И тут распахнулась дверь и в комнату ворвался Дракон в длинном роскошном халате, наброшенном поверх ночной сорочки. Глаза его пылали яростью. Он шагнул в комнату – и потрясенно застыл. Замерла и я – тяжело дыша, с занесенным над головой подносом. Принц рухнул передо мной на колени. По лицу его бежала кровь, лоб испещрили кровавые синяки. Он закрыл глаза – и с глухим стуком растянулся без чувств на полу.

Дракон обвел взглядом место происшествия, остановил взгляд на мне и вопросил:

– Ты идиотка, ну что ты опять натворила?!

Совместными усилиями мы подняли принца и уложили его на мою узкую кровать. Синяки на его лице постепенно чернели; на подносе, что валялся на полу, остались глубокие вмятины от принцева лба.

– Великолепно, – бросил Дракон сквозь зубы, осматривая гостя. Маг приподнял ему веки; глаза принца бессмысленно и тупо глядели в никуда. Дракон взялся за его руку – рука безвольно упала обратно на постель и свесилась с края.

Тяжело дыша в тисках тугого лифа, я не сводила с принца глаз. Мое отчаянное неистовство схлынуло, остался только ужас. Как ни странно, я боялась не только того, что станется со мною; мне вправду не хотелось, чтобы принц умер. В моем сознании он все еще отчасти оставался сияющим героем легенд – пусть и слившись с чудовищем, которое только что меня лапало. Словом, я совсем запуталась.

– Он ведь не… он не…

– Если не собираешься убивать человека, не стоит дубасить его по голове с упорством, достойным лучшего применения! – рявкнул Дракон. – Ступай в лабораторию и принеси мне желтый эликсир в прозрачной склянке с полки в глубине комнаты. Не красный и не фиолетовый, и попытайся по возможности не разбить склянку по пути наверх – разве что тебе так хочется объяснять королю, что твоя добродетель ценнее жизни его сына.

Дракон возложил руки на чело принца и тихо заговорил нараспев, и от этих слов по спине у меня побежал холодок. Подобрав юбки, я опрометью кинулась к лестнице. Не прошло и нескольких секунд, как я уже вернулась с эликсиром, запыхавшись в тесном корсете от быстрого бега. Дракон, не прерывая речитатива, просто нетерпеливо протянул ко мне ладонь и резко мотнул головой; я вложила склянку в его пальцы. Одной рукой он извлек пробку и влил немного жидкости принцу в рот.

Пахло снадобье чудовищно, словно гниющая рыба, я чуть не задохнулась от тошнотворной вони, просто стоя рядом. Дракон, не глядя, сунул мне в руки склянку и пробку; мне пришлось задержать дыхание, чтобы заткнуть ее снова. Маг зажал принцу челюсти обеими руками. Даже будучи ранен и без сознания, Марек дернулся и попытался сплюнуть. Эликсир засветился у него во рту – да так ярко, что я различала контур зубов и десен, точно видела перед собою человеческий череп.

Я сумела-таки снова закрыть склянку, сдержав позыв рвоты, и кинулась на помощь: зажала принцу нос, и мгновение спустя он наконец-то сглотнул. Ослепительное сияние хлынуло по его горлу в живот. Я видела, как под одеждой по его телу струится свет: поток истончался, растекаясь по рукам и ногам, и наконец померк настолько, что его перестало быть видно.

Дракон выпустил голову принца и прервал напевное заклинание. Зажмурившись, он откинулся назад к стене; таким обессиленным я его еще никогда не видела. Я встревоженно потопталась у кровати, нависая над ними обоими. И наконец выпалила:

– А он…

– Не твоими заслугами, – откликнулся Дракон, но и это прозвучало обнадеживающе. Я осела на пол грудой кремового бархата и уткнулась лицом в постель, скрестив перед собой руки, задрапированные вышитым золотым кружевом. – Ну что, теперь реветь будем? – произнес Дракон где-то над моей головой. – Ты вообще о чем думала? Зачем ты напялила это несуразное платье, если не собиралась его соблазнять?

– А что мне оставалось, если то, другое, он с меня почти сорвал! – закричала я, поднимая голову. В глазах моих не было ни слезинки; я к тому времени выплакала все свои слезы, остался один только гнев. – Я не по своей воле тут оказалась…

Я умолкла на полуслове – и уставилась на тяжелую складку шелка, застрявшую у меня между пальцами. А ведь Дракона в тот момент рядом не было; он не прибегал к магии, не произносил никаких заклинаний…

– Что ты со мной сотворил? – прошептала я. – Он сказал… он назвал меня ведьмой. Ты сделал из меня ведьму.

Дракон фыркнул:

– Если бы я умел создавать ведьм, уж верно, я бы не выбрал в качестве материала полоумную деревенскую девку. Ничего я с тобой не делал, просто пытался вбить несколько жалких заговоров в твою практически непрошибаемую голову. – Зашипев от усталости, он с трудом приподнялся с кровати – вот точно так же и я падала с ног на протяжении тех ужасных недель, пока он…

Пока он учил меня магии. Не вставая с колен, я потрясенно глядела на него сверху вниз, поневоле убеждаясь, что не ошиблась.

– Но тогда зачем ты меня учишь?

– Я бы с превеликой радостью оставил тебя плесневеть в этой твоей жалкой деревушке, но, к несчастью, выбор мне не предоставлен. – Поймав мой непонимающий взгляд, Дракон мрачно нахмурился: – Тех, кто обладает даром, необходимо учить: этого требует королевский закон. В любом случае, с моей стороны было бы верхом глупости допустить, чтобы ты там созревала как сочная слива на ветке, пока что-нибудь не явится из Чащи и не сожрет тебя – вот тогда ты и в самом деле превратилась бы в ходячий кошмар.

При этой мысли я содрогнулась от ужаса, а Дракон, по-прежнему хмурясь, перевел взгляд на принца. Тот тихо застонал и заворочался во сне: он постепенно просыпался. Вот он неуверенно поднял руку и потер лицо. Я неуклюже поднялась на ноги и опасливо отодвинулась от кровати, поближе к Дракону.

– Вот что, – промолвил Дракон. – Каликуал. Это всяко лучше, чем колошматить ухажеров по голове до бесчувствия.

И он выжидательно воззрился на меня. Я поглядела на него, затем на просыпающегося принца, затем снова на Дракона.

– А если бы я не была ведьмой… – промолвила я. – Если бы я не была ведьмой, ты бы позволил мне… ты бы отпустил меня домой? А ты не можешь избавить меня от силы?

Дракон молчал. Я уже привыкла к его такому противоречивому лицу: юному и старому одновременно. Несмотря на все прожитые годы, морщинки у него обозначились только в уголках глаз, ну еще одна-единственная складка меж бровей и резкие линии вокруг угрюмого рта – ничего больше. Двигался он как юноша. А если с возрастом люди мягчеют и добреют, то это явно не его случай. Но сейчас, на одно краткое мгновение, глаза его сделались глазами старика – и странен был их взгляд.

– Нет, – произнес он, и я ему поверила.

Но Дракон тут же стряхнул с себя задумчивость и указал рукою: я обернулась – принц приподнялся на локте и, моргая, смотрел на нас обоих. Да, все еще оглушенный, непонимающий… но вот в лице его мелькнула мысль: он вспомнил меня.

– Каликуал, – прошептала я.

Из меня хлынула сила. Принц Марек снова откинулся назад, на подушки, закрыл глаза и уснул. Я доковыляла до стены и по ней съехала на пол. Мясницкий нож все еще валялся там же, на полу. Я подобрала его и наконец-то воспользовалась им по назначению: взрезала платье и шнуровку корсета. Теперь по всей длине лифа сбоку зияла дыра, но зато я смогла отдышаться.

Я откинулась к стене и на мгновение закрыла глаза. А затем поглядела снизу вверх на Дракона: тот досадливо отвернулся от столь жалкого зрелища и теперь неприязненно рассматривал принца.

– А разве его люди с утра о нем не спросят? – забеспокоилась я.

– А ты рассчитываешь держать принца Марека во власти сонных чар в моей башне до бесконечности? – бросил Дракон через плечо.

– Но ведь, когда он проснется… – начала было я и умолкла. – А ты не мог бы… ты можешь сделать так, чтобы он все забыл?

– О, разумеется, – откликнулся Дракон. – Он, понятное дело, не заметит ничего необычного, когда проснется с невыносимой головной болью и огромным провалом в памяти.

– А что, если… – Я с трудом поднялась на ноги, по-прежнему сжимая нож. – Что, если он вспомнит что-то другое? Ну, например, что просто лег спать у себя в комнате…