- Анна? В чём дело?

В голосе короля было явно слышно недовольство. Королева заметила, как Генрих быстро спрятал драгоценность в его руке в массивную бархатную шкатулку на столике у кровати. Гордо подняв голову, Болейн поинтересовалась:

- Ты не рад меня видеть, мой король?

- Я рад, - возразил Генрих, не сводя подозрительного взгляда со своей жены. – Но ты нечасто приходишь ко мне посреди ночи. Точнее сказать, никогда такого не делала.

- Всё бывает в первый раз, - соблазнительным голосом проворковала Анна и приблизилась к постели короля.

- Чего ты хочешь? – вдруг резко спросил Генрих, строго глядя на Анну, оторопевшую от подобного вопроса.

- Что?.. – переспросила она на выдохе, не веря своим ушам.

- Ты слышала, что, - всё так же надменно продолжал король. Лицо Анны сначала исказила боль, а потом – негодование и гнев. В один прыжок она преодолела расстояние между ними и ловко толкнула его назад на кровать, прижав его, что было сил, ладонями к простыне.

- Ты убить меня хочешь? Я позову стражу!

- Ненормальный! Я пришла к тебе, чтобы зачать твоего же наследника, а ты подозреваешь во мне убийцу и собираешься вести под стражу! Идиот!

Звонкая пощёчина заставила её замолчать. Ошеломлённая, Анна медленно подняла глаза на Генриха. Он выбрался из её хватки, и, тяжело дыша, сел рядом. Покачав головой, он схватил ладонями её лицо и, словно угрожая, прошипел:

- Какая же ты прекрасная…

Такими и были их супружеские отношения: изначально наполненные чрезмерно сладким мёдом, а после – острым перцем с сахаром. И хоть Анна сама пришла к нему, пылая неугасимым желанием родить дитя мужеского полу, сейчас же она молила про себя, чтобы его королевское Величество поскорее закончил. Он уже давно не привлекал её как мужчина, да и привлекал ли хоть когда-либо? Возможно, однажды она была им околдована на несколько мгновений, но то было очарование мечтой, что подарил ей Себастьян. А по-настоящему её сердце и мысли занимал только один. Ненавистный ею и так необходимый ей мужчина с чёрными волосами и чёрной душой.

Солнце уже покрыло золотой пылью январский снег, белый и чистый, как невинная и скромная дева, когда Анна сидела у колыбели своей венценосной дочери, выгнав из её покоев всех своих слуг, оставив только Михаэлиса, с молчаливым удовольствием заплетавшим её густые волосы в косы.

- Елизавета. Моя Лиззи, - с глубокой нежностью в голосе и взгляде прошептала Анна, улыбаясь так, как только мать способна улыбаться младенцу. С виду это была идиллия, о которой уже который месяц мечтала Анна: она рядом с Себастьяном, заплетающим её волосы и не отходящим от неё ни на шаг, Елизавета в колыбели с широкой и искренней детской улыбкой, и никакого двора, полного лицемеров, склочников, нахлебников и подлецов. И это всё казалось не таким уж невозможным, если бы не одно большое «но»: Себастьян – не человек, и единственная причина, почему он ещё здесь – её душа, которую он заберёт, как только желание будет выполнено. Будь у Анны ещё одна душа, она продала бы и её, загадав жить вечно с этим мужчиной.

- Знаешь, Себастьян, - вдруг заговорила королева, не отрывая взгляда от дочери, - иногда мне кажется, что не всё так безнадёжно. Что однажды Лиззи и впрямь станет величайшей королевой в истории Англии. Что ей будут кланяться в ноги и вспоминать через многие столетия. Восхвалять её мудрость и величие.

- Разве это настолько невозможно, миледи? – недвусмысленно намекнул Михаэлис, пропуская шёлковые нити её волос сквозь пальцы и аккуратно стягивая их вместе.

- Я знаю Генриха, - тяжело вздохнула Анна. – Он ни за что не позволит женщине сесть на престол. Если бы для него это не было столь важно, он бы не порвал с Екатериной, а я бы не поднялась выше статуса любовницы. Он бредит этой мыслью. Мальчик, живой и здоровый мальчик – то, чего он желает больше, чем самые соблазнительные женские тела на этом свете.

