Через час, может, чуть больше, мы достигли пункта назначения. Башня была совсем невысокой, всего три этажа. Никакой охраны у дверей, конечно же. Внутри было просторно, пыльно и довольно шумно – большая часть команд уже справилась с заданием. Миновав небольшой коридор, мы вошли в круглый зал, окольцованный колоннами. Генины держались поодаль друг от друга, в тени, ближе к стенам. В центре зала стояла одна команда, застывшими атлантами возвышаясь над тремя трупами.
- Что происходит? – с ходу спросил Узумаки, приближаясь.
Троица обернулась, и стали видны протекторы со знаком Камня. Вперед выступила девица, примерно моя ровесница. Длинноволосая голубоглазая блондинка, размером бюста способная дать фору даже Хинате. И голос у нее оказался громкий, вызывающий.
- Глаза разуй да посмотри, - небрежно бросила она.
- Пока что лично я вижу только три трупа и трех виновников происшествия, - холодно произнес Син, становясь рядом с Наруто.
Девица недовольно поджала тонкие губы, но ответила:
- Мы прибыли сюда первыми, а эти, - она кивнула на бездыханных шиноби, - устроили засаду. Атаковали, попытались убить. Не вышло, как видите.
Все ясно, значит, вторая подставная группа. Что ж, хоть одна хорошая новость – уже две команды засланных шиноби мертвы. Остается надеяться, что их не окажется больше.
Повисла нехорошая тишина. Обстановка определенно накалялась, и если в ближайшие минут пять не появится кто-нибудь из экзаменаторов, то все эти подозрительные переглядывания грозят вылиться в нешуточную потасовку. Я, ежели что, была готова постоять за себя. Даже несмотря на странную слабость во всем теле.
К счастью, Темари появилась вовремя. Материализовалась буквально из ниоткуда, а вместе с ней – группа чунинов.
- Поздравляю с завершением второго этапа. – В ее голосе не было ни грамма радости. – Команды, которые сохранили свои тотемы, предъявите их и постройтесь в шеренги.
Часть генинов отступила назад. Я вышла вперед и, последовав примеру всех остальных, опустила тотем нашей команды – свой протектор – в глиняный сосуд, поставленный в центр зала. Как только генины выстроились в ровные ряды, сосуд раскалился, загорелся, а спустя мгновение – исчез. Вместе с моим протектором и остальными тотемами. На полу остался лежать почему-то забытый кунай.
- Команда, заберите фальшивый тотем и выйдите из строя, - холодно приказала Темари. Дождалась, пока выйдет недовольный парень, подхватит оружие и вместе со своим отрядом отойдет в сторону, и снова заговорила: - Оставшиеся восемь команд поздравляю со сдачей. Третий этап пройдет завтра, в десять утра. Если вам требуется медицинская помощь, обратитесь в госпиталь Суны. А сейчас – отдыхайте.
Не знаю, как всем остальным, а мне сейчас больше всего хотелось есть. Повернувшись к друзьям, я уже хотела было озвучить свое предложение, но Наруто меня опередил:
- Ты какая-то бледная, Нана-чан. – Наклонившись, он пристально на меня посмотрел. – С тобой все в порядке?
- В порядке, - отмахнулась я. Хотя язык плохо слушался, а перед глазами все как-то подозрительно плыло. Я списала это на усталость, кровопотерю и зверский голод. – Пойдемте уже, есть так охота…
Сделав два шага по направлению к выходу, я почувствовала, что проваливаюсь во тьму, а земля уходит из-под ног. За мгновение до столкновения с полом я потеряла сознание.
*
Как ни странно, очнулась я не в больнице и не в общежитии. Я пришла в себя тогда, когда меня еще не успели даже вынести с арены. Вернее, только-только выносили. Солнце над головой не сдвинулось, так что я сделала вывод, что нас перенесли какой-нибудь мудреной техникой, другого способа покрыть пятичасовой переход за пару минут я не видела. Все эти умозаключения я сделала уже потом, когда окончательно очнулась. Сейчас же обзор застилала странная дымка, тело отказывалось мне подчиняться, в голове был беспросветный туман.
- Пришла в себя! – Знакомый голос над ухом. Узумаки? Он что, меня куда-то несет?
- Лучше бы была без сознания.
Возмутиться не хватает сил. Син продолжает:
- Тащи прямиком в госпиталь. Я предупрежу наших.
