— Я вам не нравлюсь, Лер, — подытожил Колмагоров, и на его скулах задвигались желваки.

— Да! — просто подтвердил я, отпивая глоток вина из бокала Свята. — Вы — бесцеремонны и настойчивы. Я сам, знаете ли, далеко не подарок…

— Тогда, тем более, к чему размолвки? Я уже говорил, что Малыш будет со мной, как у Христа за пазухой.

— Ага! — я мрачно оскалился. — И на первое свидание вы его зовёте в Игровой центр, прекрасно зная, что ему почти два года было запрещено заходить в интернет. Вам же, наверняка, известно, что Пай был арестован по подозрению в шпионаже, и находился под следствием. И, несмотря на всё это, вы хотите заставить его играть на деньги?

— Лер, вы же далеко не моралист! В игре всё так, как должно быть: кому не занимать бабла, тем по карману купить любой предмет или навык, а не собирать и совершенствоваться в поте лица. У кого средств нет, те усиленно вкалывают на каждом уровне, накапливая луты, бонусы, магию и всякую прочую хренотень. Как и в жизни, разве нет? У каждого же есть выбор! Вы вот, например, отдали Солнышку свой акк. Уж с ним он развернётся!

— Любому другому я бы Странника не доверил. Пай и дракона сам заявит. Я, на всякий случай, написал доверенность и заверил её у юриста, приложив все копии личных документов.

— Это хорошо! Уже представляю их рожи, когда они узнают, кого я привёз на юбилейную игру!

Пай немного рассеянно ковырял рыбу, внутри у него всё ликовало, иначе каким бы он был геймером, если бы не испытывал восторга и нетерпения перед эпичным сражением? И тут же юноша гнал тревогу и острое чувство вины.

Рудольф засопел ему в шею:

— Ты чего притих, Сахарочек? Родители всегда ворчали и будут ворчать, а мы с тобой выиграем главный приз, и вернём тебя на почётную доску легенд.

Пай застенчиво пожал плечами, быстро, едва пережёвывая пищу, опустошил тарелку и подскочил.

Парень сказал, что ему необходимо собраться и немного побыть одному. Анри методично объяснял Рыжику, что Пэтчу позволено войти в игру дважды и не более, чем на двадцать минут. Я, сунув в рот зубочистку, вышел из гостиной в оранжерею. Меня нагнал Свят.

 — Ты слишком явно демонстрируешь свою неприязнь к Колмагорову, Лерк! Осторожно, старик! — Макеев меня обнял, поглаживая поясницу. — Успокойся! Ну?

Так нас и застал Рудольф, последовавший, как истинный хищник, по пятам за нами.

— Здесь можно курить, родители?

— Нет, я кормлю ребёнка. При мне не курят в доме! — я покусал нижнюю губу.

Колмагоров смял сигарету и сунул в карман. На мобильный Свята позвонили, и муж, чмокнув меня в уголок злого рта, вышел отвечать. Рудольф в два широких шага оказался рядом.

— В сексе… ты и снизу, и сверху, Дарси? — вдруг хрипло спросил альфа, склонившись к моему лицу.

Я неторопливо поднял взгляд.

— А твоё, нахрен, какое дело?

— Ты заводишь меня, самому странно… Не будь ты отцом Пая, я бы не отказался тебя качественно разложить…

Мои серые глаза сузились: это был самый наглый, и бесхитростный подкат. Я пятерней зачесал назад волосы и отвернулся, прекрасно осознавая свою сексуальность.

— Если не закончишь этот бред, к моему сыну впредь не приблизишься и на километр.

— Ну-ну! Пая я терять не хочу! Ты о-о-очень странный человек!

Я напряжённо поиграл желваками:

— Не смей использовать Пая в каких-либо грязных уловках! Никакого читерства не жди! Только честная игра!

— Может, поклясться на крови? — усмехнулся альфа и вдруг быстро взял мою руку и поднёс к губам.

— Красивые руки, длинные пальцы, ухоженные ногти, приятный запах. И от тебя исходит крышесносный аромат секса, я прав? Последние сутки ты не вылезал из постели, брали тебя, а потом брал ты сам. У вас с мужем ТАКИЕ ИНТЕРЕСНЫЕ ОТНОШЕНИЯ! — Колмагоров пошло облизнулся.

— Ты меня бесишь, мужик! — вдруг хрипло процедил я, глядя Рудольфу прямо в глаза. — Какого хрена ты пытаешься сделать?! Сватаешься к моему сыну, а сам готов залезть мне в штаны?!

