— Что случилось, милый? — ласково спросил Маг’с, тревожно глядя на него. — Я сделал тебе больно?

Алек’а снова повело от его голоса и тревоги в потемневших глазах. Он замотал головой, не в силах справиться с собой.

Сераф’, уловив настроение всадника, проснулся и тревожно затрубил.

— Ты пугаешь своего дракона, Алек’, — с легким упреком в голосе произнес Маг’с, поднимаясь с места.

— Он переживет, — хрипло пробормотал Алек’, посылая умиротворяющую мысль дракону. Сераф’ чуть успокоился, но все еще тревожно блестел лиловым глазом, не понимая смятения, охватившего всадника.

— Прости, я не хотел тебя пугать, — мягко произнес Маг’с, осторожно приближаясь к нему.

Алек хмыкнул, сложив руки на груди.

— И что, многие на это ведутся? — насмешливо спросил он, пытаясь избыть свою боль иронией.

— На что? — непонимающе нахмурился Маг’с.

— На эту твою заботу, сладкие речи, — Алек взмахнул рукой. — На тебя.

В глазах Маг’са сверкнула сталь.

— Все, — коротко ответил он, поднимая летный костюм и надевая его.

На Алек’а повеяло холодом, вымораживая внутренности спасительным равнодушием.

— Очень жаль, что я нарушил статистику, — ледяным голосом ответил он, наблюдая за тем, как Маг’с надевает упряжь на Дот и залезает на своего дракона.

— Не бери в голову, красавчик, — легко махнул рукой Маг’с. — Всегда есть вероятность ошибки.

«Дот просила передать, что ты идиот» — раздался в голове голос Сераф’а.

«Я и сам знаю».

Несмотря на случай в бухте и грубое поведение Алек’а, на людях между ним и Маг’сом все оставалось по-прежнему. Тренировки, боевые вылеты, падения, разбирательства с холдерами занимали все время. И если раньше у Алек’а как-то получалось выкраивать время, чтобы посидеть с всадниками из своего крыла, то сейчас даже попасть на ужин стало проблемой. Он брал любые задания, вылетая со своим крылом на падения, разбираясь с проблемами холдеров, пополняя запасы огненного камня. В полете они бесчисленное количество раз отрабатывали различные приемы, доводя свои действия до автоматизма. Наконец, его подопечные взмолились об отдыхе, ибо пытаясь выбросить из своей головы Маг’са, Алек’ изматывал не только себя, но и своих подчиненных.

С командиром они виделись лишь на утренних планерках, когда распределялись задания. До позднего вечера Алек’ старался не появляться в Вейре, чтоб не столкнуться случайно с Маг’сом. Но все равно он, словно назло, то тут, то там попадался ему на глаза. И всегда в сопровождении какого-нибудь смазливого всадника. Алек скрипел зубами, замечая все: и ладонь, дольше положенного задержавшуюся на плече, и теплый взгляд, и открытый смех.

Оставалось три дня до его возвращения в Бенден-Вейр, когда случилось то, что навсегда изменило жизнь Алек’а.

Тем утром он проснулся от какого-то тревожного ощущения. Прислушавшись, он понял, что это напряжение исходит от его дракона. Алек, спешно натянув штаны, поспешил к Сераф’у. Но, зайдя к нему, обнаружил, что того нет на месте. Равно как и на скальном выступе впереди пещеры — излюбленном месте дракона. Взглянув вниз, в чашу Вейра, он обнаружил, что многие всадники уже не спят и снуют туда-сюда недалеко от площадки для кормления. Обратив взгляд наверх, Алек нашел подтверждение своим догадкам: множество синих и коричневых крыльев взбивали воздух недалеко от смотровой башни.

«Кто-то собрался в полет?» — послал он вопрос своему дракону.

«Дот» — пришел краткий, полный предвкушающего ожидания ответ.

«Ты полетишь?» — удивился Алек’.

«Она моя» — послышалось приглушенное рычание.

Алек’ чуть не слетел со ступенек, торопясь вниз. Его дракон, обычно спокойный и мирный, вдруг решил вступить в схватку за внимание самки, да не какой-нибудь, а Дот. Зеленой, что принадлежала Маг’су. Хотя сейчас вернее будет сказать, что это Маг’с принадлежал ей. Алек’ чувствовал как в нем самом разгоралось это желание, эта потребность обладания. И если быть честным, он не знал, кому из них принадлежат испытываемые им чувства: ему или дракону.

Маг’с стоял, окруженный всадниками, чьи глаза горели предвкушением и похотью. Глаза его командира были прикрыты, он сейчас был мыслями со своей зеленой, контролируя ее, не позволяя переедать, иначе дракон не сможет оторваться от земли. Возбужденные мужчины обступили его, скрывая широкими спинами стройную фигуру командира. Алек’ вдруг представил, как один из них через пару часов будет сжимать его Маг’са в объятиях, расцвечивая шею и грудь пятнами засосов, предъявляя свои права на эту гладкую кожу, на эти стройные бедра, вколачиваясь в это тело, помечая его собой. Зарычав, он растолкал всадников, не замечая уже ни пронизывающего утреннего бриза, покрывшего мурашками его голый торс, ни злобных взглядов вокруг. Он видел только сияющие глаза Маг’са, на минуту блеснувшие за частоколом густых ресниц. Алек’ был уверен, что он заметил его.

В следующий миг Дот, взревев, бросила недоеденную птицу и одним длинным прыжком оторвалась от земли, исчезая в яркой синеве.

Алек слился сознанием с драконом, позволяя ему доминировать сейчас, зная, что Сераф’ приведет их к победе, к желанному призу. Он еще успел почувствовать, как его дракон самодовольно усмехнулся, поднимаясь выше в потоках теплого воздуха, прежде чем полностью раствориться в брачном полете.

Дот водила поклонников за нос, то выныривая из облаков, то уносясь в слепящую даль. Кровь пела в ее жилах, адреналин гнал вперед. Он купалась в теплых воздушных потоках, то планируя, раскинув крылья, то камнем падая вниз, выравниваясь лишь у самой земли. Наконец, когда восторг в крови поутих, она оглянулась назад, с сожалением увидев, что всего четыре дракона продолжают гонку. И Сераф’а, к которому она так привязалось, среди них нет. Она расстроенно курлыкнула, на миг потеряв внимательность, как вдруг на нее сверху упала огромная тень. Дот ринулась в сторону, но схвативший ее дракон держал твердо. Она почувствовала такое знакомое прикосновение мыслей Сераф’а и обрадовалась, позволяя ему сплести с ней крылья, поднимаясь все выше и выше…

Алек’ почувствовал, как уносится ввысь его дракон, сплетаясь с той единственной, которая так внезапно стала дорога. Туман перед глазами развеялся, и он обнаружил себя на собственном ложе, прижимающим к себе Магс’а, растерянно и непонимающе глядящего на него. В его темных глазах было столько нежности и горечи, что Алек’ не выдержал, и, покрывая поцелуями желанное тело, пробормотал:

— Сейчас, сейчас мы их вернем, мой хороший.

Он протянул руку, взяв тот самый фиал с маслом, с которого и началось их знакомство, и, смазав себя, стал осторожно протискиваться в узкое отверстие. Маг’с широко распахнул глаза, судорожно хватая его за предплечья и прижимая к себе так сильно, словно Алек мог растаять туманом.

— Сейчас, сейчас, — шептал он, невидящими глазами уставившись вверх.