— Тогда я знаю, где взять богатство, чтобы купить тысячу тронов. — В её голосе звучала такая убеждённость, что насмешливая улыбка сошла с её лица.

— Надеюсь, ты говоришь о стоящем деле.

— Именно.

— Постой-постой, я начинаю понимать. Так ты хочешь получить свободу и сохранить свою честь в обмен на свои несметные богатства?

Изогнутые брови Бринн гордо взметнулись вверх.

— Я не стала бы менять Гвинтал на какой-нибудь пустяк только ради собственной корысти.

— Гвинтал?

— Я родилась там.

— И там спрятаны эти несметные сокровища?

Бринн утвердительно кивнула.

— Ты даже в мечтах не встречала более прекрасного… Изумруды, рубины и чаши, полные золота… — Она внезапно замолчала. Гейдж смотрела на неё без всякого интереса. — Ты мне не веришь. Так я докажу тебе.

— Как?

— Поехали в Редферн.

— И ты укажешь мне, где клад? Я-то было решила, что он в Гвинтале.

— Верно, но в Редферне я покажу тебе доказательство, что он существует.

Гейджина молчала.

— Ты сомневаешься? Я ведь предлагаю тебе то, к чему ты всей жизнью стремишься.

— Пока я не получила от тебя ничего. — Гейджина пробежала взглядом по её фигуре, задержавшись на груди. — Совсем ничего.

Тёплая волна вновь окатила её тело, и на мгновение Бринн почувствовала себя снова прижатой ей к дереву. Она попыталась стряхнуть это наваждение.

— Я тебе толкую о сделке, цена которой — невиданное богатство и корона, а ты всё о похоти.

— А может, я только и думаю, как раздвинуть твои бёдра и вонзиться внутрь тебя. — Гейдж посмотрела ей прямо в глаза. — Чего ты просишь в обмен на свой клад?

Гейдж всё ещё не доверяла ей, но до желаемого было рукой подать, и ждать оставалось не так уж долго.

— Я хочу, чтобы ты, не прикасаясь ко мне, доставила меня в Гвинтал. Когда мы доберёмся туда и ты получишь сокровища, то уйдёшь и оставишь меня там. Моя просьба — ничто по сравнению с ценой за трон, — едко добавила она.

— Ты права, — улыбнулась Гейдж. — Если клад существует на самом деле. Согласна, дело и вправду любопытное, но где это видано, чтобы рабыня отказывалась от клада? Когда за него, если верить тебе, ты можешь купить не только свою свободу, но и сам трон?

— Едем в Редферн, и я докажу тебе.

— На кой-чёрт тебе Редферн?

— Там доказательство.

Гейдж медленно покачала головой.

— И не только оно, верно?

Бринн едва удержалась от искушения рассказать ей об Эдвине, но тогда она заподозрит её в стремлении затащить её в поместье только ради её собственной выгоды. Ещё не время говорить ей всю правду.

— Остальное тебя не касается.

Губы Гейджины сжались в узкую линию.

— И тебя тоже. Не иначе как ты жаждешь увидеться с тем смазливым Иудой, которому так не терпелось подсунуть тебя мне?

— Там ты убедишься, что я не вру, — упорствовала Бринн. — Через неделю Малик вполне сможет ехать с нами. Отправимся в Редферн, тогда тебе не придётся питаться от милостей Вильгельма.

— Я не жду от него покровительства. — Гейдж ласково посмотрела на неё. — Ты продолжаешь упорствовать и думаешь таким образом поддеть меня.

— С какой это стати?

— Чтобы вынудить меня исполнить твоё желание.

— Я предлагаю тебе то, о чём ты даже мечтать не смела, — с отчаянием в голосе взмолилась Бринн. — Ну почему ты не хочешь до конца выслушать меня?

— Потому что я не верю в мистические клады.

— Тогда ты полная идиотка.

На её лице появилось неприкрытое удивление.

— О боже, да ты и вправду уверена, что можешь предложить мне невиданное богатство.

— Едем в Редферн.

Гейджина покачала головой.

— Вильгельм недоволен моей задержкой из-за ранения Малика. Медлить нельзя. Надо спешить к нему.

— Ты же сказала, что не ждёшь от него никаких милостей.

— Но и не отрекаюсь от своего правителя.

— Я же сказала…

— Но не убедила. Убеждай себя в своих россказнях. Ведь ты уверена и в том, что лечишь мужчину, лёжа с ним в одной постели. — Лицо Гейдж вдруг осветило нестерпимое желание, и она раскрыла свои объятия. — Вылечи мою болезнь, Бринн из Фалкаара.

