Так же как и этажом выше, стены потемнели от времени, а может быть, тут произошел пожар. Они словно покрыты гарью. Но здесь было больше света, почти все лампы находились в рабочем состоянии и хоть как-то освещали помещение. Как только Алексей ступил на пол второго этажа, он увидел женщину. До этого он не мог видеть ее, потому что был занят выбором места, куда можно опереться. Она была невысокого роста и крепкого телосложения, одета в зеленый брючный костюм медработника. Женщина стояла у небольшого стола, больше похожего на стол в регистратуре. Распущенные волосы закрывали ее лицо, мешая его разглядеть. Она сминала листы бумаги в ком и бросала их под ноги. На полу уже лежала куча таких бумажных комочков.

– Извините, пожалуйста! – набравшись смелости, выдавил из себя Алексей. Голос был словно не его – хриплый и тихий.

Женщина продолжала мять бумагу, не обращая на него никакого внимания. Она, как секретарша, сортировала документы и отбрасывала ненужные на пол. Только здесь все «документы» были ненужными.

– Я тихо сказал или она глухая? – спросил он сам себя.

Он еще раз обратился к ней, но громче. Вновь тот же хриплый голос, и ответа не последовало. Алексей стал медленно шагать к «глухой» медсестре, та, словно находясь одна в коридоре, продолжала с усердием сминать бумагу. Этот звук раздавался четко и звонко, будто резал воздух прямыми линиями. Оказавшись рядом с женщиной, он легонько коснулся ее плеча.

– Прошу прощения! Вы не могли бы мне помочь?

От прикосновения женщина вздрогнула и на мгновение замерла, перестав комкать бумагу. Когда она повернулась к нему, он невольно отшатнулся, по телу пробежала сильная дрожь, легкие наполнились воздухом, который был готов вырваться на волю в виде крика. На него смотрело круглое бледное болезненное лицо с большими стеклянными глазами. Зрачок был настолько расширен, что невозможно было понять, какой у женщины цвет глаз. Он выделялся на фоне белоснежного белка. Белое и черное. Это выглядело ужасно. Пряди грязных волос падали на лицо и касались пухлых обветренных губ. Казалось, что это не медработник, помогающий больным, а душевнобольная, которая сама нуждалась в помощи.

Оглянувшись назад, Алексей с надеждой посмотрел на лестницу, с которой только что спустился. Ему стало как-то не по себе от взгляда этой женщины, которая все еще продолжала смотреть на него. Ее глаза ни разу не моргнули, она всматривалась в перепуганного молодого человека, в то же время смотря сквозь него.

Неожиданно женщина протянула руки к Алексею, открыв рот, она пыталась произнести какие-то звуки, но получалось только шипение. Тут он заметил, что у нее красные воспаленные десны, которые выделялись на бледном фоне ее лица с белыми ровными зубами. Ее не моргающие глаза наводили ужас. Алексей попятился назад. Она двинулась за ним, продолжая издавать неприятное шипение. Попав ногой на ступень, парень собрался было бежать, но тут раздался звук, от которого и он и женщина, вздрогнув, замерли в оцепенении.

Это было похоже больше на крик человека и на смех гиены, сопровождающийся глухим грудным рычанием или клокотанием. Крик настолько жуткий и неприятный, что сердце остановилось, а потом вновь стало медленно набирать обороты. Воображение сразу же разыгралось: в голову стали приходить невероятные страшные образы. Кто-то или что-то кричало с нижних этажей. Похоже, это что-то или кто-то приближалось, потому что женщина вся сжалась, а на лице появился страх. Она уже не обращала внимания на Алексея. Теперь сама, как до этого и он, пятилась к столу с бумагой. Развернувшись, женщина исчезла за дверью с надписью: «Кабинет рабочего персонала».

«А это еще что?» – проскользнуло в голове Алексея.

Он почувствовал, как зашевелились на затылке волосы, как начали постукивать зубы. Внутренний голос подсказывал, что нужно спрятаться куда-нибудь. Судя по поведению женщины, надвигалось что-то очень нехорошее, страшное. Снова этот крик, даже несколько, звучащих одновременно. Значит их много! Как минимум трое или четверо. Крики сливались в один противный, режущий слух звук. Там что, целая стая?

