– Я согласен. Занимаемся здесь. Трижды в неделю в восемь вечера. И еще, Поттер… Малейшая непочтительность или опоздание – и готовьтесь к своему экзамену сами.

***

К концу марта Гарри осознал, что пропал. Он ни на йоту не приблизился к выполнению условий пари, зато сам вляпался хуже некуда. Проще говоря, он влюбился в своего бывшего, а теперь уже и нынешнего учителя – Северуса Снейпа. То, что их занятия доставляют ему удовольствие, Поттер понял буквально через несколько недель. Снейп оказался замечательным преподавателем и, помимо самих зелий, охотно делился с Гарри знаниями в области гербологии, истории – как магической, так и маггловской – и даже пару раз затронул тему Темных искусств. Сейчас, когда былая ненависть уже не мешала им обоим, Поттер начал без проблем усваивать материал, делать успехи, а порой удостаивался скупой похвалы, если ему удавалось сварить особенно заковыристое зелье.

В какой-то момент Гарри почувствовал: ему нравится находиться рядом со Снейпом в лаборатории его маггловского дома, нравится готовить зелья, вслушиваясь в низкий голос с легкой хрипотцой, которым Снейп диктовал ему инструкции, нравится после двух или трех часов непрерывной работы пить чай в тесной кухне. Разумеется, иногда эта идиллия нарушалась из-за какой-нибудь глупейшей ошибки. И тогда перед Гарри опять представал хорошо знакомый ему Снейп: резкий и язвительный, не прощавший и малейшего промаха.

Сперва Гарри недоумевал, зачем Снейп жертвует ради него драгоценным временем. Неужели ему больше нечем заняться, как после напряженного рабочего дня часами торчать с Поттером в лаборатории: растолковывая, показывая, заставляя повторять пройденное снова и снова? Но позже стал замечать брошенные исподволь взгляды, едва уловимые касания пальцев, когда Северус направлял его руку, мешавшую зелье в котле, усмешку, все сильнее напоминавшую улыбку. Постепенно он догадался: Снейп согласился заниматься с ним вовсе не бескорыстно. Он, Гарри, определенно нравился ему, а может, даже гораздо больше. Осознав это, Поттер с ужасом вспомнил про пари, которое умудрился засунуть на самые задворки памяти. Он понял, что не способен выполнить условия этого идиотского обета. Ему абсолютно не хотелось «охмурять и трахать Снейпа». Ему хотелось любить его, жить вместе с ним, завтракать на маленькой тесной кухне, засыпать и просыпаться рядом.

Поначалу Поттер спрашивал себя, как подобное могло вообще случиться, да еще так быстро. Он не находил логического объяснения этому внезапно вспыхнувшему чувству к Снейпу. Нет, в отличие от Рона, он никогда не страдал гомофобией. Однополые пары не вызывали в нем желания плюнуть им вслед или грязно выругаться, но и тяги к мужчинам Гарри не испытывал. По крайней мере, до недавнего времени. Однажды он вдруг всерьез испугался, что романтический настрой пробуждает в нем не сам Снейп, а зелье, подлитое ему приятелями, которым надоело ждать, пока он раскачается и наконец выполнит условия пари. Пораженный данной догадкой, Поттер помчался к единственному человеку, с чьим мнением всегда считался, и наплел ему с три короба о своих подозрениях так, чтобы при этом не выдать ни друзей, ни Северуса. Главный целитель Сметвик не стал высмеивать Гарри или приписывать ему паранойю. Он просто провел доскональную диагностику и сообщил нервно обкусывающему ногти Поттеру, что никаких Любовных зелий в его организме не обнаружено.

С одной стороны, это очень успокаивало, с другой – запутывало ситуацию еще больше, ведь тогда получалось, что за несколько прошедших месяцев Гарри не только сменил ориентацию, но и успел влюбиться в мужчину, которого раньше искренне ненавидел.

Однажды Гарри так глубоко задумался о природе своих отношений к Снейпу и о том, как разорвать это проклятое пари, что пропустил момент, когда требовалось убавить огонь под практически готовым зельем. Снейп как раз на пару минут отлучился из лаборатории: он уже всецело доверял Гарри и не боялся оставлять его одного в святая святых. Вернувшись, Северус увидел пустой котел и бледного как смерть Поттера, стоявшего возле рабочего стола и неловко прижимавшего к себе правую руку.

