– Пожалуйста, слезай, Тереза, – преувеличенно вежливо сказала Лорейн. – Завтрак через пятнадцать минут.

Она скрылась в доме. Ник и Саманта смотрели на меня, пока я слезала с крыши по лестнице.

Завтрак прошел в безмолвии. Я чувствовала себя ужасно. Меня нужно изолировать от общества, я совершенно не приспособлена к совместному существованию с другими Homo Sapiens.

– Тереза, собирайся, нам пора, – Ник поднялся из-за стола, многозначительно не глядя на жену. – Отвезу тебя к отцу.

Я вернулась в комнату и надела новую рубашку, а старую замотала в комок и пихнула подмышку. Не могла оставить ее здесь, даже поверженную. Зашла в ванную и уставилась на себя в зеркало. Всклокоченные волосы и чумазые щеки не лучший вид для первой встречи с отцом. Умылась и причесалась. Вот так вроде лучше.

Убедившись, что кулон и ножик лежат в заднем кармане, я спустилась. Ник ждал у двери.

– Готова?

Я кивнула, но, скорее, автоматически, чем по-настоящему.

Ник положил мне руку на плечо, и меня пригвоздило к полу сердитой настойчивостью, виной и решимостью. От неожиданности я споткнулась и чуть не упала. Ник подставил руку, но я схватилась за дверь, избегая прикосновений. Почти скатившись с крыльца, я юркнула в машину и застыла, глядя перед собой.

Ник молча завел машину. Нас никто не провожал. Я думала о его детях: наверное, хорошо, когда есть семья, которая о тебе заботится. У меня такого не было. Неужели все матери такие? Почему дети ее не боятся?

– Шон все подготовил, – произнес Ник. – Он тебя спрячет. Не переживай по поводу тех людей, они тебя не найдут.

Я вздрогнула. У Ника не очень хорошо получалось успокоить, наоборот, внутри зарождалась паника. А вдруг все же найдут? Но поводов для волнений хоть отбавляй. А если я не понравлюсь отцу? А если он мне не понравится? И что тогда делать? Я ведь никогда его не видела. Келли говорила, что я должна отстаивать свою свободу, но можно ли бороться против родителей? Если он не знает о способностях, придется искать способ встретиться с матерью.

Провожая в окно бесконечные деревья, я боролась с желанием выскочить из машины и скрыться в лесу. Страх – вот, что я чувствовала все время с того момента как услышала гудок GMC у подножья Маунт Худ и увидела напуганное лицо Келли. Она сдерживала чувства, скрывая от меня безнадежность ситуации, не давая моему страху осознать себя. Или это я такой тугодум, что только сейчас осознала опасность. Наверное, они выследили ее в Грешаме, когда она приехала за покупками. Сколько же времени нас «пасли»?

Машина позади привлекла мое внимание. Она давно ехала за нами. Меня пробрала дрожь.

– Ник!

– Да? – он напрягся.

– Та машина нас преследует, – мне казалось, я контролирую панику в голосе.

Он посмотрел в зеркало заднего вида и улыбнулся:

– Нет, это Хэнк. Я попросил друга из полиции прикрыть и проверить, не будет ли кто-то ехать за нами. Если бы он заметил «хвост», он бы уже позвонил. Так что все нормально, не переживай. – Он покосился на меня. – Молодец, что заметила.

Что ж, можно надеяться, что сегодня никто не умрет. Я закрыла глаза, чтобы выровнять дыхание.

Ник задумчиво спросил:

– Как считаешь, она была счастлива?

Келли почти ничего не рассказывала о себе, но я надеялась, что знала ее лучше, чем кто-либо другой. Даже лучше Ника. Она была аскетична и строга, требовательна и сурова, проповедовала минимализм и не терпела ложь и притворство, казалась холодной и отстраненной. Но у меня было преимущество: я знала, что она нашла свое призвание, строго следовала выбранному пути и жила в гармонии с собой.

– Да, она была счастлива, – произнесла я с уверенностью, и он благодарно кивнул. – Но скучала по тебе. Очень сильно. И если бы могла, была с тобой.

Ник помолчал и тихо произнес:

– Тогда ты сможешь понять своего отца.

Я опешила, разглядывая профиль Ника, но он больше ничего не сказал.

