— Я тоже, — бормочу я.

Деррик наконец-то теряет все терпение, и обрушивается на моё плечо, его ореол становится ярче чертова уличного фонаря.

— Кэтрин, ты уже получила свои объятия. Теперь уйди с дороги, моя очередь.

— Такой требовательный, — Кэтрин закатывает глаза.

Сожаление пронзает меня, когда я провожу пальцами по его крыльям.

— Мне так жаль, — выдыхаю я. — По поводу того, что я сделала…

— Сейчас объятия, извинения позже, — я улыбаюсь, а он отклоняется и обнюхивает меня. — Проклятье. Этот запах все ещё тут. Эйтинне, почему этот неприятный запах твоей маньячки — мамы все еще преследует моего друга?

Эйтинне переминается с ноги на ногу, будто неуверенная.

— У Айлиэн силы Кайлих.

Деррик замолкает. Он резко смотрит на меня и одновременно так много эмоций пересекает его лицо: постепенное понимание, жалость, а затем, в конце, грусть.

— Ну, дерьмо, — матерится он. — Дерьмо.

Мои глаза встречаются с Эйтинне. В её взгляде вопрос. Я знаю, о чем она думает, что хочет спросить.

«Я могу вернуть тебя к жизни, но, в конечном счёте, мои силы убьют тебя.»

«Не говори им.» Я знаю, моё послание чёткое. «Пожалуйста, не говори им, что они снова потеряют меня»

Мы обе видели воспоминание. Мы обе знаем, что силы Кайлих, эти разрушительные способности, которые я не могу контролировать, медленно убивают меня. Это только вопрос времени. Это моё проклятие. Подаренная жизнь будет снова отобрана, если я не смогу найти ту книгу. Но, по крайней мере, в этот раз, я могу спасти их всех.

А если мы найдём эту книгу, им не придётся этого знать.

— Моя очередь, — бормочет Эйтинне, её руки крепко обхватывают меня. Я не шевелюсь, когда она шепчет в моё ухо, — Моя мать мертва, верно? Я поняла, что, вероятно, так и есть, когда лес начал падать в море, но я думала … — она отходит, и я вижу намек на слезы в её глазах. — Просто, что увижу её в последний раз.

«Мне страшно, monighean.»

Кайлих держала меня, пока её кожа не облезла и не превратилась в пыль. И она сделала это, чтобы у меня появился один последний шанс сделать все правильно. Всего лишь один.

«Это мой последний подарок им»

— Ты знаешь что-нибудь о книге, которую она упомянула? — спрашиваю я.

Эйтинне мешкает.

— Это детская сказка среди моего вида. Тебе лучше других известно, какими искаженными эти сказки могут быть, — она мотает головой. — Некоторые из старейших sìthichean на моей территории могут знать больше. Я даже не верила, что она правдива.

— Твоя мама, похоже, думала, что так и есть. Она хотела, чтобы я спасла вас, — говорю я ей нежно. — Обоих.

Спасти их от неизменной судьбы: два правителя, рожденных с силой— один правит Благими, другой — Неблагими. Наиболее могущественный из двух развязывает войну, убивает другого и занимает место Кайлих (в некоторых вариантах перевода Кайлих — Верховная ведьма — прим. перев.). Итак было до тех пор, пока Эйтинне и Киаран не отказались сражаться и создали цепную реакцию, которая вредит обоим мирам, фейрийскому и человеческому. Разрушения, которые остановятся только тогда, когда один из них станет новым Кайлих.

Если только я не найду эту чёртову книгу.

Тело Эйтинне напрягается.

— Я не знаю, можно ли спасти Кадамаха, — моё горло сжимается, когда я вижу послание на её лице, такое же ясное, как если бы она произнесла его вслух. «Я так же не знаю, можно ли спасти тебя».

Глава 8

Мои воспоминания вернулись с болью, которая ощущается так, словно мою голову разобрали на части, а затем зашили воедино.

Кэтрин ушла с мужчиной с повязкой на глазе (ее мужем, Дэниэлем) в поисках трав, чтобы помочь справиться с болью. Эйтинне поспешила проверить границы на признаки присутствия других фейри, после того, как Деррик рассказал ей о моих убийствах в лесу. Она ушла настолько быстро, что у меня не было времени расспросить её о Киаране. И обо мне …

Я стерла с себя грязь и переоделась в брюки, тонкую рубашку и ботинки, которые за столь короткое время смастерил Деррик. Теперь я сижу у огня, стараясь сделать так, чтоб меня не стошнило.

Я крепче сжимаю одеяло, окутавшее мои плечи, и вздрагиваю, поскольку другая череда картинок вспыхнули в моей голове — в этот раз намного более ранние, из моего детства: я с мамой; наши изобретения; то, как она подпевала во время воскресных служб. Мелочи, которые напомнили мне, что я потеряла ее.

"Думай о чем-нибудь еще. О чем-то, что не так ранит".

Мой разум не слушается. В этот раз мои мысли заполняются Киараном. Я, целовавшая его, будто мне все еще мало. Как следовала кончиками пальцев по витиеватым отметкам на его теле, физическое напоминание клятв фейри, которые он дал. Наибольшая была покаянием, которое он несёт за все смерти, которым стал причиной.

То, как он смотрел на меня, когда произносил: «Aoram dhuit». Я буду служить тебе.

Каждое новое повторение ранит больше предыдущего. Эйтинне думает, что я потеряла воспоминания, потому что моё тело было уничтожено. Что, когда магия Кайлих вернула меня назад, разуму потребовалось больше времени, чтобы собраться воедино. Когда сила Эйтинне связалась с моей, она открыла ворота.

Брат Кэтрин, Гэвин, садится на бревно рядом со мной.

— Выглядишь ужасно.

Его светлые волосы сейчас стали ещё длиннее, почти касаясь основания шеи. Щетина выросла, закрывая часть шрама, который начинается прямо под глазом.

Как отличается он от того мальчика, с которым я выросла. Гэвин перешёл от безупречного, титулованного джентльмена к этому. Один из нескольких человек, оставшихся в живых, во многом благодаря его дару Видящего, естественная способность видеть фэ. Мы пробудили наши способности одинаковым путем: умерев и вернувшись назад.

Учитывая обстоятельства, Гэвин воспринял моё чудесное возвращение очень даже хорошо. Когда он увидел меня, все что он сделал — это улыбнулся и сказал:

— Ты на самом деле намереваешься расширить определение «мертвый», пока оно не потеряет всякий смысл, да?

Что бы он сказал, если бы я рассказала ему, что моя одолженная магия — это все, что удерживает меня в живых? Что никто из нас не выживет, если я не найду Книгу Воспоминаний?

Его ответ вероятнее будет похож на ответ Деррика. Ты как кошка: ты просто получишь другую жизнь.

— У меня кружится голова, — вздыхаю я. — Меня может вырвать.

— Аа. Ну, тогда это либо поможет, либо сделает все намного хуже, — Гэвин указывает на бутылку виски. — Выглядишь так, будто тебе не помешает глоток спиртного. Просто постарайся, чтобы тебя не стошнило на мою обувь.