- Ах, ты… - папа был готов накинуться на Стаса. Он рывком встал, и я подскочила за ним.

- Нет, погоди! Стой! - я ухватила папу за руку и постаралась усадить назад.

- Саш, успокойся, - поддержала меня мама. Она с другой стороны пыталась усадить его. Стас тоже встал, чем еще больше накалил атмосферу в комнате.

- И ты сядь, пожалуйста! - попросила я его. Он меня услышал. Осталось успокоить папу. Кое-как мы с мамой смогли его усадить назад. Но он все также сжимал кулаки и злобно смотрел на Стаса, на что он никак не отвечал. По-крайней мере, так могло показаться. Но я знала, что его это задело. - Давайте поговорим. По какой причине вы так решили? - я старалась сохранить остатки разума и не поддаться страху. Вновь схватилась за платье, едва села на своё место. С куском ткани в руке было спокойнее.

- У людей с этим синдромом проблемы в общении с другими людьми, - начала мама, которая, как и я, была напугана. - они замкнуты, необщительны. Они зациклены на каком-то одном вопросе и могут долго его обсуждать, при этом не замечая, что собеседнику это неинтересно. У них специфичные интересы, очень однобокие. Речь однообразная, мышление шаблонное. Физически такие люди неуклюжи, даже очень. И в некоторых случаях им абсолютно чужды любые чувства. Радость, грусть, страх, гнев. Они ничего не испытывают, не знают, что такое сострадание. Это то, что я помню. Сильно не углублялась в психиатрию никогда.

- Хорошо, начнем по порядку, - уже без злости проговорил Стас, когда мама закончила. Он склонился вперед и облокотился руками на свои колени. Стал неторопливо ими размахивать. - Проблемы в общении, возможно есть. Но это потому, что я стараюсь свести его в нужное мне русло. На работе я не собираюсь обсуждать погоду, потому что эти обсуждения никак не помогут мне при заключении договоров или проверке отчетностей. Я не замкнут, я избирателен в выборе людей. Далее, - он говорил очень медленно, с расстановкой, давая понять смысл каждого предложения. - Мы три дня с вами мило общались, - он посмотрел на маму. Подумав, она неуверенно кивнула. - Вот. Я не превращал все в монолог. Я отдавал себе отчет в том, что может быть интересным, а что нет. Я не менял темы, если не было необходимости, а это еще один из симптомов. Мои интересы похожи на интересы любого другого человека. И они могут меняться. Речь моя разнообразна, у меня нормальный словарный запас. Неизменной остается лишь интонация, но это другой вопрос. Если бы мое мышление было шаблонным, то я бы вчера не высказывал свою точку зрения о том, что Фрейд, возможно, где-то ошибался, и что учение Юнга также имеет право жить, и что то же самое можно сказать с точностью до наоборот - Юнг в своих размышлениях не всегда был прав. И я это аргументировал, кстати. Вы даже согласились в некоторых вопросах. Хм, физическое состояние… Я занимаюсь карате с 8 лет. И я владею своим телом на все сто процентов. Даже сейчас, когда я делаю движения руками, - он обратил внимание на свои руки, которыми все еще продолжал жестикулировать. - Это не нервные сокращения. Не циклические повторения, какие происходят у аутистов. Им я отдаю отчет также, как и своим словам, - он резко остановился и повернул руки ладонями вверх. - Видите? Никаких отклонений. Насчет чувств. Я их испытываю. Я знаю и что такое страх, и гнев, и радость. Вопрос в другом - я их не показываю. Но это не значит, что их нет. Мы не видим мозг друг у друга, но это же не значит, что наши головы пусты?

- Ты не переубедишь меня, - процедил папа.

- Так почему я их не показываю? - Стас будто специально проигнорировал моего отца. Он говорил только с мамой, которая очень внимательно его слушала. - Повторяю - характер, среда обитания, детские неразрешенные проблемы. Я флегматик. Меня очень сложно вывести из себя. И я предпочитаю думать мозгами, а не чувствами. Хотя есть исключения, - на этих словах я закусила губу, чтобы подавить улыбку. - Я рос с дядей-военным. Методы воспитания у него были соответствующие. Я мог несколько часов стоять на гречке, меня наказывали армейским ремнем с огромной бляшкой. И при этом мне запрещали жаловаться или как-то показывать, что мне больно. Мужчина же должен быть сдержанным. Отсюда же и неразрешенные проблемы и комплексы. Часть проблем уже получилось решить благодаря вашей дочери, - он глянул на меня. - За что я ей благодарен, - снова посмотрел на маму. - Вы все еще считаете, что у меня синдром Аспергера? - повисло молчание. Мама повернулась к папе, ожидая, что он скажет. Он посмотрел на нее в ответ. Такой же разозленный.

