— А это как посмотреть. Добиваться цели, используя способности других людей, правильно их подбирая – золотое правило всех боссов.
Улыбаясь и качая головой, Дефне спросила у Патрика останется ли он с ними поужинать и, получив утвердительный ответ, пошла на кухню готовить. Минут через сорок, когда Патрик уже смаковал приготовленный ею кофе по-турецки, она решилась поговорить с ним о новогодних каникулах.
— Ты не будешь против, если я на Новый год, после того, как спадет ажиотаж продаж в галерее, возьму отпуск и съезжу домой навестить родных.
Он насторожился и изучающе посмотрел на ее лицо.
— Ты едешь к нему?
— Нет. Я еду к семье, мне позвонил Исо и сказал, что бабушка очень сдала, думаю, пришло время познакомить ее и всех родных с Мертом.
Она замялась, не решаясь продолжить дальше.
— И есть еще одно обстоятельство, вообще-то я хотела, чтобы Седа поехала со мной. Не знаю, как ты посмотришь на это, ведь Джон один не справится.
— Ты уже выбрала даты?
— Я подожду твоего решения и тогда определюсь с датами.
— Хочешь вернуться на родину? Будешь зондировать почву для этого?
— Не знаю, но еду точно не для этого. А о чем ты хотел поговорить со мной?
— Это не к спеху, подождет.
Он грустно улыбнулся ей и встал.
— Я подумаю, Дефне. Ты, конечно, можешь ехать. Если я найду замену Седе, она поедет с тобой.
Она видела по его глазам, что ему было тяжело, похоже, он воспринял ее временный отъезд, как отказ от их отношений, но сейчас она не могла ни подтвердить, ни опровергнуть его предположение. Повинуясь порыву, она подошла к нему и обняла, доверчиво прижавшись к его груди, он чуть помедлил и обнял ее в ответ.
========== Глава восемнадцатая. История Айшегюль. Негатив и позитив. ==========
Ожидая ответа Патрика, Дефне решила поговорить с Айшегюль, утром перед работой, она не стала поднимать эту тему, но вечером, уложив Мерта спать, попросила няню спуститься в гостиную для серьезного разговора, решив рассказать ей о планах на отпуск. Сев напротив девушки и немного волнуясь, она начала разговор с вопроса о ее семье.
— Скажи, ты планируешь когда-нибудь вернуться к родным или хочешь навсегда остаться здесь? Не скучаешь по родине и своим друзьям?
— Дома меня никто не ждет. У отца уже давно другая семья, сестры вышли замуж и у них своих забот хватает. Не знаю, Дефне, я так надолго не загадывала, вы же знаете, я живу здесь на положении нелегала, хотя сейчас в вашей семье чувствую себя спокойнее, чем раньше.
— Айшегюль, ты стала для меня и Мерта родным человеком, я уже просила обращаться ко мне на «ты». Мы с тобой так сблизились, что наши отношения давно перестали быть формальными.
Девушка кивнула, соглашаясь, и выжидательно посмотрела на Дефне.
— Я не просто так задаю эти вопросы. Я планирую две-три недели своего отпуска провести на родине, уехав туда под Новый год или сразу после него, чтобы повидать родных и познакомить Мерта с ними. Возможно, с нами поедет Седа с Ларой, думаю, ты знаешь, что у них в Стамбуле есть родственники по матери, и она хотела бы с ними встретиться.
— Вы планируете оставить меня здесь присматривать за домами?
Дефне удивленно взглянула на Айшегюль, подумав, что она неправильно начала разговор, если няня сделал такое умозаключение.
— Нет, что ты, наоборот. Может я начала слишком издалека, и ты неверно истолковала мои слова. Нам очень хотелось бы поехать вместе с тобой, мы в тебе нуждаемся и вовсе не хотим с тобой расставаться. К тому же ты сможешь повидать сестер, а жить будешь с нами, и зарплата твоя сохраниться.
Лицо Айшегюль просияло, в волнении она обхватила его ладонями.
— Спасибо! Конечно, я согласна, вот только будут затруднения с документами, у меня турецкий паспорт и давно просроченная туристическая виза, как я выеду из страны и въеду обратно?
Дефне задумалась, она знала о положении Айшегюль, и когда решила предложить ей поездку, не подумала о таком, очень важном факторе, но посмотрев на огорченную девушку, попыталась ее приободрить.