– Что случилось? – резко спросил Снейп. – Куда подевалось зелье?

– Я его уничтожил, – с трудом сдерживая стон, признался Гарри, – оно слишком сильно вспенилось и…

– Ясно. Покажи руку, – не то попросил, не то приказал Северус.

Спорить было бесполезно, и Поттер протянул ему красную, уже начавшую покрываться волдырями кисть. Ему вдруг стало невыносимо больно. Настолько, что даже замутило и закружилась голова. Теперь он по-настоящему испугался, что прямо сию секунду свалится в банальный обморок.

– Н-н-ничего, – еле слышно сказал Гарри, – все нормально.

– Да уж, все совершенно нормально! – передразнил его Снейп. – Сядь сейчас же на табурет! – внезапно рявкнул он. Поттер тут же с благодарностью подчинился: у него буквально подкашивались ноги, а на лбу выступил противный липкий пот.

Снейп быстро прошел к дальнему стеллажу и через минуту возвратился с маленькой баночкой.

– Скоро пройдет, – неожиданно мягко произнес он и принялся осторожно смазывать мазью обожженные участки кожи. Ужасная боль моментально сменилась ощущением облегчения и приятной прохлады.

– Лучше? – поинтересовался Северус, задержав его руку в своей и машинально поглаживая большим пальцем тыльную сторону запястья, отчего у Поттера перехватило дыхание, а в брюках сразу же сделалось тесно.

– Гораздо, – прошептал Гарри, как завороженный, глядя в глаза Снейпа, – спасибо, Северус.

А в следующее мгновение жесткие тонкие губы, оказавшиеся на поверку мягкими и нежными, накрыли его рот требовательным поцелуем. Гарри понимал, что все происходит слишком стремительно, но он совершенно не мог заставить себя оторваться от Северуса. Он не помнил, как они очутились в спальне, как все еще непослушными после полученного ожога пальцами он срывал с Северуса одежду. Гарри немного пришел в себя, только когда ненасытный рот Снейпа завладел его членом и начал выделывать такое, отчего Поттер выгнулся дугой и лишь хрипло стонал, вцепившись в худые плечи ласкавшего его человека. Кто бы мог подумать, что ему будет так хорошо со Снейпом?! Что каждое его движение станет отзываться сладкой тягучей истомой во всем теле. Что язык и губы Северуса способны довести Гарри до исступления, при котором уже невозможно сдерживать крики.

Все изменилось в ту секунду, когда Снейп ловко выдавил на пальцы лубрикант из тюбика и, слегка поглаживая и надавливая, принялся разминать анус Гарри, явно готовя к проникновению. От этих манипуляций Гарри дернулся. От волнения он весь покрылся мурашками, и Снейп, без сомнения, ощутил его страх. Он выпустил изо рта член Гарри и внимательно посмотрел на Поттера.

– Нервничаешь, – констатировал Северус.

– Да, немного, – честно признался юноша, – я никогда не был… с мужчиной.

По правде говоря, Поттер не просто нервничал. Он по-настоящему боялся. Когда он окончательно осознал, что от пари ему не отвертеться никаким способом, он на целый вечер заперся в библиотеке Блэков и в результате длительных поисков все же отыскал нужную ему книгу. Она называлась «Наставление для магов по соблазнению и ублажению партнера» и весьма красочно и обстоятельно повествовала о наиболее сокровенных подробностях мужских интимных отношений. В самом начале этого своеобразного учебника Гарри наткнулся на выделенное жирным шрифтом предупреждение о необходимости быть осторожным именно при первом соитии, во избежание боли и разрывов прямой кишки. Прочитав эту главу, Поттер почувствовал, как его всего передергивает от страха. Он всегда считал, что секс – как с мужчиной, так и с женщиной – должен доставлять удовольствие. Джинни в их первый раз уже не была девственницей и потому не испытывала ни малейшего дискомфорта. Сейчас же, когда Снейп явно собирался перехватить у него инициативу, Поттер запаниковал. К чести его будь сказано, он напрочь забыл о данном обете и о том, что по условиям пари сверху оказаться надлежало именно ему. Перед ним, словно наяву, встали те самые, выделенные жирным шрифтом строчки из книги о возможной боли и разрывах, и Гарри уже намеревался остановить Снейпа, извиниться и уйти, но тут Северус внезапно предложил: