Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ

повесть

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Стремление мужчины получить удовлетворение

                   от единственной женщины называется любовью.

                                                            Поль Жеральди

Поэты бесстыдны по отношению к своим

переживаниям: они эксплуатируют их.

Фридрих Ницше

Я типичный эманопат, как меня называет Галина, моя знакомая. Она говорит, что я – яркий представитель. Это который живет не умом, а эмоциями. Наверно, правильней было бы «эмонопат», но Галина считает по-другому. Пусть будет так, она психолог. Сюда же добавить эротомана. И мой психологический портрет соответствует тому, кем я и являюсь с точки зрения этой отрасли медицины. Кто такой эротоман – знаю, эманопата искал в Интернете – нашел только «эмоциопата».

…Когда три года назад я зарегистрировался на сайте знакомств, параметры поиска обозначил узко: тридцать-тридцать пять лет. Ни моложе, ни старше. Сайт предложил мне список анкет молодых женщин количеством около тридцати. Первой в списке была Она.       «Самая красивая и обаятельная» – так она заявила о себе.

«Привет, ты и правда красивая?» – я написал именно ей, и первое, что пришло в голову.

Ее реакция была быстрой:

«А ты что – чудовище?»

Я также попробовал ответить на ее вопрос о моем возрасте:

«Цифры возраста в сумме дают семь. 34,43,52,61. Выбирай».       Вариант «семьдесят» предлагать не стал. Тут без юмора.       Женское любопытство оказалось сильнее:

«Скажи честно, не хочу угадывать».

Я написал. Мою честность она оценила, знакомство можно было ускорять. Следующий и очень мужской вопрос мог показаться ей бестактным:

«Какой у тебя размер?»

Пауза затянулась, но мой интерес не показался ей необычным.

«У меня красивая грудь, не маленькая…»

Я ободрился и продолжил:

«Опиши лицо, мужчины ведь любят визуально».

Её ответ не забуду, он меня удивил:

«Я тоже люблю мужчин, и не только визуально».

«И все же?»

«Ну, скулы у меня не монгольские, лицо больше европейское, я полька наполовину…»

Начало было весьма интригующее. Особенно про скулы. Осмелев, я послал ей цитату из недавно прочитанного французского любовного романа. Автор поразил меня откровенностью и простотой в изложении любви, секса и постельных сцен. Мне не терпелось проверить в действии его подход к этой вечно интересной теме, динамика знакомства располагала. Я рассчитывал произвести впечатление, с которого подобные знакомства и начинаются. Предложенный мною легкий флирт был ею поддержан, и отправленная цитата была к месту.

Чтобы снизить уровень своего нахальства на начальном этапе знакомства, я пополнил ей баланс. Должно было хватить на десяток-другой сообщений. Все-таки я первым обратился к ней. Я всегда старался придерживаться своего личного правила – «Если мужчина разжигает к себе интерес женщины, он обязан его оплатить, дабы не ввергать её в вынужденные расходы».

«Это ты кинул мне деньги на телефон?»

«Да».

«Зачем? Мне денег не надо. Мне хватает».

«Ага, честная, значит. Нормально».

На следующий день я поехал по делам в другой город, наша переписка прервалась. Я отвлекся и забыл о ней.

«Привет, ты где? Я уже не могу без твоего общения», – напомнила она о себе.

Прошло три дня, и наше знакомство должно было логически завершиться. Мы договорились о встрече…

Воспоминания об этих трех днях приятны, они вызывают у меня улыбку. Я сижу в кафе за столиком в углу в ожидании заказанного кофе, и яркое солнце светит мне прямо в глаза. У меня ноутбук, я в Интернете, я ищу «эманопата». «Эмо… эмоция, эманация…». Эманация как противоположность эволюции. Развитие от уже сотворенного – к концу. Истечение в небытие. Небытие как следствие избыточности. Так в Википедии. Если кто-то что-нибудь в этом и поймет, то только не я.

За окном поздняя и ещё теплая осень, но уже с первыми признаками наступающего холода. Моё настроение и мои чувства под стать этому времени года. Они колеблются от самых приятных и до самых… Но об этом позже, в конце моего повествования.

Эти воспоминания, как гигантский спрут, своими мягкими скользкими щупальцами тащат меня назад, туда, где еще недавно была она. А может, это я сам цепляюсь за них, лелея и перебирая, как струны арфы? Да, я купаюсь в своих переживаниях и событиях, которые еще совсем недавно произошли со мной. Я умер, потому что в настоящем меня нет. Я еще в прошлом. Я подводная лодка, погруженная на глубину, чтобы отлежаться и набраться сил перед всплытием. Я вспоминаю её, мою женщину, самую неожиданную в моей жизни, с которой судьба свела меня удивительным и необычным образом. Я тянусь к ней, я глажу ее волосы, касаюсь ладонью ее лица, чувствую нежную бархатистость ее кожи. Я трогаю ее рукой – как приятна мягкая податливость ее тела! Она рядом – в метре от меня, она вся в моих объятиях. Или это мне только кажется? Может быть, поэтому, а может, из-за слишком яркого солнца я не хочу открывать глаза. Я называю ее моей, но, увы, мне уже не принадлежащей, и мне не хватает смелости это признать…

Итак, привет, любовь моя,

Хоть сплю с тобой пока (уже) не я…

Выбрать, какое наречие уместнее и больше подходит для определения момента, я не могу, а моей называю из-за ощущения временности её отсутствия. Эти две строчки очередного сонета я придумал две недели назад, чтобы послать ей, но палец не хочет нажимать на клавишу, и посылать я не буду, тем более после того, как встретился с ней в последний раз. Таких сонетов, всяких и на любой вкус, и до и после расставания я послал ей столько, что хватило бы на целый том: и романтическо-эротических, и порно, и с юмором, но все по порядку, я обязательно воспроизведу на этих страницах некоторые из них, наиболее приличествующие цензуре. Творчество мое было большей частью примитивным, но, может, именно примитивность как раз и отражала с максимальной правдивостью суть этого короткого эпизода моей жизни, и всякая правильность и утонченность слога была бы преднамеренным обманом.

Уже год, как в моей голове крутится один и тот же слайд под названием «Тот самый первый день, когда я увидел её». Этот слайд крутится чаще всех других. Прошло больше трех лет, но я не могу забыть ни её, ни этот день. Не могу забыть следующие несколько дней вслед за первым, и последующие дни и месяцы тоже. Я не могу забыть все. Я пролистываю эпизоды своей страсти, выбирая как самые интересные и самые красивые из них, так и экстремальные. Они как яркие вспышки – калейдоскоп разноцветных картинок с красивой женщиной. Я вытаскиваю наугад из своей памяти каждую из них без всякой хронологии. Эти вспышки, как фантомные боли, бьют меня по нервам. За три года их набралось достаточно, чтобы об этом можно было рассказать. Посею ли добродетель в котором сердце этим своим опусом, я не знаю, но рассказать мне есть о чём, а может, и просветить.

«Блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого». – А.Н. Радищев, надеюсь, поможет мне в этом. А в чем это просвещение будет, то каждый решит самостоятельно.

Все это похоже на то, как маньяк-убийца наносит удары ножом по всему телу своей несчастной жертве, но не смертельные. И в роли жертвы, и в роли маньяка я сам. Зачем я это делаю? Ответ на этот вопрос был бы слишком простым и банальным, если бы я ответил на него: «Потому что влюбился». Это больше. Хотя, что может быть больше, чем любовь? Страсть? А может, злость?

Что бы это ни было – любовь, страсть или какой-то другой эмоциональный коктейль, которому психологи еще не придумали названия, все это было круто замешано на сексе, эмоциях и на… ссорах. Таких эмоций я не испытывал давно, с самого детства. До боли, до дрожи, до потемнения в глазах. И чем упорнее я кручу свой слайд, тем сильнее я злюсь на самого себя. Кажется, это называется стыдом. Я понимаю, за что мне стыдно, но боюсь в этом признаться. Боюсь окончательно потерять её в себе самом, потому что не хочу. И боюсь её разочарования во мне.