— Да, это, конечно, проблема. Но я посоветуюсь с Патриком, возможно, его юрист сможет предложить нам какое-то решение.
Айшегюль в волнении мяла в руках платье, Дефне подсела к ней и взяла ее руки в свои.
— Успокойся, дорогая наша няня, мы постараемся и найдем выход.
— Конечно, если вы…, то есть ты попросишь господина Патрика, он все для тебя сделает.
Дефне улыбнулась, слова Айшегюль смутили ее.
— Думаешь?
— Да тут и думать нечего, он влюблен в тебя без памяти, впрочем, как и другой.
Какое-то время они сидели молча, думая каждая о своем, потом Дефне поднялась и, попросив девушку совершить обычный вечерний обход дома, пошла в свою комнату.
Айшегюль была так взволнована разговором, что дважды обошла весь дом, проверив замки на окнах и дверях, даже не заметив этого. Она давно потеряла надежду вернуться на родину по причинам, о которых только что напомнила Дефне. Теперь маленькая искра надежды загорелась в ее сердце, пытаясь успокоиться, она заварила себе в чашку мяты и, прихватив ее, уединилась в своей комнате. Но заснуть ей не удалось, лежа в постели без сна, она думала о своей жизни и тех событиях, которые привели ее сюда.
Ее родина была на севере Турции в окрестностях известного города Сафранболу, получившего свое название благодаря шафрану, который там выращивают. Айшегюль родилась в небогатой семье, где кроме нее было еще две младших дочери; отец ждал рождения наследника, которому хотел передать свое дело, но когда родилась третья дочь, здоровье матери, и без того слабое, еще более ухудшилось, и врач, принимавший последние роды, не советовал иметь еще детей, так как больное сердце могло не выдержать новых нагрузок при вынашивании плода и родах, и был риск возможного летального исхода.
Отец держал небольшую сувенирную лавку для туристов, посещавших круглый год этот древний город-музей, где архитектурные памятники, сохранились в оригинальной среде, частные дома, особняки, мечети, бани, фонтаны были для жителей этого небольшого городка с населением чуть более пятидесяти тысяч человек давно привычными элементами городского пейзажа. У Айшегюль была хорошая память и, прочитав пару путеводителей по Сафранболу и его региону, она почти наизусть запомнила их цветастые фразы, использованные для описания города и его окрестностей. В разговорах с посетителями лавки, она часто удачно их использовала, рассказывая о достопримечательностях и мастерски подводя клиента к покупке соответствующего этому случаю сувенира. Отец был доволен ее сообразительностью, которая вела к росту продаж, но имела для нее самой обратную сторону, если ее школьные подруги могли в свободное время немного развлечься, у Айшегюль такой возможности не было, потому что отец обязал ее оставаться за прилавком в ожидании возможных покупателей. Мало того, на ней, как на старшей дочери, лежали почти все заботы по ведению домашнего хозяйства, их любимая мать слабела, ей было трудно передвигаться, ее болезненное состояние и отсутствие помощи в делах сказывались на атмосфере, царившей в семье. Больная, ни на что негодная жена, которую нужно было содержать и тратить немалые средства на лекарства, начинала раздражать стареющего мужчину, поэтому основные тяготы по ведению дома, ухода за больной матерью и младшими сестрами легли на Айшегюль, дополнительно к работе в лавке.
В восемнадцать лет, закончив одиннадцатый класс и получив отличный аттестат, она хотела продолжить обучение в Колледже туризма в Анталии и получить знания, а затем и навыки работы в гостиничном бизнесе, с которым она мечтала связать свою жизнь. Но отец категорически воспротивился этому, ее сестрам на тот момент было пятнадцать и четырнадцать лет, они были недостаточно взрослыми, чтобы заменить ее во всех делах.
У Айшегюль было мало подруг, потому что времени на встречи с ними и совместные выходы куда-либо у нее не было, да и те одноклассницы, что оставались, понемногу исчезали из ее поля зрения, одни уехали продолжать обучение, другие вышли замуж. Она оставалась одна, хотя многие парни на нее заглядывались, высокая, статная, с длинными черными волосами и большими карими глазами, своими милыми ямочками на щеках, появлявшимися при улыбке, она притягивала взгляды мужской половины квартала и покупателей лавки отца, они пытались заигрывать с ней, приглашая на свидания, но времени на эти глупости у нее не было.