- Хочешь мне сейчас тут по Фрейду рассказать? Все проблемы из детства? - с вызовом начал он.

- Саш…

- Да чушь это все, Кать! Таких людей надо проверять постоянно. Они нестабильны. И могут сделать, что угодно. Сегодня он говорит тебе о том, какая ты чудесная, а завтра с ножом за тобой будет бегать, - мама неприязненно скривилась, я в очередной раз поразилась своему отцу, Стас без эмоций слушал его. - Вот, ему даже сейчас плевать, - папа резко ткнул в него рукой и тут же опустил. - И я бы не стал вот так на слово верить. Откуда мы можем достоверно знать, что он что-то может испытывать? Страх? Гнев? Вряд ли. Про любовь я вообще молчу.

- Ну хватит! - я не выдержала. Это уже чересчур. - Пап, как ты себя ведешь? Вот, что на самом деле нехорошо! Это же просто… Да у меня слов нет! У него есть чувства! И я знаю это!

- Откуда? Он тебе сказал? - с сарказмом продолжал он. Я была поражена. Я никогда не видела папу таким.

- Я сама это вижу. Раньше не видела, а теперь вижу. У него на самом деле полный набор проблем, которые ему жизни не дают!

- Ты-то тут причём? Зачем в это влезла? Оставили одну на пару лет, называется.

- Потому что мне небезразлично его состояние. Он мне не чужой, - в порыве произнесла я, не задумываясь.

- Это почему? - папа забыл о злобе и сарказме. С недоверием он посмотрел на меня, сощурившись. Теперь и наши отношения уже скрывать бессмысленно, хуже быть не может.

- Потому что я его люблю, - выпалила я. Мама резко вздохнула, прикрыв рот рукой, папины глаза в раз расширились. Что ж, пути назад нет. - А он любит меня. Мы вместе. И я никогда не снимала у него комнату. Он не взял с меня ни копейки. Просто помог мне, когда ту квартиру затопило. И сделал это потому, что уже тогда меня любил.

- Серьезно? - проговорил Стас. Он смотрел на меня с удивлением, которое даже родители теперь могли увидеть. - Алёна, как работает твоя логика? В аэропорту, где все было нормально, ты не хотела говорить, а теперь, когда тут скандал, ты рассказала?

- Я защищаю тебя. И вообще, вот, посмотрите, разве он сейчас не показывает, как удивлён моим поступком? - ситуация просто дошла до абсурда. Я уже не знала, что делать и как реагировать на то, что будет происходить дальше. Почувствовала себя опустошенной. Не было ни страшно, ни тревожно. Я даже отпустила свою юбку.

Папа тоже не знал, что делать. Поэтому он встал и вышел из зала. Мама последовала за ним. Мы остались вдвоем. Я опустила голову и закрыла лицо руками. Не так я себе представляла знакомство. Совсем не так.

Шорохи рядом, тихие движения, и я уже сижу, уткнувшись лицом Стасу в грудь. Его волшебные прикосновения, от которых мне становится спокойней, и голос, нашептывающий, что все будет хорошо.

- Я вообще не понял, что произошло, если честно. Из ниоткуда ссора, - так он меня успокаивал. - А вообще, они очень даже логично решили, что у меня психопатия. Симптом-то похож.

- Но у тебя ее нет. И всего один симптом, и то неверный. Они накинулись на тебя. А от папы я вообще не ожидала… - я размерено дышала, закрыв глаза. Плакать я не буду. Незачем.

- Что плохого в том, что он хочет тебя защитить? Он рассердился, поэтому так себя вел. Да еще и я его раздражал своим спокойствием. Это ж так бесит, когда ты человека на эмоции вывести пытаешься, а ему хоть бы что.

- Но не оскорблять же?

- Так он же факты говорил.

- Тебе не обидно? - я подняла на него взгляд.

- Меня назвали аутистом. Как думаешь, мне обидно? - он хмыкнул, глядя на меня. Я кивнула. - Ну вот. Надеюсь, что я доказал им обратное. И ты подтвердила. А теперь ложись спать. Сейчас уже ничего не решится. И не переживай. Тем более смотри, - он кивнул на пол. - к тебе твой друг идет, - и правда, к нам деловой походкой шел Великан. Я улыбнулась и подозвала кота к себе. Он запрыгнул ко мне на колени и свернулся клубком. Руки сами принялись чесать шерсть. - Уже лучше. Я пойду, спокойной ночи.