Когда за дверью послышались шаги, рука Суло в её ладони похолодела. Энви несильно сжала его кисть, как бы говоря, что всё хорошо.

Дверь отворилась. На пороге стоял среднего роста худощавый мужчина, бодрый и энергичный, лет тридцати пяти на вид, одетый в домашнюю одежду с засученными рукавами. Однако его макушка рано начала терять волосы и голова уже сияла лысиной. На лице присутствовали морщины, но не старили юный взгляд.

Мужчина улыбнулся посетителям и посмотрел сначала на Энви, потом на Илмари. Выражение его лица поменялось. Улыбка замёрзла и обрушилась льдинками к ногам. Зрачки расширились, губы затряслись, будто он увидел призрак из прошлого или восставшего из могилы. Хотя так оно и было. Несомненно, незваный гость напомнил ему погибшего брата. Илмари отреагировал примерно так же – широко распахнул глаза, смотрел испуганно и обрадовано. Шок от встречи отразился на лицах обоих.

Пауза затягивалась, и Энви решила прервать её:

– Здравствуй, ты – Питари Суло? – осторожно спросила она.

– Что? – мужчина вздрогнул и отвернулся от восставшего мертвеца. – Да-да, это я, – он рассеянно закивал. – Извините, пожалуйста, что так застыл, – он бросил короткий взгляд на Илмари, которому на глаза уже навернулись слёзы, – просто ты, парень, так похож на… Ой, не буду загружать, дела прошлые и семейные, не обращай внимания. Так кто вы, ребята? – улыбнулся он.

Девушка собиралась соврать какую-нибудь ерунду, как Илмари сбросил с себя оцепенение и выпалил раньше неё:

– Я Илмари, твой погибший брат! Разве ты не помнишь меня, Питари?

«Отлично! – вздохнула Энви. – Под импровизацией я имела в виду несколько другое… Не удивлюсь, если Питари сейчас погонит нас отсюда», – она закатила глаза и опасливо посмотрела на хозяина дома.

Он изумился, но быстро пришёл в себя, его губы подобрались, а глаза сузились.

– Знаешь что, парень, – он поднял в воздух палец и угрожающе потряс им перед лицом Илмари, в голосе росло раздражение, – это дурацкая шутка! Да, ты похож на моего брата, но это не значит, что у тебя есть право приходить сюда и издеваться над горем других людей, пусть это и было давным-давно!

– Питари, послушай! Дай объяснить! – Илмари попытался исправить ситуацию, но мужчина уже не хотел ничего слушать и перебил:

– Мой брат погиб, и его кости лежат на кладбище. Прояви уважение к усопшим и вон с порога моего дома! – Питари отвернулся и ушёл.

– Брат, подожди! – парень кинулся следом, но дверь захлопнулась так резко, что чуть не прихватила с собой его нос.

– Ну и что ты натворил, – вздохнула Энви.

– Сама сказала – импровизируй, – Суло повернулся. На него жалко было смотреть.

– Да, но я не думала, что ты скажешь ему всю правду в лоб, – девушка запнулась от его взгляда. – Обычный человек сразу в такое не поверит. Конечно, он счёл это издевательством.

– Я думал, Питари поверит, он же мой родной брат, – обречённо вздохнул парень.

– Что ж, ты попытался, но сейчас лучше оставить его в покое.

Илмари кивнул, и они спустились с крыльца.

– Сейчас он не в духе разговаривать, – продолжила девушка. – Можем прийти завтра, только пустит ли он нас на порог? Будем приходить до тех пор, пока не откроет, – заявила она с решимостью. – Когда-нибудь это произойдёт…

– Питари! Открой, пожалуйста! Я Илмари! Поверь мне! – выкрики парня перебили её мысли. Энви резко обернулась, чтобы увидеть, как Илмари колотит в закрытую дверь.

У него был такой голос, что будь она на месте старшего Суло, несомненно, впустила бы брата и выслушала. Но она была лишь Энви, и сейчас здравый смысл говорил в ней громче остальных чувств. Она пулей кинулась к парню и попыталась оттащить его:

– Илмари, перестань! Ты кричишь слишком громко. Питари вызовет полицию, а если не он – то соседи. Прошу тебя!

Парень оказался достаточно сильным, и старания Энви результатов не принесли.

