— Без шуток! — резко выдохнул Свят, но второй бокал лишь чинно пригубил и облизнулся.
— И? — Ламерт протянул порезанный на дольки и присыпанный кофе лимон.
— Он с Фаби.
— Свят? — Илья тронул Макеева за колено. — Наверное, ты не должен с этим мириться, хотя бы потому, что…
— Ты… не знаешь всего, Илья! — вскрикнул молодой мужчина, словно что-то лопнуло в его горле.
— А что тут еще надо знать, если любимый человек вот-вот дойдёт до измены? — брови седовласого альфы нахмурились. — Странно, что Лерк себе такое позволяет…
— Это я виноват! Мы! — вдруг рычит Свят, и Майлз с тоскою в глазах обнял друга за плечи.
Ламерт исподлобья рассматривал обоих.
— Святой, вы давно уже не чужие люди для меня, а твой муж, хоть и безбашенный сумасброд, но семья для него превыше всего. Лер Дарси не станет разрушать всё ради сомнительного…
— Он его любит, Илья! Он любит его всем сердцем и душой, глубоко, зрело и осознанно! Когда я инициировал собственную гибель, Лер долго страдал и оплакивал меня. А потом появился прекрасный, добрый, чистый мальчик, наполнивший жизнь новым светлым чувством. Лер полюбил… Лер добивался Фаби… снова стал альфой! Я разрушил их мир… смял… растоптал и выкинул… Я вернулся и забрал Лера, присвоил, практически взял насильно, воспользовавшись его неспособностью противостоять мне, как доминанту…
— Остановись! — Илья стукнул кулаком по столешнице. — Что за нытьё, солдат?! Ты говоришь о своём любимом, не забыл? Разве ты не имел права бороться за любовь?! Разве Лер, будучи на сносях, не мог отказаться выходить за тебя?! Он, зная его прямой и дерзкий характер, мог родить от тебя Макс, но выбрать Фаби и с ним же остаться. Однако Дарси с тобой, и абсолютно не выглядит жертвой!
— Да, это так, Илья, но… я-то знаю, какова была его жертва, его потеря! Нери тоже мог сыграть на чувствах Дарси, но поступил, как благородный набожный человек.
— А ты, выходит, как скотина бездушная? — Илья сощурился. — И сколько вы с Лерком мучились и ругались по этому поводу? Два влюблённых идиота! Ребенок не может помешать неизбежному влечению и счастью. Если Лер этого не понял и пожертвовал любовью всей своей жизни, чтобы не обидеть тебя и узаконить ваше дитя, то он поступил глупо. Вы не о том ругались, Свят!
— Я столько раз предлагал ему сделать иной выбор, Илья, но он упорно твердил, что я мелю чушь!
— Конечно, ты мелешь чушь! — рассердился Ламерт. — Вспомни вашу с ним свадьбу? Вы лгали, когда приносили друг другу клятвы? Нет, чёрт побери! А роды? А то, как он орал и бросался к тебе там, на горе?! Каких ещё доказательств любви тебе надо?!
— Я слышал, КАК ОНИ ГОВОРЯТ ДРУГ С ДРУГОМ В НОМЕРЕ, — голос Макеева омертвел. — КАК им больно и тоскливо. Как они вообще могут жить, испытывая такое сильное разделённое и не реализумое чувство? Если бы я не влез буром в их жизнь…
— Свят, перестань! — Майлз не выдерживает и вскакивает с места. — Мы… говорили как-то с его светлостью Нери… Фаби сказал мне, что химия твоих с Лером отношений необъяснима и непостижима, как сама природа. Вы были созданы, чтобы друг друга обрести, ни больше… и ни меньше. Так сказал тот, кто любит твоего мужа, как безумный.
Макеев потупил взор, ему ли было не знать о чувствах Фаби к Леру. Там, на Доране, когда Дарси лежал в беспамятстве после обвала, бета сидел рядом с ним на краешке кровати, тихо молясь и целуя его ободранные, чёрные от земли пальцы. Он разговаривал с Дарси, вспоминая всё от первого взгляда в лицо Лерка до его судорожного выдоха после чудесного спасения.
