Человек так и не побежал вон, как хотел за секунду до этого, а замер на месте, оцепенев, как он скоро поймет, от ужаса, но никогда не поймет, чем вызванного.

- Я тебя ненавижу, - мягко и беспечно сказал Алик. - Потому что из-за таких, как ты, я думаю о континенте, - а через паузу добавил, - И тебе нравятся мертвые девушки. Просто. Проще, чем думать о чувствах живых.

Человек моргнул и увидел перед собой пустую темную улицу. Потом провел рукой по лицу, прогоняя наваждение.

3. Шанс невероятности.

Удивительно как иногда быстро узнаются знакомые, издали, бессознательно, лишь по возникающей неизвестно откуда уверенности, что эта едва обретшая смутные черты суетная закорючка, похожая на твоего друга твой друг. Как раз именно тот, на кого похожа. И можно уже идти искать его общества, и, при благоприятном раскладе, не остаться одному.

Это могла быть только она - шла по пляжу и, судя по жестам, сдержанно разговаривала сама с собой. Это была Оська уже потому, что, сделав изящный пируэт в вымышленном танце или разыгрывая сама с собой какую-то сценку, взмахнула сумкой и попала в единственного на пляже припозднившегося купальщика, и пробормотала недовольно: "Да сколько ж тут вас?" и, не слушая ответов, с лукавой улыбкой прошла дальше.

Парень попался не робкого десятка - не боялся даже психов, поэтому долго и скучно что-то нудил ей вслед, пытаясь перекричать прибой. Кэсси подумала, что эдак Оська и вовсе пройдет мимо, а потому лучше больше не стоять безмолвно.

- Ось - ка- а- а! - взяла она ситуацию под контроль как можно громче и противнее, потому как лишь откровенно мерзкие звуки, как она помнила, с потребной скоростью достигали замороченного сознания подруги.

- Киска... - обернулась Оська, и на ее нежном личике нарисовалась хищная улыбка. И перешла в приветливую. Это означало, что Оська не просто рада - Кэсси была ей за чем-то необходима, и именно сейчас. Просто Оська, как всегда, думала не в том порядке.

- Ты чего это на пляже в такую пору? Плавать холодно.

Оська смерила Кассинкану очень серьезным взглядом, силясь вспомнить, за чем же именно нужна была Кэська. Не смогла и сменила тему.

- Понимаешь, я ищу следы, - сказала она, оглядывая пляж так, словно вокруг нее на уровне глаз был забор.

- На пляже? Здесь весь песок - одни сплошные следы.

- Нет, послушай...- Оська собрала во фразу более-менее относящиеся к делу мысли. - Вот если человек где-то жил, правильно?

У Кэсси сразу возникло много интересных замечаний. Естественно, если он занимался этим сомнительным делом всем смертям назло, то священное событие на протяжении всего себя просто обязано происходить в каком-то месте, вполне возможно, что даже как раз именно где-то, но что в этом заинтересовало Оську? Значит, она не договорила.

Полгода на континенте даром не прошли, и Оська понималась с трудом.

- Ну? - больше в раздражении на континент, чем на себя, понукала Кэсси.

- Он оставил там следы? - творила Оська логическую цепь, - Оставил. Их можно найти? Можно. Если знать где искать.

Кэсси почти обрадовалась.

- А ты знаешь?

Оська вздохнула.

- А я не знаю. Но я рассудила так - их нельзя найти, если их нет. Нельзя, если ищешь не там. Нельзя, если человека никакого не было. Если не везет, тоже нельзя. А если все это вместе? То есть не знаешь, жил ли этот придурок, наследил ли, если да, то где, остались ли они там через столько-то лет, можно ли его по ним найти, скорее всего нет, потому что он умер... Вероятность стремиться к нулю, отбросим ее... И тогда появляется шанс - шанс невероятности. Только надо сделать вид, что ты их не ищешь. И вот тут-то происходит невероятное...

- Ты их нашла?

- Да нет еще, - скривилась Оська. - У шанса невероятности есть одно мерзкое свойство - на него нельзя рассчитывать.

- А какого следы... следы какого человека ты ищешь?

- Одного. Мне два, сама понимаешь, как-то много уже, да и попробуй отыщи два, когда и одного-то нет.

