Уннар-заш успел рвануть меч из ножен и толкнуть на землю свою Ан-далемм. Клинок прочертил сверкающий в лунном свете путь, чиркнул по шее ближайшую тень – в ночь плеснуло темным глянцем. Уннар-заш успел бросить взгляд на женщину, в память врезалось ее неестественно-белое, меловое лицо. Сразу двое бросились к ним из темноты, первого Уннар-заш удачно пнул под коленную чашечку, второго отшвырнул назад блоком, от которого болезненной судорогой скрутило руку до плеча. Скрипя зубами, он рубанул наискосок, рассекая грудь упавшего. Ан-далемм что-то крикнула, он развернулся, одновременно уходя вбок, но… опоздал.

Осознание того, что уже ничего не исправить, пришло вместе с обжигающей волной, поднимающейся из живота. Еще. И еще. Качнулось небо. Луна размазалась по тьме и исчезла из поля зрения. Уннар-заш инстинктивно зажал рукой раны на животе, пальцам стало горячо. Кровь выплескивалась вялыми толчками, и он вдруг с ужасающей ясностью понял, что – все. Больше ничего не будет. Он не привезет Повелителю Ан-далемм, он не будет прощен, он никогда не покинет рубежи Зу-Ханн. Вместо этого он сдохнет как гиена посреди пыльной, изнуренной зноем степи, и смерть эта будет мучительной. Перед глазами стремительно собиралась черная пыль. Но в самый последний миг, перед тем, как ее покров сомкнулся над ним, Уннар-заш увидел лицо Дей-шана. Тот ухмылялся.

Все, что она могла сделать – это съежившись, закрыв голову руками, наблюдать за тем, как человек, назвавший себя Уннар-зашем, упал сперва на колени, зажимая чудовищные колотые раны, а затем медленно, как будто нехотя, завалился набок. Над ним склонился убийца, к нему подошел еще один, что уцелел чудом. И внезапно перед глазами, соткавшись из алых кусочков мозаики, предстала странная картина: вот она сама стоит над чьим-то телом. Это женщина. Ее светлые волосы разметались по бордовому ковру, вместо лица – кровавое месиво с осколками костей. И она, Тана Альен, шепчет кому-то третьему, чьего лица не видно: что ты наделал? Ты знаешь, что тебя теперь ждет?!!

«Тана Альен, – повторила она про себя, поражаясь собственному спокойствию, – мое имя – Тана Альен».

Все остальное тонуло в беспроглядной тьме, как и вся степь… Как и умирающий неподалеку Уннар-заш, молодой, полный сил и какой-то чересчур правильный и благородный, что ли. Такие, как он, долго не живут – ни здесь, ни там, откуда она пришла.

Меж тем двое напавших убедились в том, что Уннар-заш не опасен более, быстро осмотрели убитых и развернулись к Тане – но она не предпринимала попыток бежать. Просто лежала и смотрела, как, хрустя сухой травой, к ее голове приближаются две пары ног, обутых в тяжелые сапоги. Страха не было, было лишь сожаление о том, что Уннар-заш убит. Как странно, он выглядел таким… широкоплечим, сильным. Казался вечным. Но увы. Несколько секунд – и нет больше молодого военачальника. А она осталась один на один с убийцами. И не успеет забрать медальон… Да и вряд ли он понадобится.

– Поднимись, женщина, – прозвучала команда.

Тана послушно поднялась. Она помнила тех двоих – оба были из отряда Уннар-заша и оба отправились следом отбить ценную добычу.

– Ну, что я говорил? – Дей-шан ткнул пальцем в Тану, – разбогатеем мы с тобой, Риэду.

– Вы тоже повезете меня к Повелителю? – поинтересовалась Тана, за что тут же получила оплеуху. Легкую такую, Дей-шан даже не замахивался особо, но от удара в голове звякнули осколки зеркала, все закрутилось перед глазами, и Тана обнаружила себя в руках Риэду. Который, к слову, тут же воспользовался ситуацией, чтобы совершенно по-хозяйски ухватить за задницу. Этот парень вел себя совершенно предсказуемо, а потому был почти безвреден. Мужчин Тана не боялась. Особенно таких, молодых, горячих и безмозглых. Куда большую опасность мог представлять предатель, убивший своего командира. Вот с кем нужно было быть очень осторожной.

– Ты что? Испортишь же! – несмело взбунтовался Риэду.

Тана одарила его долгим, благодарным и очень многообещающим взглядом. Дыхание у парня участилось.

