- Бегу! – послышалось откуда-то сверху. Затем торопливые шаги, почти бег. Правильно, она ведь сказала, что бежит. Скрип ступеней, звуки все громче и громче. И вот, Миа завернула к выходу и резко затормозила возле Оливера. – Здравствуйте, а… - только начала она, но замолчала, увидев сына. Резко вздохнула и потянула к нему руки. Кевин, увидев маму, повторил за ней – сначала вздрогнул, а затем стал тянуться маленькими ручками. Оливер не стал мешать, без слов отдал ребенка его матери. Миа тут же прижала сына к груди и закрыла глаза, а малыш тяжело вздохнул и прижался к ней, ухватился пальчиками за рубашку. – Солнышко мое, - прошептала женщина. Открыв глаза, она посмотрела на родителей. – Вы проходите, а мы вернемся минут через пятнадцать, - после этих слов она развернулась и ушла вглубь дома, продолжая прижимать к себе ребенка и что-то ему шептать.
- Она целый час тут переживала, что вы не едете, - хмыкнул Оливер, глядя туда, где только что стояла Миа. Поднял взгляд на родителей. Его мама была в еще большем смущении. – Что такое?
- На ней была твоя рубашка? – она продолжила задавать неловкие вопросы. Даже мистеру Банчу стало не по себе, и он кашлянул.
- Э… да? – неуверенно ответил Оливер. Он машинально скрестил руки на груди, чтобы хоть немного прикрыться. Он ведь так и не оделся, а сейчас было как-то стыдно перед мамой. Наверно, ему стоит сейчас накинуть какую-нибудь рубашку, иначе женщину хватит инфаркт, когда она увидит его спину. – Так что… Вы зайдете? – он спросил в надежде, что они откажутся. Так и вышло.
- Нет, мы поедем, не будем вам мешать, - мистер Банч ответил за свою жену и быстро взял ее под руку. – Дорогая, поехали. Видишь, у них все хорошо, - открыл дверь и стал подталкивать ее к выходу. – Заезжайте в гости. Пока, - он закрыл дверь, не дожидаясь, пока остальные попрощаются. Понял, что нужно было скорее увести жену, пока не стало еще более неловко.
Оливер стоял один в прихожей, все еще скрестив на груди руки и не понимая, что это сейчас было. Ему впервые неловко за то, что он взрослый человек и тоже может заниматься сексом. В конце концов, у него ведь и сын есть, откуда-то же он взялся? Решив не думать об этом, Оливер встрепенулся и пошел обратно, ища Мию и Кевина. Они оказались наверху, в спальне. Миа продолжала прижимать ребенка к себе и говорить с ним тихим голосом. Оливер постарался не шуметь, чтобы не напугать их, зашел и подошел ближе, сел на пол перед ними. Миа выглядела взволнованной и счастливой, она без остановки говорила, как любит своего маленького ангела, целовала его в темя и гладила по спине. Малыш все это время прижимался к ней и дергал за ткань, вертел головой и хихикал. Он был счастлив, как и мама, показывал это, как умел. И Оливер был счастлив вместе с ними. Он смотрел на Мию, на копошащегося ребенка, и думал, как ему все же повезло, что она забрала заявление. Несмотря на все скандалы, ссоры, недопонимания, угрозы, раздражение, гордость, они смогли сохранить семью. И теперь он сделает все, чтобы она не разрушилась. Теперь он знает, как бывает тяжело, когда нет поддержки, когда любимый человек не хочет тебя слушать и пытается уйти, как все, абсолютно все летит к чертям, и ты ничего не можешь изменить. Сейчас, глядя на Мию, его Мию, и малыша Кевина, он почувствовал тепло в груди, оно медленно растекалось по телу и заполняло собой все. Оливер почувствовал, что он полон счастья, когда тепло достигло каждой частички его тела и отдалось покалыванием на кончиках пальцев, а сердце стало биться чаще, разгоняя кровь. Он смотрел на них обоих и улыбался, мысленно благодаря все высшие силы за еще один шанс.
- Ой, ты здесь… - хмыкнула Миа, открыв глаза и увидев мужа. Улыбнулась. – Родители уехали? – на это он только кивнул. – Я так скучала, ты не представляешь… - она вновь поцеловала сына и посмотрела на него. – А ты? Ты скучал, котенок? – ее улыбка стала больше, она с любовью смотрела на малыша на своих коленях. Тот что-то ей залепетал и засмеялся, Миа хохотнула вслед за ним. – Вот как по тебе не скучать?
- Спасибо тебе, - негромко произнес Оливер. Миа не поняла его и кивнула, скривившись. Снова обратила взгляд на сына. – Спасибо, что родила его, - его передернуло от этих слов. Еще одна вещь, о которой пока что было волнительно говорить. – Спасибо, что не отказалась от него, хоть я и подвел тебя. Спасибо.