– Питари! Послушай! – он продолжал барабанить в дверь и выкрикивать полным боли и отчаяния голосом. – Я погиб второго апреля девяностого года, в семь вечера, а накануне мы с тобой вдвоем ходили в зоопарк, в приезжий зверинец, помнишь? Ты тогда впервые увидел песца, пантеру и енота! Как они тебе понравились! Мы ещё сфоткались у клетки с пантерой! А за неделю до этого я видел, как ты курил за гаражами с Ма́рко Ко́рвиненном и Па́сси Ва́йнола, но не сказал маме и папе, никому не сказал… Унёс с собой в могилу! Брат, помнишь? – пронзительный голос Илмари сорвался и он, стукнув в дверь в последний раз, ткнулся лбом в дверь и разрыдался.

Он не мог больше говорить – воспоминания и эмоции затопили разум, голос превратился в булькающее болото, в котором вязли слова.

Энви было безумно жаль его. Она смотрела, как он стоит с поднятой рукой, держится за дверь, как за последнюю надежду, слышала его безутешный плач, и сердце сжималось. Да тут от сострадания раскрошился бы камень!

«Почему бы Питари действительно не выслушать его? Нужно попросить ещё раз! Но как, если он не открывает!» – девушка заломила руки от безысходности.

И тут за дверью послышались шаги. Чуть пришаркивающие, неуверенные и встревоженные. Илмари перестал плакать, наспех стер слёзы и отступил.

Шаги затихли перед дверью. Илмари и Энви во все глаза смотрели на неё и ждали. Кажется, прошло столетие молчаливого ожидания, перед тем как она отворилась.

На пороге стоял Питари с покрасневшими глазами. В дрожащих руках он держал старую поблекшую фотографию. Он поднял её, и Энви увидела, что на ней двое мальчишек. Один безумно походил на Илмари – растрёпанные вьющиеся волосы, чёрный кожаный плащ. Другой паренёк, лет десяти на вид, сиял улыбкой. Они стояли на фоне высокой вольеры, внутри которой расхаживала большая пантера.

«Боже! Та самая фотография, о которой говорил Илмари!»

– Как ты узнал о ней? – спросил Суло строго, но взволнованно. – Влезал в дом?! Я ведь вызову полицию! – угрожающе произнёс он, но в голосе слышалось сомнение, а в глазах Энви различила отчаянное желание поверить.

– Нет, я не знал, хранишь ли ты до сих пор фотографию. О её существовании могли знать только члены семьи, так? И только Илмари мог знать детали, – спокойно сказал парень, и девушка удивилась неторопливому тону, ведь его щеки ещё не высохли от слёз.

Уловка сверхъестественной сущности, не иначе.

– Этого не может быть, – воскликнул Питари. – Двадцать пять лет прошло! Ты совсем не изменился, ты не мог остаться в живых!

– Я и не остался, – вздохнул Илмари и опустил голову. Его настроение резко поменялось, и спокойствие испарилось. – Я умер, брат! Ты это прекрасно знаешь! Ты стоял у гроба – растерянный, безутешный, заплаканный! Ты смотрел и не верил, хотя мы с тобой раньше говорили на тему смерти. Ты пытался разбудить старшего брата и друга, но никакая сила не могла вытащить меня из деревянного ящика. До вчерашнего дня…

У Энви вдоль позвоночника пробежался сковывающий холодок от того, сколько горечи и обманутых желаний было в голосе Илмари, сколько терпкой боли и кислого отчаяния. Ей на глаза навернулись слёзы, и она тихонько шмыгнула носом и заморгала, чтобы не дать им пролиться на щёки. Но это было практически невозможно.

Что уж говорить о родном брате, который пережил потерю. Пусть давно, и воспоминания присыпались пылью времени, как испечённый торт тёртым шоколадом и корицей, но личные и болезненные воспоминаний проявились, как вкус торта на языке, как изображение на фотобумаге.

Илмари угадал – Питари вспомнил, его глаза увлажнились. Он глубоко прятал воспоминания, старался не ворошить их. Двадцать пять лет он успешно справлялся. И вдруг… встреча, которая не только страгивала каменеющие пласты памяти, а рвала законы природы к чертям. Само присутствие здесь Илмари искажало привычное положение вещей и понимание сущности бытия и небытия. Энви прекрасно понимала смятение Суло. Близкий родственник, отправившийся в загробный мир, вдруг вернулся на порог. Он знал сакральные вещи, помнил мысли и чувства, выражал их точно и ясно. Он был так похож на брата и не просил ничего, кроме веры. Но Питари не собирался её давать…