— Я увидел открытое, очень красивое мужское лицо человека своенравного, умного, увлечённого жизнью. Очень сильного и нежного одновременно. Необыкновенный взрослый альфа с мальчишеской душой. Твои светлые глаза смотрели прямо и глубоко, и три упрямые складочки меж бровей не разглаживались, даже когда ты улыбался. А потом ты меня коснулся, и я ощутил свою беспомощность перед твоими руками и глазами, ты забрал всего меня… не оставив ни мыслей, ни здравого смысла в пустой голове. Твой напор был уверенным и дерзким, словно ты уже знал, что моё сопротивление будет смешным и недолгим. Твой первый поцелуй, жадно сминающий мои губы… и я был покорён бесцеремонностью и шармом отпетого хулигана. А потом то неистово-отчаянное любование на пределе эротизма перед тем, как ты ушёл к Лу, и твоя нежность, и забота, и тревога, и острое признаваемое чувство вины! Я не должен был сдаваться, Лер Дарси! Я кляну свою неуверенность! Я был нужен тебе! Мы бы… УСТОЯЛИ!!!
Свят прикусил губу. Фаби был связан с Леркой много сильнее, чем казалось на первый взгляд. Юноша всегда кожей ощущал беду и звонил. И вот сейчас с Паем Фаби, действительно, помог, и Свят вовремя примчался на видовую площадку.
Внезапно альфы прекратили разговор: в бар-ресторан спустились Нери и Лерк. Первым шёл бета с очень прямой спиной, следом Дарси с уставшим бледным лицом, но странно блестящими глазами.
— Мы тоже хотим выпить, — просто произнёс итальянец.
Илья показал ему бутылку, Фабио кивнул.
— Не крепковато ли будет для вас, ваша светлость? — осторожно предположил Майлз.
— Нет! — отрезал бета и сел на крутящийся стул.
Дарси быстро взял у Ламерта два бокала для себя и Нери. Пятеро мужчин выпили, закусив волшебно пахнувшим лимоном с кофе. Свят смотрел на мужа почти в упор. Наконец, Лер улыбнулся, дотягиваясь до его большой руки.
— Ты чего, Свят? Мне уже хорошо. Коньячок просто чудо! Ещё бы пожрать чего-нибудь, кроме лимона!
Макеев, как подстёгнутый, бросился заказывать фирменное тушёное мясо с грибами и отварным сладким картофелем, которое держали на кухнях для позднего ужина, чтобы болельщики не упились.
Илья внимательно и незаметно оглядел точёный профиль и прекрасную фигуру беты, приподнял бровь. Есть на что запасть! Мальчик-то — просто картинка! Сыновья Лера все красавцы, но этот итальянец по-дорогому красив и статен. В нём столько сдержанности и достоинства, несмотря на горячую южную кровь! И Дарси изредка, но бросает на бету жгучие взгляды, от которых можно прикуривать.
Макеев принёс тяжёлое дымящееся блюдо с двойной порцией рагу, от мясного аромата у всех выбило слюну и появилось желание схватиться за вилки. Коньяк под ягнёнка распили с быстротой звука и достали ещё бутылочку. Вскоре пьяный Нери с румянцем на щеках и сияющими янтарными глазами уже восседал на коленях одного из болельщиков. И его уже обхаживали трое оперативников Ильи. Дарси просто уставился в грациозную спину беты, и Фаби вдруг быстро подошёл к нему. Илья покачал головой и нахмурился. Перебрали все.
Первым собрался на боковую шатающийся итальянец; очаровательно-раскованный, он послал компании воздушный поцелуй и под свист мужчин бара двинулся на выход. Лер без церемоний пошёл за бетой. Ламерт подался, чтоб удержать Химеру, но Свят остановил.
— А ты не сбрендил ли, парень?! — ахнул Илья. — Не терпится примерить рога? Их нельзя сейчас наедине оставлять, слышишь? Потом будет поздно пить боржоми!
— Я… не стану им мешать, друг… Пусть насытятся друг другом… хотя бы… сегодня! — устало прорычал Свят и потёр пылающее лицо. — Я… верю и Леру, и Фабио Нери… Они… не будут ничего усложнять…
— Идио-о-оот! — простонал Ламерт, а Майлз пожал плечами.
…Иду за своим мальчиком, как зверь по следу… Его аромат перемешан с запахом алкоголя… С каких пор беты так пахнут? Он не оглядывается, но ощущает моё присутствие за спиной. Его красивые руки чуть вздрагивают. Фабио склоняет голову к плечу, и тёмные вьющиеся пряди волос перетекают волной на эту сторону. Обнажается соблазнительно-беззащитная шея. Я быстро нагоняю, вжимаю в стену, приникаю губами к изгибу плеча и слышу тихий глубокий стон.
— Amore mio… il respiro è il mio… la mia follia…*
… А дальше… биение сердец, слитое в один ритм, одно дыхание на двоих сквозь жадное соитие губ и языков… И мы, грешные, взлетаем так высоко, куда нет доступа голосу разума… Только мы, не решившие даже, как потом примем эту правду, как мы будем с нею жить.