– Не испорчу, дурак. Женщину надо в страхе держать, понял? – и тут же, обращаясь к Тане, продолжил, – ну что, будешь слушаться?

– Буду, – согласилась она. Промакнула тыльной стороной ладони разбитую губу. Ох, ответишь ты за все, Дей-шан…Да и ты, Риэду, тоже.

– Тогда становись на ноги и греби к лошадям. Оставь ее, Риэду, сама дойдет.

Тана, демонстративно пошатываясь, побрела в сторону лошадей. Ей почудился хриплый полувздох-полустон из травы, где лежал Уннар-заш, но она не решилась пойти туда. Проку-то? После таких ран здесь не выживают. Хотя жаль его, очень жаль.

За ней шли двое, Тана слышала, что они о чем-то горячо спорят, но, как ни напрягала слух, не могла разобрать ни словечка. Ей постепенно овладевал страх – первобытный, необоримый. Страх жертвы перед хищником.

«Забвение, – ругнулась она мысленно, – прекрати. Не раскисай. Как только раскиснешь, сдохнешь. В конце концов, что они тебе могут сделать? Да ровным счетом ничего такого, чего бы тебе стоило бояться. Не забывай, что ты здесь – ценная штучка. А это значит, убивать не будут. Разве что… попользуют слегка… но ты же не будешь бояться этого? Бояться неизбежного глупо».

И в самом деле, нужно просто выждать время. Она вытерпит.

В какой-то миг Дей-шан широким шагом опередил ее и твердо взял за плечо.

– Риэду, седлай, – короткий кивок в сторону сонных коней, – а ты, девка, прогуляешься со мной.

– Дей-шан! – возмущение и раздражение в голосе молодого Риэду.

– Я сказал – седлай. На свежих конях поедем, – повторил старший и потянул Тану в сторону. Понятно, для чего. Как говорил Уннар-заш – она здесь лакомый кусочек. Сокровище. Кто ж удержится от соблазна?

Тана не стала задавать лишних вопросов. Зная, что убийца Уннар-заша тяжел на руку, изобразила страсть просто запредельную, чем весьма того порадовала. То, что от запаха немытого тела мутило – это мелочи. Главное, не покалечил, а это уже дорогого стоит. Даже ей руку подал, жесткую, мозолистую, поднял на ноги, и потеплевшим голосом сказал:

– Приведи в порядок одежду, женщина. Не врут сплетни. Будешь и дальше умницей, найду тебе хорошего хозяина. А нет – продам для развлечений. Повелитель, он, конечно, владыка… Но скуповат. А мне не помешает золотишко на старости лет.

– Дей-шан так великодушен, – проникновенно выдохнула Тана, – я благодарна хозяину.

– Вот и ладно, – Дей-шан застегнул пояс, – а теперь ехать надо.

Когда они подошли к лошадям, Тана перехватила взгляд Риэду, брошенный в сторону Дей-шана. Зависть. И Ненависть. Непонятно даже, чего больше.

Риэду помог ей взобраться в седло, и Тана не смогла отказать себе в удовольствии незаметно погладить его по мускулистой руке. Черные глаза воина жарко полыхнули, но он быстро отстранился и, сутулясь, побрел к своему коню.

– Давай, шевелись, – прикрикнул Дей-шан, – Иллерон нас ждет.

***

Занимался малиновым заревом рассвет над бескрайней степью. Как выяснилось, Тана совершенно не умела ездить на лошади – выяснилось после того, как она кубарем полетела на сухую землю. Поэтому Дей-шан взял ее к себе в седло. Не доверял, значит, молодому. Тана не сопротивлялась: во-первых, особого выбора ей все равно никто не предоставил, во-вторых, особого отвращения к Дей-шану она тоже не испытывала. Ну, мужчина. Грязный, немытый. Просто еще один мужчина.

Правда, время от времени позвякивал в голове тревожный звоночек – не отхватить бы от этого «еще одного» какой-нибудь сюрприз. Ребеночка, например. Но это тоже не казалось смертельно-опасным. Главное – подстроиться под ситуацию, мимикрировать, превратиться на время в покорную мышку. Ровно до тех пор, пока что-нибудь не изменится.

«Я переживу все это, – вяло думала она, – а там посмотрим, чья возьмет».

Теперь, когда они крупной рысью следовали куда-то на юго-восток, у Таны появилось время подумать и осмыслить ту ситуацию, в которой она оказалась.