— С какой стати? Ты — ослеплённая собой норманнка, только и думающая, как ублажить свои лесбийские потребности, а не смело броситься вперёд и ухватить самое важное для себя же. Ты заслуженно глотаешь пыль, тащась позади Вильгельма. Малик ошибался. Ты скорее захлебнёшься в грязи, чем…

— Хватит!

— Нет! Ты пришла, считая меня пустым местом и надеясь, что я стану твоей подстилкой…

— Я сказала, замолчи! — Гейджина закрыла ей рот ладонью и грозно взглянула в её глаза. — Я обращалась с тобой гораздо мягче, чем ты заслуживаешь, хотя и могу сделать с тобой всё что угодно. Ты — моя собственность.

Бринн укусила её в сжимавшую ей рот ладонь, и от неожиданности Гейджина отняла свою руку.

— Я не принадлежу никому! — выкрикнула Бринн гневно.

— Даже своему красавчику лорду Ричарду? — Рука Гейджины опять схватила её за грудь, но на этот раз без всякой нежности, только со страстным желанием обладать ею. — Забудь о нём! Ты никогда больше не увидишь ни его, ни Редферн.

Почему Гейдж упорно преследует мысль, что Бринн как-то связана с этим ничтожеством? Она просто могла угрожать жизни Эдвины.

— Мне надо в Редферн. Там… — Бринн негромко вскрикнула, когда её рука непроизвольно и больно сжала её грудь.

Негромко охнув, Гейдж отступила.

— Я не хотела, не думала…— путаясь в словах, пробормотала Гейджина. — Не в моих правилах насиловать женщин.

Бринн не сводила с неё удивлённых глаз. Гейдж и вправду была обескуражена тем, что причинила ей боль. Ни Делмас, ни лорд Ричард даже не задумывались о наносимой ими обиде и напрочь забывали обо всём, получив желаемое.

Пристально посмотрев на неё, Гейджина добавила:

— Хотя ты сама виновата во всём. Ты и святую вынудишь применить силу.

— Не больно-то ты на неё похожа…

— Вновь? Твой язык спалит что угодно. — Воительница не договорила, пытаясь прийти в себя. — Я не хочу обидеть тебя.

— А насилие?

— Его не будет, если ты не станешь сопротивляться мне.

— Всего-то? Безжизненно распростёртое обмякшее тело, на которое ты уляжешься сверху?

— Как и большинство лесбиянок… — Гейдж неожиданно замолчала на полуслове. — О Боже, нет, я хочу тебя жаркой и жаждущей. Хочу, чтобы ты билась от страсти, когда я войду в тебя, и мы сольёмся воедино, и ты позволила бы делать с собой всё, что угодно, испытывая наслаждение.

Дрожь охватила Бринн.

— Я не готова к тому, о чём ты меня просишь. Этого не будет.

— Так было всегда. И будет впредь. Твой лорд Ричард прав, ты, как он говорил, полна страсти. — Её губы скривились. — Вот только, похоже, надо бы мне научить тебя изливать эту страсть лишь на меня.

Страсть? Неужели то жаркое, сильное вожделение, вызывающее озноб, и в самом деле страсть? Как бы то ни было, переживаемое ею ощущение оказалось слишком сильным, и с ним ей надо справиться.

— Не хочу…

— Может, ты больше желаешь того, кто ждёт тебя в Редферне? — Помолчав, Гейджина предложила: — Так будем меняться, Бринн?

— Я только это и пытаюсь сказать тебе.

— Не правда, ведь ты не была со мной до конца откровенна, а в такого рода сделках всегда требуется добровольное согласие.

— Гейдж улыбнулась. — Возможно, в Редферне у тебя есть доказательство существования клада. Возможно и то, что ты хочешь туда по собственным соображениям. Я рискую и должна быть за это вознаграждена.

— Редферн недалеко, и дорога туда не займёт много времени.

— Тем не менее мне полагается награда. — Гейджина помолчала. — Через неделю Малик уже может отправиться в путь. Решай, поедем ли мы в Редферн или последуем за Вильгельмом в Лондон. — После этих слов Гейджина повернулась и ушла.

Смотря ей вслед, Бринн терялась в догадках: чем объяснить её внезапный добровольный уход?

Это её победа или просто отсрочка?

— «А почему, собственно говоря, отсрочка — не победа?» — пыталась успокоить она себя.