Алексей поспешил подняться по лестнице на этаж, где была его палата – пока единственное место, где он мог укрыться сейчас. Другого места он не знал. Проходя по коридору, молодой человек иногда оглядывался назад: туда, откуда раздавались эти ужасные звуки. Посмотрев на разбитое окно в другой части коридора, он заметил, что начинало темнеть.

– Что же делать? – спросил он себя.

Зайдя в палату, он быстро закрыл за собой дверь на ключ. Обойдя кровать, он пододвинул кресло в угол комнаты. Поставив аппарат, контролирующий сердцебиение перед креслом, он сел, поджав ноги под себя. Стал ждать, сам не понимая чего! За дверью мертвая тишина, не стало больше слышно этих криков. Только биение его сердца и сбитое дыхание доказывало, что здесь, в мертвом пространстве, есть кто-то живой.

Солнечный свет становился слабее, он окрашивал комнату в темные цвета. Только сейчас Леша обратил внимание на этот свет. Он был мертвый. В нем не было пылинок, которые, танцуя в воздухе, искрясь разными цветами. Он был почти осязаемым, будто натянутая нить. Прикасаясь к тебе, он практически ощущался кожей и «ломался», как густой кисель, но потом сразу же восстанавливался в своей форме.

– Все нереально! Просто сон, ведь такого не бывает, – шепотом успокоил Алексей себя, – почему здесь нет людей, нормальных людей?

Он вытянул руки и долго смотрел на них, ожидая, что, возможно, они начнут изменять внешний вид. Он вспомнил, что где-то читал об этом в журнале. Если бы руки изменились как-то, то это доказало бы, что он спит, но ничего этого не произошло. За дверью послышались звуки, это отвлекло парня от мыслей. Это было похоже на шаги пьяного человека. Шарканье, шлепанье, словно кто-то шел по паркету босыми ногами. Тихий треск раздавался от того, что кто-то наступал на сломанную деревянную мебель. А потом послышались звуки дыхания и какое-то тихое клокотание. Алексей замер, ему показалось, что возле двери его палаты остановились. Но нет, движение «прошло» мимо и вскоре затихло совсем. Расслабившись, он вытер пот со лба и опустил голову на колени. Захотелось спать. Подняв голову, он посмотрел на окно.

– Стемнело, – снова шепотом сказал он.

«Я даже не знаю, сколько сейчас времени, какое сегодня число. Сколько я здесь нахожусь? Что там за дверью? Я не буду спать! Я не должен заснуть!

Тишина больше не нарушалась. Он не стал выключать свет в комнате, так и остался сидеть в кресле. Дремота спустилась на него.

Через час Алексей уже спал, развалившись в кресле. Он долго лежал без сознания, его тело атрофировалось, это состояние взяло вверх над всем. Рука сползла с колен и повисла, не касаясь пола. Голова, покоящаяся на верхушке спинки кресла, была направлена в сторону столика с книгами, правее от него. Спокойное лицо, чуть приоткрытый рот. Тихое и ровное дыхание.

Ему снилось, что он гуляет с собакой в парке. У его семьи была собака, немецкая овчарка, Тори. Добрая, преданная, дрессированная. Ее купили, когда Алексею было двадцать два. Он часто занимался с ней, бегал по утрам, тренировал. На улице очень тепло и светит яркое солнце, зеленые листья чуть шелестят от легкого ветерка. Его кто-то позвал, но непонятно, откуда был зов. Оглядываясь, он обо что-то спотыкается и падает. Он слышит дыхание собаки, очень близко. А еще кто-то скребется когтями обо что-то твердое. Все ближе и ближе. Тут Тори издала рычание. Рычание глубокое и клокочущее. Совсем рядом.

Открыв глаза, Алексей понял, что уже не спит. За дверью кто-то был, он скребся в дверь, пытаясь проникнуть внутрь. Ужас охватил вязкостью все его тело, он невольно потянулся за системой для капельниц. Железка предательски скрипнула. За дверью все стихло – там прислушивались. Через щель между полом и дверью было видно мелькавшие тени, они словно пытались проникнуть внутрь. Там, с той стороны, пытались разглядеть что-нибудь в полутьме комнаты. Раздался восторженный крик-вой – его обнаружили! В дверь начали биться с силой. Этот грохот раздавался эхом по комнате, застревая в углах. Как набат в момент тревоги, казалось, это слышит вся больница. Звук когтей и зубов раздавался громко и четко, словно других звуков не было вовсе.