- Когда я родила его, то подумала – «Окей, что дальше?» Я не знала, что мне делать, но сейчас… Честно, я уже жизни без него не вижу. Без моего маленького котика, да? – вновь поцелуй в темя. – И тебе спасибо за него. Без тебя бы ничего не вышло, - она хмыкнула, и Оливер кивнул. – Спасибо, что не дал нам уйти… - она сглотнула и неловко смущенно улыбнулась, облизнула губы. - Хочешь по-честному? - Оливер кивнул. - Я счастлива, - она прошептала это и, шире улыбнувшись, спрятала лицо, подняв ребенка перед собой и заворковав с ним.
- Мм… - новый спазм в животе. Она счастлива, любезничает с сыном, ходит в его рубашке, благодарит за то, что они вместе. Счастли-ва. А это значит… - Я тоже, - тихо ответил он, не зная, услышала она его или нет. Да это неважно. Главное, что он сам понял, а она это почувствует.
Комментарий к Рубашка в клетку и сырная пицца (Ч.2)
Все могут вздохнуть с облегчением, длинные главы закончились, таких больше не будет. Пока писала, поняла, что половина происходящих вещей просто не имеет смысла. Не имеет с точки зрения письма, но для этих двоих… Хм, я решила, что стоит оставить все, как есть. Это компенсация за остальные сто страниц текста, в которых им приходилось скрывать свои чувства.
========== Капризная булочка ==========
Громкие мужские голоса и детский смех были слышны на весь дом. Четверо взрослых и трое детей находились в гостиной, где вся мебель была сдвинута по углам, и занимались одним очень важным делом — строили игрушечную железную дорогу. Она была большой, извилистой, со станциями и разъездами, шлагбаумами. У нее даже был один небольшой тоннель, от которого все мужчины пришли в восторг.
— Майк, даже если Кевин не оценит — я в восторге, — хмыкнул Оливер, сидя на полу и соединяя детали дороги. Майк хохотнул с другого конца комнаты, собирая эти же детали там.
— Надеюсь, что она такая же классная, как на картинке, иначе я тебя порву, придурок. Собираем ее полтора часа, — хотя Мику тоже понравилась дорога, его пыл постепенно угасал из-за такой долгой подготовки. Рельсы, домики, какие-то палочки, полосочки — от этого у него уже рябило в глазах.
— А поезд? Папа! — воскликнул мальчик трех лет, подбегая к Оливеру. В одной руке он держал паровоз, в другой — один из десяти вагончиков. Протянул их своему отцу.
— Кев, погоди, дорога ж еще, ну? — он кивнул ребенку на почти готовую железную дорогу и оставшиеся несколько деталей. Кевин сосредоточенно посмотрел, будто о чем-то задумавшись, а затем глянул на игрушки в руках. — И вообще, где тоннель ставим? Ты придумал? — мальчик пожал плечами, и отец повторил за ним, усмехнувшись. — А кто будет думать? Неси его.
Пока Кевин бродил по комнате в поисках тоннеля, Оливер наблюдал за происходящим — Майк и Мик ругались из-за разъезда, спорили, как правильно он должен был скрепляться. Фред, который привел своих детей на такое важное событие, как запуск железной дороги, вместе с младшей дочкой, пятилетней девочкой, разбирал домики для станций. Они рассуждали, куда лучше их поставить. Старший сын, которому было уже девять, нарезал круги по комнате, с презрением смотрел на присутствующих и их занятия — ну ладно дети, но зачем взрослые занимаются этой ерундой? Вот он уже взрослый, ему целых девять лет! И он не занимается всякими глупостями. Глядя на паренька, Оливер хмыкнул, почесал затылок деталькой и посмотрел на вход, услышав шаги. Даже сквозь болтовню из разных углов комнаты он смог услышать их. В проеме стояла Миа, вид у нее был озадаченный и недовольный. В руках она сжимала лист бумаги, мяла его и вертела в разные стороны. Поймав взгляд Оливера, кивнула ему, что хочет поговорить. Сделала это нервно. Мужчина вздохнул и стал медленно подниматься. Кажется, они опять поругаются. Они ссорятся уже около месяца, это было невозможно. Миа вела себя, как последняя истеричка, злилась по любому поводу, придиралась ко всякой ерунде, пару раз обвинила его в нелюбви и даже один раз расплакалась. То он не помог ей, то забыл позвонить, то принес дурацкий шоколад, который ее раздражает. Ну да, он ведь в курсе, что она с недавних пор не любит этот шоколад, конечно. Глупые придирки его достали. Он старался изо всех сил, чтобы не усугубить ситуацию, терпеливо слушал ее крики и старался угодить, но сколько можно? И что будет сейчас?
