- Как вам не стыдно?! До чего девочку довели! – причитала она, подходя к Томасу.

- А что произошло?

- Бедная девочка прибежала домой вся в слезах! Ничего не объяснила! Ничего не сказала! Что ты уже натворил?! Ты обидел ее?! Я же тебе говорила – она еще ребенок! – и старушка ткнула его в грудь своим кулачком. – Негодяй! Немедленно иди к ней и проси прощения!

Томас кое-как отделался от тетушки и направился к крыльцу. Он вошел в дом и в несколько шагов достиг комнаты Элен. Не задумавшись ни на секунду, он распахнул дверь. Элен торопливо ходила по комнате, тяжело дыша и прижав руки к груди. Тетушка была права – глаза Элен были красными от слез. Ее лицо исказилось от жуткого гнева, когда она увидела Томаса.

- Что ты здесь делаешь?! Пошел вон! – крикнула она. В глазах была неподдельная ярость, которая все нарастала.

- Элен…

- Заткнись! Вали из моей комнаты! – перебила она его. Томас уже было хотел что-то ответить, но Элен схватила первую попавшуюся вещь (ею оказалась какая-то статуэтка) и зашвырнула ее в Томаса. Тот только успел увернуться. Статуэтка с шумом упала на пол и разлетелась в осколки. – ВОН!

Томас решил не спорить с ней и вышел. Нужно подождать, пока Элен не успокоится. Тогда с ней можно будет поговорить. Так, убрав осколки бывшей статуэтки, он просидел в комнате около получаса. Из комнаты Элен все еще слышались какие-то звуки. Видимо, она не до конца успокоилась. Подождав еще около 15 минут, Томас опять пошел к ней. На этот раз он осторожно постучался в дверь. Тут же послышался голос Элен.

- Входи.

- Ты как? – спросил он, стоя в дверях.

- Бывало и лучше. – ответила она, сидя на кровати и теребя юбку платья. – Что хотел?

- Просто узнать как ты… - он аккуратно закрыл за собой дверь и сел возле нее на кровати.

- Да ну? И тебе даже неинтересно, кто та женщина? – спокойно спросила она, слегка хмыкнув.

- Все равно ведь не скажешь. Да я уже догадываться начал… Твоя мать?

- Молодец. – устало улыбнулась Элен, смотря в пол.

- Зачем ты так с ней?

- А как она со мной, так и я с ней.

- То есть?

- Да неважно. Что было, то было.

- И все же? Элен?

- Фу, мерзкое имя. Всегда хотела, чтобы меня звали… Какой-нибудь Габриэллой… Но этой… назвала меня как… Хм, не суть.

- Но если твоя семья и ты из Ирландии, как твоя мать в Лондон попала?

- А понятия не имею. Я не видела ее уже… Уже… Хм… В последний раз я видела ее в 12 лет. А потом…

- Ты убежала? – спросил Томас, глянув на нее. Элен кивнула, продолжая смотреть в пол. – Почему?

- Это долго и запутано. Ты не поймешь.

- А вдруг? Может я только, и думаю о том, как тебя понять.

- Почему-то я в это верю… Ну… Да, я ирландка. Родилась и росла в той части, что теперь принадлежит королеве. Лет 10 назад Ирландия смогла бы отстоять свою независимость… Да ну и ладно, я там не была уже… Всегда со счетом проблемы были… Ммм… Э… 4 года…

- Прекрати юлить.

- Папа был умным человеком. И никогда не сидел, сложа руки. Всегда чем-то занимался… Наверно из-за этого мы так хорошо жили… Правда, я плохо помню его… Благодаря его упорности наша семья была одной из богатых среди крестьян… Не скажу, чтобы мы жили в роскоши, но я, например, не знала, что такое голод. До пяти лет… Потом… Папа заболел чахоткой и вскоре умер… Осталась только я, мама и мой старший брат – Чарли. Согласись, символическое имечко у тебя? – грустно хмыкнула Элен. Томас кивнул. – Братик пытался взять все дела на себя. Но что может 16-летний парень? Мама всегда была слабой, поэтому не могла также ему помогать. В основном, она продолжала заниматься домом. Ну а я… Чарли не позволял помогать ему, хоть я и очень просилась. Он смог продержаться только несколько месяцев… Но хозяйство понемногу приходило в упадок… Чарли шатался от усталости. На вид он был как твой брат. Мама же осталась такой, какой и была. Ей, наверно, было все равно… Честно, уже в 7 лет я поняла, что моя мама потаскуха. Даже когда отец был жив, она умудрялась ложиться под других мужиков. Ну а когда он умер… Не долго-то и горевала. Через год она нашла себе нового хахаля. Ненавижу его. До сих пор ненавижу… Он был богат, известен как любитель выпить и поразвлекаться. Но, тем не менее, он начал заниматься нашим хозяйством и домом. Правда, вскоре ему надоело, и он принялся за старое. Пил, шлялся с друзьями, проигрывал деньги в карты. Чарли вечно ругался с ним, пару раз избивал. А потом избивали уже его.