Они, видимо, разделяются, потому что следующие пять минут я слышу только равномерное дыхание Наруто и шум проносящейся мимо Суны. Передвигается он очень быстро – чувствуются порывы ветра, но при это мягко и плавно, стараясь лишний раз меня не трясти. Такая забота очень трогательна, но сейчас я слабо это осознаю.
Наконец, мы прибываем в пункт назначения. Меня передают в руки врачам, но голос Наруто все время где-то рядом, и это утешает. Я то проваливаюсь в забытье, ты выныриваю из него, словно плыву и поднимаю голову на поверхность, чтобы сделать глоток воздуха. Но понимаю – еще несколько гребков, и у меня не останется больше сил плыть дальше.
Все последующее я помню плохо. Помню голоса вокруг – десятки, сотни, тысячи, – словно надоедливый осиный рой. Из них я выделяю только знакомый до боли голос Наруто, окрашенный беспокойством и тревогой. Когда он замолкает, исчезает, растворяется в общем шуме, я сквозь зубы зову его. И друг тут же появляется рядом, берет меня за руку.
- Я здесь, здесь. Не переживай, - бормочет бессвязно.
Мне становится больно. Агония распространяется по всему телу – от самых кончиков пальцев до дрожащих ресниц, словно меня выворачивает наизнанку. Боль охватывает горло, становится трудно дышать. Я начинаю задыхаться, и меня охватывает паника. Только не так, только не от этого. Руки беспомощно скребут по постели, пальцы комкают простынь, но я не могу сделать спасительный глоток воздуха. На грани чувствую, как в предплечье мне что-то колют, и через секунды наступает спасительное забвение.
*
Обстановка до боли знакомая: серые стены, большое окно, сквозь которое едва-едва пробивается лунный свет, путающийся в ветвях раскидистых деревьев. Койка, а на ней – хрупкое мальчишеское тело. Да, это место определенно мне знакомо. Конохский госпиталь, палата номер девять. В нее положили Ли, когда он был на грани жизни и смерти.
На кровати и в самом деле Ли – двенадцатилетний, худощавый, с ног до головы замотанный в бинты. Это было четыре года назад.
Странные ощущения. Я словно бы и я, но в то же время вижу все как будто со стороны. Непрекращающееся дежа-вю. Похоже на гендзюцу, из которого никак не получается выбраться.
Я подхожу к кровати, беру узкую, мальчишескую ладонь, что-то утешающе шепчу детским, сломанным голоском. Мне тоже двенадцать. Я – маленькая, беспомощная, неловкая. И это пугает. Потому, что я знаю, что произойдет дальше. Хочется крикнуть самой себе «Двигайся!», хочется вскочить на ноги, но я не шевелюсь. Мне двенадцать, и я не подозреваю об опасности.
Ли мертвенно бледный в лунном свете, а угольно черные волосы только усугубляют эффект. Под глазами залегли тени, губы – обескровленные. Он вообще кажется безжизненным. Чувство, будто сидишь у гроба, а не у больничной койки. В груди поднимается старая, почти забытая боль. И, погрузившись в нее, я сначала даже не слышу, как со скрипом открывается дверь. Оборачиваюсь, и сердце пропускает один удар, а после – бьется в бешеном темпе. Мне страшно до дрожи в коленях, до наворачивающихся на глаза слез. Подумать только – всего лишь мальчик, мой ровесник. Но в голове упорно живет мысль – чудовище. Безжалостный монстр.
Я делаю шаг назад и упираюсь в кровать, понимая, что идти мне некуда. К страху добавляется чувство безысходности и отчаяния. Мне жалко Ли, так и не пришедшего в себя, но, в первую очередь, мне жалко себя, потому что так не хочется умирать.
Монстр слегка наклоняет голову, разглядывает, кажется, даже с любопытством. В померкших, тусклых глазах появляется намек на веселье. С шелестом поднимается песок, медленно, словно наслаждаясь чужими мучениями, движется в мою сторону. Взметается вверх, устремляется вперед, и я, забывшись, визжу от страха:
- Гаара, стой!
Срабатывает то ли звучание его имени, то ли моя беспросветная наглость, но монстр останавливается. Замирает песок, и я с такого расстояния вижу, как медленно парят песчинки, словно живые. По его взгляду я понимаю – он ждет продолжения, но на ум совершенно ничего не лезет. Выдаю хриплым, сухим голосом:
