шанс, тогда вам потребуется чтобы кто-то отвлекал, — он смотрит на Дэниэла. — Что скажешь, старик?

— Айе, — кивает он единожды. — Время для твоего идиотского плана Б.

Нет. Все во мне кричит сказать: "нет", не позволяй им идти на это. Что, если они умрут, а я не смогу выиграть?

Но это их выбор. Когда глаза Гэвина находят мои, я вижу проблеск страха в них.

— Уничтожь ее и верни нас назад, — говорит он. — Или я буду вечно преследовать твою задницу, ты слышишь меня?

"Этот мир не твое бремя. Оно принадлежит всем нам".

— Я слышу тебя, Галловэй.

Бросаю взгляд на Сорчу и протягиваю руку ладонью вверх.

— Это ничего не меняет, — говорю я ей. — Я все еще ненавижу тебя.

С другой стороны меня пальцы Киарана переплетаются с моими.

— Пора, Кэм.

Опускаю защитное поле, Гэвин и Дэниэл мчатся на Морриган. Она смотрит на них, как охотник, поймавший в поле зрения добычу. Ее сила растет, готовая атаковать.

— Закрой свои глаза, Кэм, — хрипит Киаран. — Не смотри. Не слушай.

Закрываю глаза. Рядом со мной Сорча начинает петь. Ее красивый, высокий, мелодичный голос заполняет слуховые каналы и блокирует остальные звуки. Она дает мне покой. Один последний момент покоя, чтобы мне не пришлось слышать, как убивают моих друзей.

Лена кладет руки мне на плечи и шепчет:

— Произнеси эти слова.

Она шепчет мне на ухо слова, песню. Встречаю взгляд Морриган, когда пою вместе с Леной. Наши голоса переплетаются с голосом Сорчи, затем с голосом Киарана. Сила растет и растет от наших объединенных голосов, через наши тела, руки. Я борюсь за то, чтобы оставаться с ними. Песня обретает свою собственную жизнь, окружая нас, как будто ее несет ветер.

Затем она мчится на Морриган. Она борется с нею, ее голос повышается в своей собственной песне. Но я толкаю ее назад. Управляю ею.

Энергия Сорчи и Киарана обрушиваются через меня так сильно и болезненно, что я практически падаю на колени. Мои вены в огне. Мои кости тяжелы. Кровь начинает течь из носа и глаз. Мой голос напряжен, он царапает мое горло, но я продолжаю петь. Отталкиваю всю агонию и использую это, чтобы сосредоточиться. Я должна это сделать. Ради Деррика. Ради Кэтрин, Гэвина и Дэниэла.

Восторженный голос Деррика всплывает в воспоминании.

"Отправляешься убивать?"

"Отправляюсь спасать людей".

"Тебе полезно сменить обстановку. Мне нравится."

Посреди все этого я практически улыбаюсь.

Открываю глаза как раз в тот момент, когда тело Эйтинне дергается. Ее рот широко открывается в крике, а спина выгибается назад, как будто что-то вырывается из нее. Удивительные, голубые сапфировые радужки Морриган ярко разгораются, когда сила взрывается вокруг нас во всех направлениях. Здания, все еще оставшиеся стоять, трясет до основания.

Затем все замирает, воцаряется тишина и спокойствие.

Эйтинне резко падает на землю, моргая от непонимания. Ее глаза, они ее собственные. Морриган больше нет. Ее нет. Больше не ощущаю ее здесь.

— Мы сделали это, — шепчу Киарану. Он ловит меня, когда падаю, медленно опуская меня на землю. Он приказывает Сорче сходить проверить Эйтинне, его голос резок.

— Ты сделала это, — его касание нежное, когда он стирает кровь с моего лица. Кладу щеку ему на грудь. — Кэм. Кэм, держи свои глаза открытыми.

Неожиданный треск привлекает мое внимание. Рядом с нами несколько оставшихся зданий начинают разрушаться, падая на улицы.

— Почти закончено, — тихо говорит Лена. — Не так много времени осталось, чтобы спасти ваши миры.

— Расскажи мне, что делать, — говорит Киаран.

— Нет, тебе ничего не нужно делать. Ей. Она единственная, кто может разбить проклятие.

Я? Но я не …

Меня пронзает, когда вспоминаю ее слова.

"В тебе кровь моей дочери, ее силы. Моя кровь" — сказала Кайлих. Я ее потомок, связанная кровью.

