Позади Столба стояла Смерть. Положив метлу на помост и встав на цыпочки, она как можно осторожнее перерезала огромным ножом толстые звенья цепей. У юноши освободились руки. Левая нога, правая. Пояс. Шея. Свободен!

Ириска сдерживалась изо всех сил. Если она закричит или просто скажет хоть слово, кто-нибудь обязательно обернется. Тогда юношу вновь схватят. Но Смерть, похоже, совсем не обращает на нее внимания. А как же она?!

Между тем старуха отрезала ножом от своего черного плаща широкую полосу ткани, перевязала голову юноши так, чтобы не видно было клейма, сунула чудесный нож ему в руки и столкнула с помоста.

Ириска зажмурилась и опустила голову. Она так сильно смежила веки, что перед глазами закипели багряные узоры.

Повезло! Юноша свободен. Теперь он мчится подальше от ужасной Церковной площади. Странно, что он будет жить благодаря Смерти. Хотя нет, также благодаря ей. Ведь стоило закричать...

Ириска страдальчески улыбнулась.Нет, никогда бы она не закричала хотя бы из солидарности обреченной и обреченного. Или просто назло Мастеру, Розе и прочим подонкам... Или... из-за странного блеска глаз юноши. От которого ей делалось легко и томно, который упрямо прорезал коричневую темноту ночи и легкое золото предрассветной мглы и... ласкал и утешал, и словно освобождал от золотых оков...

Цепь, пастью наручника схватившая левую руку, дрогнула. В следующий миг рука плетью повисла вдоль тела. Ириска распахнула глаза.

Юноша стоял перед ней резал цепи огромным ножом. У Ириски даже в горле пересохло. Дрожа от непередаваемого волнения девушка лихорадочно озиралась вокруг. Не видит ли их кто-нибудь?

Смерть с перекошенным от гнева лицом бросилась к юноше, схватила его за руку и прошипела:

- Ты с ума сошел?! Брось ее и беги немедля! Мало тебе из-за нее досталось?

Со свистом дыша сквозь стиснутые зубы юноша стряхнул серую костлявую руку и продолжал резать цепи.

- Уходи!!! Опять попадешься!

Последняя цепь закачалась в воздухе. Юноша и Ириска спрыгнули с помоста и бросились к развалинам. Только бы не заметили!..

- Стой, - вдруг выдохнул юноша, хватаясь за угол гранитного пъедестала. Они проскочили оба пояса золотых статуй (к которым сегодня после заката могли прибавиться и их тела), а также пояс Обугленных. Сейчас юноша задержался возле одного из Окаменелых и как кошка карабкался вверх.

- Что ты делаешь?

Держась за плечо статуи, свободной рукой он пытался вытащить из каменной груди нож.

- Крепко заделали, подонки, - прохрипел юноша, тщетно провозившись с минуту.

- Нет, просто мне здесь нравится, - насмешливо ответил кто-то.

Ириска тихонько охнула. Ей показалось...

- Она следит! Бежим!

Юноша мягко спрыгнул на землю и ни слова не говоря потащил девушку дальше, за пояса Одеревенелых, Окостенелых и еще дальше, в лабиринт развалин. Наконец он с разбега перебрался через остатки стены, перетащил за собой Ириску и отдуваясь спросил:

- Кто следила?

- Статуя.

Юноша на минуту застыл с разинутым ртом, глубоко вздохнул и разочарованно сказал:

- А я-то испугался. Такой шанс!

Ириска возмутилась:

- Какой шанс?! Статуя следила за нами!

- Ну да, следила, - юноша лег, кряхтя от усталости. - У всех у них (кроме тех, конечно, кого казнили золотом) живые глаза. Каменные, деревянные, но живые. Ты что, не знала?

- А кто сказал: "Мне здесь нравится"?

- Нож Судьбы, кто ж еще! Не хотел выниматься. Такой же точно ножик, - юноша повертел перед лицом Ириски Ножом, который дала ему Смерть. - Отличная вещь. Что хочешь режет. Кстати, давай-ка снимем вот это.

Минуты две юноша разрезал металлические пояса, ошейники и наручники с обрывками цепей, потом вырезал Ножом в стене нишу и спрятал туда эти последние напоминания о казни. Впрочем, не последние. Их головы по-прежнему раскалывались от боли, клейма жгли лбы.

- Хорошо бы, конечно, иметь второй Нож Судьбы, - задумчиво протянул юноша.

- Прости, я не знала, - сказала Ириска и тут же спросила: - А как тебя зовут?