Глава 4. Наследие

Через полчаса мы съехали с дороги и свернули на поляну, на которой уже стояла другая машина – темно-серая «Тойота Камри». Я ожидала, что сердце тут же выскочит из груди от волнения, но вместо этого почувствовала уверенность и спокойствие. Потянулась к дверце, однако Ник предостерегающе поднял руку.

– Подожди, – он взял телефон, набрал номер и произнес в трубку: – Хэнк? – Немного послушал и только после кивнул. – Хэнк говорит, все чисто, за нами никто не ехал.

Что ж, пора. Я смело открыла дверцу.

В эту же секунду открылась водительская дверь «Тойоты», и оттуда вышел высокий статный мужчина в светлом коротком плаще поверх темного классического костюма и направился в нашу сторону. Я во все глаза смотрела на него, боясь отвести взгляд и что-то упустить. Он двигался непринужденно, почти как танцор, и обманчиво неторопливо. Казалось, он не спешит, однако, очень скоро очутился рядом. Все это время он не сводил с меня глаз.

– Все чисто? – спросил мужчина, и я не сразу поняла, что он обращается не ко мне. Так сосредоточилась, что совершенно забыла о Нике.

– Похоже на то, – они пожали друг другу руки, приветствуя. – Хэнк прикрыл. Мы старались быть незаметными. А у тебя как?

Я не поняла вопрос. По их взглядам читалось, что речь идет о чем-то большем, чем обмен любезностями.

– Официально я все еще в Сиэтле на конференции по спортивному питанию.

– Уверен? – усмехнулся Ник.

– Ты прочитаешь об этом в газете, – спокойно ответил мужчина. Потом резко переменил интонацию и произнес с большим чувством: – Спасибо. – И уже мне: – Здравствуй, Тереза, – прозвучало серьезно и обстоятельно, словно он долго репетировал. – Я Шон Рейнер, твой отец.

– Да, я знаю, – вырвалось у меня. Пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, такой он оказался высокий. Или я слишком маленькая. – Вот мы и встретились.

Я произнесла это совершенно бездумно, даже не знаю, зачем. Наверное, хотела подчеркнуть важность момента. Его глаза вспыхнули, но, прежде чем я успела сообразить, что бы это значило, его лицо снова стало непроницаемым.

– Нам лучше поторопиться, – сухо сказал Рейнер и развернулся к машине. – Не возражаешь?

Я удивилась. Он спрашивает, согласна ли я сесть в его машину? Что это – вежливость или сомнения? Я прошла длинный путь ради встречи и теперь не отступлю.

Сделав шаг к машине Рейнера, я обернулась к Нику и как можно более искренне сказала:

– Спасибо за все, что ты для меня сделал.

Ник печально улыбнулся и пожал мою руку. И, прежде чем я вспомнила драконов огонь его жены, которому он так невозмутимо противостоял, меня накрыло его сочувствие и облегчение. Хотя, почему бы и нет? Прятать меня – занятие рискованное. Я поняла Ника и совершенно не обиделась.

– Я выделю тебе людей из личной охраны, – произнес Рейнер, обращаясь к Нику.

Тот поджал губы и бросил на Рейнера быстрый взгляд.

– Справлюсь, – Ник поморщился, – вам нужнее.

Рейнер помедлил и кивнул. Я в растерянности переводила взгляд с одного на другого, прижимая к груди старую рубашку.

– Пойдем? – теперь Рейнер пристально смотрел на меня.

Они обменялись взглядами, и мы разошлись в разные стороны. Теперь я шла с таинственным незнакомцем – моим отцом.

Конечно, у машины он оказался раньше, с его-то длинными ногами, и галантно открыл мне дверь. Я немного замешкалась – раньше никто не делал для меня такого – и неуклюже плюхнулась на сидение.

Мы медленно выезжали с поляны. Это место и это событие навсегда запечатлелись в памяти, стали частью меня, застыв словно в янтаре.

Машина двигалась на запад. Мысленно я развернула карту. В том направлении перед Государственным Заповедником Тилламук, осталось не так уж много мест, куда бы мы могли поехать – Бэнкс, Хейуорд, возможно, Гленвуд.

Я размышляла как себя вести, но Рейнер молчал, не давая подсказок, и я решилась.

– Куда мы едем?

Он не отрывал взгляда от дороги.

– Я подготовил безопасное место, оно совсем рядом.