Я — дитя Кайлих. Дитя Кайлих, которая может сказать ложь.

Киаран, должно быть, тоже это понял. Когда он смотрит вниз на меня, его выражение лица решительное. Уверенное.

— Солги мне, Кэм.

— Что?

— Солги мне.

Пожертвовать тем, что стоит тебе больше всего: своим сердцем.

Я пытаюсь вырваться из рук Киарана.

— Нет.

Знаю, что он просит меня сделать. Чем он просит меня пожертвовать.

Киаран держит меня у себя, его лоб прижимается к моему.

— Скажи мне ложь, которую нельзя перевернуть в правду. У нас есть только один шанс. Всего лишь один.

— Пожалуйста, — выдыхаю, — я не могу. Не проси меня сделать это.

Он гладит мои волосы, и я вижу, как сильно он любит меня. Могу видеть это так четко.

— Расскажи истории о нас, Кэм, — шепчет он. — Расскажи людям, что, когда король фейри и человеческая девочка впервые встретились, он увидел, какой смышленой она была. Какой глупой, смелой и великолепной. И он знал, что однажды у него не будет выбора, кроме как влюбиться в нее. Это придет к нему так же просто, как дыхание, — его губы прикасаются к моим. — Расскажи людям, как они встали в конце всего и спасли мир. Вместе.

Он отрывается от меня, когда здания вокруг падают. Когда мир начинает разрушаться.

Еще один поцелуй, на этот раз очень нежный.

— Я прожил четыре тысячи лет и ни разу не сделал ничего, что не было бы эгоистичным. Так что позволь сделать это с тобой. Позволь сделать хоть одну полезную вещь, — он давит рукояткой меча мне в ладонь. — Теперь скажи мне ложь.

Забрать его меч у него труднее всего, что я когда-либо делала раньше. Обхватываю его щеку ладонью и говорю ему самую настоящую ложь, которую я когда-либо говорила, ту, что разбивает вдребезги мое сердце.

— Я не люблю тебя, — шепчу, прижимаясь своими дрожащими губами к его.

Затем протыкаю мечом его грудь.

Глава 46.

Я все еще держу в руках, прижимая к себе, тело Киарана, когда мир начинает собираться воедино. Поскольку тюремный мир Морриган распадается, перед нами предстают остатки моего мира, маленький островок скалы, на котором все еще стоит лагерь Эйтинне. Земля начинает формироваться поверх огромной черной дыры, камень за камнем. Скала за скалой. Дерево за деревом. Соединяясь воедино, словно рисунок ловкой рукой.

Первые лучи света сияют через облака, и солнце поднимается над деревьями и разливает свет сквозь ряды деревьев. Легкий ветерок подхватывает прекрасный, свежий аромат сосен, а я зажмуриваю глаза и закрываюсь от всего. Не могу чувствовать облегчение, когда окружена столькими смертями.

Вот она я, последний человек, выживший в войне, которую никогда не хотела, и я разбита. Потеряла так много себя. Чувствую тишину и покой. Так же пуста, как и та пропасть, когда мир распадался на части.

Держу Киарана, словно цепляюсь за последние кусочки себя, за обломки девочки. Не подлежащие восстановлению.

«Я люблю тебя. Мне следовало сказать это тебе. Я люблю тебя. Мне следовало сказать тебе это до того, как пришлось солгать об этом».

Шаги вырывают меня из мыслей. Когда открываю глаза, Эйтинне сидит на коленях рядом со мной. Ее щеки красные, на глазах слезы, когда она смотрит вниз на своего брата.

— После всего этого тебе пришлось пойти и стать героем, — говорит она ему, проводя рукой по его волосам. — Глупый bhràthair. Тебе следовало позволить мне умереть.

— Ты права. Ему следовало так поступить, — Сорча стоит над нами, ее руки сжаты в кулаки. Выражение ее лица — горе и неистовая ярость. Она поворачивается к Лене практически обвиняюще: — Почему я все еще жива, если он мертв? Почему я все еще здесь?

— Его жертва сильнее вашей клятвы. Это древняя магия, более могущественная, чем метки, полученные по принуждению.

Сорча зажимает рот на замок.

— Это …

— Достаточно, — резко говорит Лена. Она оглядывается на меня. — Отдай Благой Королеве силы Кайлих, пока они не убили тебя, Айлиэн, — она протягивает мне руку. — Сейчас. Не дай его смерти быть напрасной.