- По-моему, всё наоборот. Если бы принц был самым сокровенным его желанием, он бы навещал Вашу опочивальню чаще, а не предавался бы обидам, как юная барышня.

Это замечание заставило Анну слегка улыбнуться и хмыкнуть, подумав про себя, что так оно на самом деле и было.

Себастьян осторожно тронул её виски, и она подняла голову, наблюдая своё отражение в зеркале. Пышные косы и локоны обрамляли её голову, делая её ещё очаровательней, чем в дни расцвета её девичьей красоты в юности.

- Вы прекрасны, миледи, - с улыбкой произнёс демон и добавил, сглотнув: - Непозволительно прекрасны.

Анна поймала в зеркале отражение своего растерянного лица. Но прежде чем она успела хоть что-то спросить у него, он сказал:

- Я подарю Вам лучшую участь, моя госпожа. Можете не сомневаться в этом.

========== XV. Вторая попытка ==========

Слова Себастьяна никак не шли у Анны из головы. Днём и ночью она думала, о какой участи он говорил ей тогда. Она знала, что по исполнению желания Михаэлис обязан будет поглотить её душу. Под этим она подразумевала полное уничтожение себя, своей личности, своего духа. А лучшая участь… Что могло быть лучшей участью в понимании Себастьяна? Он не способен был подарить ей рай, а если выбирать между адом и небытием, то Болейн без сомнения выбрала бы второе. Она всё думала и думала об этом, и не могла догадаться, что верный ответ уже давно пришёл ей в голову, только она из-за человеческой непрозорливости не могла знать, какой именно.

Но этот мартовский ясный вечер был особенным. Королева позабыла о своих думах и была в приподнятом настроении, всем без исключения раздавала свои лучезарные улыбки, отчего её многочисленные поклонники, включая и мистера Смитона со скрипкой наперевес, были в благоговейном восторге.

- Королева вновь беременна… - шептались за её спиной фрейлины, прикрывая ладонями губы и передавая весть из уст в уста. Себастьян наблюдал за этим круговоротом сплетен с вечно кривой ухмылкой на лице. Анна танцевала и пела, всем своим видом показывая, как она счастлива, но никому и слова не говорила о своём состоянии. Пусть догадываются сами. Что окружающие с радостью и делали.

Наконец в зимний сад к свите королевы вышел и сам король. Удивлённым взором он окинул королеву и её фрейлин. Особенно его внимание привлекло пение королевы под восторженные возгласы девушек, хлопавших в ладоши и неотрывно следящих за плавно двигавшейся королевой.

- У вас тут праздник без меня? – оповестил о своём присутствии Генрих и пристально осмотрел всех присутствующих. Среди дам он заметил парочку мужчин: того самого Марка Смитона и лорда Генриха Норриса, о чём-то мило ворковавшего с одной из леди.

Услышав голос мужа, Анна остановилась и обернулась. Лукаво улыбнувшись, развела руки для объятий и направилась навстречу Генриху.

- Твоё появление и было причиной праздника, мой дорогой.

- Надо же. У тебя появился дар предвидения? – спросил Генрих, увлекаемый Анной подальше от толпы сплетниц.

- О чём ты? – не поняла вопроса Анна и, взяв его под руку, повела вперёд.

- Ты же не знала, что я приду. Я услышал твоё пение из окна одного из коридоров и решил узнать, чему же так радуется моя королева.

- А ты попробуй отгадать! – воскликнула Анна и, довольная собой, захохотала, не сводя взгляда со своего мужа. Озадаченный, Генрих нахмурился и стал размышлять.

- Екатерина умерла?

Анна чуть не споткнулась о выглядывавший из-под сугроба чёрный камешек, но Генрих её вовремя поддержал.

- Ты думаешь, я настолько бессердечная, что буду радоваться чужой смерти?

- Ты это ты, Анна. И это было бы так на тебя похоже.

Болейн отвела глаза в сторону, разглядывая сухие ветви деревьев и кустов, которые были больше похожи на длинные лапы чудовищ, несомненно, обитавших в недрах преисподней. Анна даже вздрогнула, когда ей в голову пришло это сравнение.

- Жива она или мертва, - медленно заговорила королева, чтобы избавиться от дурных мыслей, - я уже её победила. Я на троне, она – в изгнании. Для меня она уже умерла.