- Честав.

- А меня...

- Знаю, Ирис. А подруги звали Ириской, - Честав улыбнулся. Девушка удивленно заморгала.

- Откуда ты знаешь?

Честав не отвечал. Он потянулся и смежил усталые веки. Но сквозь его густые рыжие ресницы лился ТАКОЙ взгляд, что у Ириски постепенно сделалось пусто под ложечкой. Щеки, шея и грудь налились гороховым румянцем. Она вдруг сообразила, что несколько часов стояла перед юношей совершенно голой, да и сейчас на ее теле никакой одежды нет. Даже нельзя скрыть смущение в волосах, потому что их скосила ненавистная бритва Мастера. И он ее РАССМАТРИВАЛ всю ночь и все утро...

- Ах да, извини.

Честав сел, как можно более естественным движением согнул ноги в коленях так, чтобы не было видно его тела и сказал не глядя на Ириску:

- Значит, одному будет тряпка, другому Нож.

Юноша стащил с головы повязку, сунул ее девушке в руки и перемахнул через обломок стены.

- Честав... - Ириска осторожно выглянула из своего жалкого убежища и позвала громче: - Честав! Ты где?

Развалины передразнили ее слабеньким эхом. "Ушел", - подумала девушка с облегчением и тут же опустившись на огромный камень принялась сооружать себе жалкое подобие одежды. Ткань оставленной ей повязки почему-то не рвалась, хотя была очень тонкой. В конце концов девушке удалось сделать перевязь, прикрывшую правую грудь, стаканчик и с горем пополам подстаканник.

Ириска вертелась и придирчиво осматривала себя со всех сторон, весьма сожалея об отсутствии зеркала. От серебряного жара солнца и забот об одежде девушка даже вспотела. Но стоило ей небрежно смахнуть пот со лба, как сердце учащенно забарабанило:

КЛЕЙМО!

Нескромный взгляд Честава и сознание наготы так взволновали девушку, что она совершенно позабыла о проклятом клейме. Мгновенно сорвала Ириска с таким трудом сделанную перевязь и тщательно обмотала бритую голову. И не успев еще завязать тугой узел на затылке с ужасом поняла: ТЕПЕРЬ ЧЕСТАВУ НЕЧЕМ ПРИКРЫВАТЬ СОБСТВЕННОЕ КЛЕЙМО!

Тут же пыльные развалины зажглись кружочками ненавидящих глазок. То были Черные Мысли, только следили они не за Ириской, а за юношей. Ему теперь одна дорога: назад на Церковную площадь, к Столбу Позора, в железные лапы-клещи Мастера.

Более Ириска не колебалась.

- Честав! Честав!

Она бежала среди руин Города по извилистой сети бывших улиц и переулочков, сплетавшихся иногда узлами площадей. Бежала и звала Честава. Золотисто-пыльный ветер выл в развалинах, кружил и гонял по земле куыи никому не нужных купюр. Изредка он как бы дразнясь выдергивал из их пестроцветья несколько засаленных бумажек и швырял девушке в лицо.

- Честав! Честав!

- А разве я тебе не гожусь?

- Или я?

От резкого рывка Ириска опрокинулась навзничь.

- Зачем тебе твой Честав! Он явно струсил. Выбери одного из нас. Отдаться на выпивание ирроргам с такой девочкой - прелесть! - один из склонившихся над Ириской причмокнул от предвкушаемого удовольствия.

Девушка встала на колени, затравленно глядя на стоящих по обе стороны юношей.

- Меня выбирай.

- Или меня.

- Но я... не хочу, - пролепетала Ириска. Только этого еще не хватало! Бежать с Церковной площади, чтобы вернуться туда...

- Не хочешь?! А для чего же ты тогда мечешься по Городу голышом? Ирроргов пугаешь?

Юноши засмеялись. Ириска вырвалась и попыталась бежать, но тут же была вновь поймана.

- Так кого ты выбираешь? Его или меня?

Ириска жалко запищала, забилась в руках юношей, покрывая их жадные физиономии лиловыми бороздами царапин.

- Э нет! Круто дерешься!

Один подхватил ее под мышки, другой - под коленки. Ириска продолжала безуспешно вырываться, изгибаясь всем телом. Юноши тащила ее, награждая на ходу пинками и приговаривая:

- Ладно. Сейчас не хочешь, на площади решим. А то и РАЗДЕЛИМ ТЕБЯ ПОРОВНУ. Мы же друзья. И мы совсем не жадные.