Оська нежно склонила голову, словно все же обрела в исканиях своих нечто таинственное и милое.

- А как ты по следам определишь, нужен он тебе или нет? - вернула ее Кэсси на землю практическим вопросом.

- Если следы его, то нужен, - была строга земная Оська.

Кэсси начала втягивать в легкие горьковатый морской воздух, постепенно наращивая скорость, пока дырки носа не схлопнулись.

- Весна... - мечтательно выдохнула она.

Оська два раза энергично кивнула.

- Пришла, - поддержала она подругу, - Мне приснилось, - говорила она озадаченно, и в ее зеленых глазах морские волны казались серебряными, словно иду я по серой и гладкой асфальтовой аллее, которая к пляжу, ветер дует, все как обычно, птички поют... А на асфальте лежат мухи. Чистенькие, целенькие, ни одной раздавленной... И вот я иду и думаю - как хорошо, что они так переливаются на солнце...А потом всплыл чертов шанс, и мне привиделся тип.

- И как он выглядел? - задала Кэсси свой извечный вопрос о типах.

- Помнишь ту рожу, которая от прошлых жильцов осталась?

От прошлых жильцов на самом деле осталась не рожа (тщеславны, люди всегда на новое место первым делом берут ее), а фотография. Все время, что Оська жила в своем домике, она стояла в рамке у нее на столе вырезанная давным-давно из какого-то журнала. Вырезала не Оська - криво, небрежно, поэтому было не совсем понятно в какой именно обстановке снят человек и откуда эта обстановка взялась, но все вместе создавало такой приятный, растворяющий в себе образ, что он стал единственной вещью, не выброшенной Оськой.

- Его не так зовут.

- Да нет... - вздохнула Оська. - Если б его действительно, звали, как ты думаешь, все было бы гораздо проще....А ты-то чего печальная?

- Работа замучила.

- Ты же ее любишь?

- Вот именно. Знаешь, бывают такие дома в мечтах - все там так, как тебе хочется. И лесенка от середины коридора налево, и перила резные, и окошки на нужных местах. Вид на озеро, потайные комнаты, крыша для ласточек... Ты его в голове уже знаешь как оформить.

- Ну?

- И а потом раз - находишь в натуре еще лучше, построен так, что самой и в голову не придет, все как надо и еще превосходит все твои мечты.

- И чего?

- Чего... Стоишь как дурак и смотришь. А это заказ. Делаешь. Как себе. После такой работы можно смело в гроб, потому что лучше уже никогда не получится. И расстаешься с ним, как с родным домом. И даже не знаешь, кто хозяин.

Оська рассеянно подцепила пальцем прядь своих золотистых волос, чтобы вытащить изо рта, куда ее заталкивал шальной океанский бриз.

- Мерзко, - сказала она. - Но все изменяется. Его могут убить.

- Ну ты скажешь...

- Скажу, конечно... Когда это я не говорила? Сама могу его прирезать, у меня справка. А ты ко мне в отдельную приходить будешь?

- Да ты еще мухи не хлопнула...

- Для всякого дела нужен серьезный повод. Когда мухи задолбают сниться, я тоже разозлюсь.

Оська загадочно улыбнулась. Наклонила голову, словно прислушиваясь к чему-то и проводила восхищенным взглядом спланировавшего за скалу поморника.

- Это ты все это время в нашем вонючем отеле клопов давила? - спросила она, выжидательно глядя на то место, где исчезла птица, словно ему теперь было сужено породить нечто достойное ее внимания. Только Оську взгляд на море, утесы и птичий полет мог натолкнуть на мысли о клопах.

- Да нет там клопов, там сервис: чай, кофе, каждое утро свежая газетка...

Оська сочувственно помолчала. Кэсси поняла, что нельзя перегружать хрупкий мир подруги такой тоской.

- А знаешь, что было в газетке? - лукаво спросила Кэсси. - Там ищут наследную принцессу, которая пропала куда-то очень давно и, по неофициальным данным скрывается на Анкаиане, совсем как ты... Ей как раз поспел престол, или что там у них...

- Где? - оживилась Оська.

Кэсси назвала очень приличное государство на материке.