- А мать что? Не реагировала?

- А он трахал ее. И она была довольна. Почти каждую ночь. Фу, - она вздрогнула, - какая мерзость… Раз в три месяца мать бегала к нашей повитухе – аборт делать. Как можно столько абортов делать? Я знала многих, кто после одного либо умирал, либо вообще бездетным оставался… А она… И все ее устраивало. А то, что я и Чар… Хм… Братик… - она закусила губу и вытерла слезу, которая даже не успела появиться.

- А с тобой что делали?

- Мне же было всего 6… Пока ничего… А когда исполнилось 8 – я стала помогать брату. Кроме того, этот ублюдок заставлял меня делать почти всю грязную работу по дому. «Чтобы не сидела на наших шеях». Это он так говорил. Такой мерзкий, низенький, уже лысеющий потаскун. Он стоил моей матери. Даже от нее умудрялся по бабам бегать… Помню, из-за него мать выпорола меня… Прямо по спине… Розгами… До сих пор шрамы остались наверно… Это он наврал ей, что я потратила последние деньги на булочки… Нет, он был в чем-то прав – я купила эти несчастные булочки. Но он сам дал мне деньги и отправил. На самом деле, он проиграл половину денег и решил выехать на мне. До сих пор помню вкус тех булочек… Самые вкусные в деревне пекла одна одинокая женщина, Молли… У нее были такие вкусные булочки с корицей… И такие сладкие леденцы… В общем, я купила у нее булочек и пришла домой. Спустя 10 минут меня жестоко пороли. Чарли бы вступился за меня, но его не было дома. Этот ублюдок вечно куда-то отправлял его. Да чтоб он подольше не возвращался. Чар вернулся только через пару дней. Я решила не рассказывать ему – у него своих проблем было по горло. Все на нем было… Если бы я добавила проблем… А когда мне было уже 11… - теперь она уже не сдерживала слез, которые предательски текли из ее глаз. Но голос по-прежнему был тверд. – Чарли исчез. Его тело нашли глубоко в лесу через неделю. Я знаю, это сделал этот ублюдок. Он ненавидел и боялся моего брата. Поэтому убил его… Я знаю, что это был он. Слышала, как он за бутылкой своим дружкам об этом рассказывал… Мать, естественно, выгородила своего хахаля.

- Может, она была с ним счастлива?

- Счастлива?! Да он ее так метелил, что стены в доме ходуном ходили! Она просто хотела мужика. Вот и все. И поэтому терпела подобное. Потаскуха… Мне исполнилось 12 и теперь, уже будучи ее мужем, он решил, что хватит мне сидеть на «их шее». Притом, что теперь все на мне было! – с ненавистью проговорила она. – Они решили выдать меня замуж. За кого-нибудь побогаче. Чтобы я их содержала. Но никто не хотел жениться на мне.

- Идиоты.

- Им бы сказал об этом. Все такие патриоты, все хотят сохранить свое корни. – злобно улыбнулась Элен. – Чтоб в чистой ирландской крови никакой чужой не было. И всем подавай блондинок! Да я с роду не видела ирландок-блондинок! Какой бред! Да ладно, черт с цветом волос! Им нужны фигурные, с большими формами, раскрасавицы писанные!!!! А сами страшнее смерти были!!! Все, как один!

- Ты так злишься потому, что тебя так и не взяли замуж?

- Потому что все корчили из себя не понять что. Тогда мой новый «папочка» принял умное решение – продать «любимую доченьку». Куда-нибудь подальше. Чтоб не вернулась. А уж что с ней будут делать – не важно.

- Погоди, ну не все же он решал? Что мать сказала? Она же должна была заступиться за тебя!

- Нормальная бы заступилась, но эта… Эта потаскуха, к тому же еще и беременная в очередной раз, сразу же согласилась с ним. Видите ли, я мешала их счастью! Они малыша ждали! Ненавижу!

- И тогда ты решила сбежать?