Колмагоров с наслаждением впитал мою ярость, не отпуская моей ладони из железной хватки пальцев.

— Я бы жрал с твоей руки, Лерк, если бы ты позволил! — произнёс альфа тягучим страстным голосом. — Если Сахарочек пойдёт в тебя, я буду счастлив!

— Если ты будешь вести себя, как похотливый скот, Пая тебе не видать, как своих ушей! — руку я не отбирал, затягивая «ошейник» Колмагорова потуже.

Русский смотрел на меня горящими глазами:

— Кто ты такой?! Я знаю многих людей с такой харизмой, что зубы на подлёте ломаются! Но ты превосходишь их всех! Как так?! Что ты такое?

— Королева улья. Своего улья. Куда кому попало хода нет и не будет! — хрипло процедил я. — Я слишком долго по крупицам собирал свою семью. Не смей ничего тут ломать и метить! Каждый мой ребёнок — литр моей крови и плоть от плоти моей… Я никому не позволю им навредить!

Видимо, я достучался: альфа слегка опустил голову, всем своим видом демонстрируя смирение. Я расслабился и мгновенно попал в кольцо его рук.

— Давай договоримся сразу, Колмагоров! Хочешь сидеть на двух стульях, сваливай немедленно! — я, не отрываясь, смотрел в темнеющие глаза.

Рудольф нехотя разжал объятия, и вовремя: возвратился Свят. Ему хватает одной затяжки воздухом, чтобы учуять на мне чужой запах. Макеев мрачно возрился на Колмагорова, потом на меня. Я был спокоен, как фашист в танке.

— Лерк, выйди! — вдруг коротко приказал мой альфа, и Пчелиной королеве почему-то стало не до сарказма.

— Выйду, если…

— Выйди, Лерк!!!

Я гордо вскидываю голову и вижу дьявольски-бешеный взгляд мужа. По спине пробегает холодок, и в кровь поступает инъекция адреналина. Свят недобро скалится, а я ухожу, понимая, что в этом мужском разговоре я всё-таки не участвую.

— Чем ты его удерживаешь? — спросил Макеева Колмагоров, не давая выплеснуться первой порции ярости. — Что даёшь?

— Тебе этого не понять! Не лезь к моему мужу, если не хочешь получить в рог.

— От тебя? — насмешливо рыкнул Рудольф.

Альфы стояли лицом к лицу, и воздух вокруг них становился тяжёлым и густым. Неизвестно, чем бы эти переглядушки закончились, но положение спас Пай. Он влетел в оранжерею мимо меня, тыкая Колмагорова под ребро.

— Ах ты кобелина!!! — возопил Престон. — Папенька мой приглянулся? Значит, так! Забирай своих драных кошек и вали на свою игру САМ!!! Видеть и знать тебя не хочу, скотина похотливая!

Рудольф подхватил Пайку под задницу и поднял на руки:

— Не ревнуй, Сахарочек! Никто мне, кроме тебя, не нужен! А папа твой слишком вкусно пахнет!

Мальчишка лягнул русского по коленке:

— Пусти! Папа повода не давал!

— Давал — не давал! Я от всей вашей семейки уже слюной давлюсь! Папочка… братики… Хоть гарем открывай! Остынь, лапонька!

Макеев в свою очередь бросился меня отчитывать, оставляя чужого альфу на растерзание Престону.

Я несильно стукнул мужа в грудь:

— Ну чего ты такой грозный? Ну облапали старика в гормональном ударе! Я ж не детка-малолетка! Рудольф по уши завяз, что-то в нашей природе, видимо, действительно сильнее него. Паечка сейчас его попрессует!

— Как вам это удаётся?!

— Знал бы прикуп, как евреи говорят… Давно бы уже вёл частную психологическую практику! — я поцеловал мужа в щеку.

Свят прорычал что-то и немилосердно впился в мои губы. Колмагоров, обнимающий взъерошенного и злого мальчика, хмыкая, прошёл мимо нас, не преминув задеть мою задницу своим бедром. Все любят Дарси! От Пая нервозной неуверенностью и не пахнет. Но меня беспокоит этот альфа. Он по-хищному умён! С таким шутки плохи! И сила его велика… и обоняние остро…

Ланс давал последние наставления Рыжику, Колмагоров помогал Престону надеть новую шубку, которая пацану невероятно шла. Пай всё ещё разыгрывал обиду, но когда Рудольф присел поправить пряжку на сапожке моего сына, челюсти отвалились у всех. Нехотя я доверил мальчишек крутому дядьке.

Свята опять долбили по мобиле, поэтому к Колмагорову подошёл я сам: