«В чем же твой секрет?» — подумала я, и незаметно для себя нахмурилась.

— Что-то не так? — спросил вампир.

— Я могу забеременеть?

— Хм, — он вдруг заулыбался. — Вряд ли. Тем более, я уже слишком стар.

— По тебе не скажешь.

— По вам.

— Ну, а вдруг? — я проигнорировала его замечание и села на кровати, прикрывшись по горло простыней.

— За последние лет… — вампир задумался на секунду, — …сто у меня были несколько постоянных любовниц, но ни одна из них не забеременела.

— Может, тебе подойдет такая же, которой нужна кровь для жизни? — я боялась называть его «вампиром» напрямую.

— Может. Но я не терплю конкуренции.

— А где ты рос и жил? Вряд ли это твой фамильный особняк.

— В основном здесь, в Уэльсе.

Услышав, наконец, где я нахожусь уже не первый месяц, я сразу нарисовала в голове примерную карту местности, насколько помнила ее без помощи Интернета. Анаксимандер сощурившись, посмотрел на меня, но потом все равно продолжил говорить, что было ему обычно несвойственно.

— Очень плохо помню детство, родителей особенно, потому что толком и не видел их. Но воспитывали меня как члена семьи графа Уильяма Хамфри. Его род восходил к средневековым рыцарям, которые жили еще во времена создания легенды о короле Артуре. Среди них были великие воины, ученые мужи и мудрые дамы. Потом разорились — глупые наследники все пропили и продали. Сейчас след их потерялся, я даже через архивы Лондонского королевского общества не смог ничего восстановить. Наши пути разошлись слишком сильно.

— Ты с детства был одержим жаждой крови? — решила я продолжить допрос.

— Нет. Когда все имения и земли продали и раздали за долги, я оказался совсем один, и, даже имея хорошее домашнее образование, не мог устроиться на работу, потому что умного, но нищего подростка в приличные места никто не брал. Потом я познакомился с одной женщиной, очень богатой. Она помогла мне деньгами и с карьерой. Тогда я был совсем молод, поэтому с удовольствием принял ее подачки в обмен на постельные игры. Через пару лет она нашла себе красавца помладше и выставила меня. Деньги у меня водились, и я не особо расстроился, хотя пришлось сильно ужаться, ведь я привык жить хорошо, а на это требовались большие траты. Несколько лет я проработал в адвокатской конторе, где неплохо получал. А потом меня призвали на войну.

— Ты воевал? — я действительно сильно удивилась, потому что никак не представляла этого избалованного франта на поле брани.

— Еще как. Это были последние годы Второй Столетней войны. Почти пятнадцать лет я проторчал среди мерзких мужиков, не имевших морали и совести, выслушивал приказы от повальных идиотов и исполнял все точнее некуда. У меня оказались способности к стрельбе и ближнему бою, и французов я буквально шинковал на мясо. Честно сказать, мне это даже нравилось, потому что каждый убитый враг становился моей собственной победой, да и смотреть, как живой человек за доли секунды превращается в мертвого — прекрасное зрелище.

Я поежилась, но не подала виду, что меня испугали его речи.

— Но какой-то лягушатник меня все-таки достал и прострелил грудь, чудом не задев сердце. Я был на хорошем счету у генерала за долгую и полезную службу, и меня быстро отправили в достойную по тем временам больницу, где сделали одно из первых официальных переливаний крови. Не знаю, чья это была кровь, и кто делал операцию, но я быстро пошел на поправку. Шрам от пули быстро затянулся, но все волосы и несколько зубов выпали, и на месте последних буквально за месяц выросли длинные клыки. Я вернулся на фронт, где меня еще несколько лет использовали солдафоны, потому что после отдыха мои навыки сражения резко улучшились. Но, когда меня внезапно потянуло слизать чужую кровь с сабли, а не вытереть ее, как обычно, об кусты, я понял, что творится что-то странное. Запах смерти влек меня, но я не боролся со своим новым состоянием, а принял как должное. На войне было столько трупов, своих и вражеских, и вопрос поиска жертв даже не стоял. Я выжимал из тел молодых парней все соки, наслаждаясь их кровью, словно выдержанным вином. Но потом война закончилась, мне присудили воинское звание, дали медаль и разжаловали. Жажда не мучила меня еще несколько лет. Но если раньше вид чужих страданий и крики помощи доставляли мне удовольствие, то с обретением необычных способностей, все только обострилось. Я стал ходить в опасные места, где мог проверить свою волю и получить дозу наслаждения — далекие грязные районы, именно там жили отребья и нищие. У меня на глазах насиловали женщин, но я нарочито медленно проходил мимо. Безногий бедняк просил у меня денег, и я их давал, а потом ломал ему кисть, что он ко мне протягивал. Рядом на мясо зарубали лошадей, но мое ухо лишь ласкало их предсмертное ржание. В одну из таких ночей я наткнулся на потасовку грязных пьяниц. Один пырнул другого и сбежал. Я подошел к умирающему, воняющему самогоном, старику и не думая набросился на него. Разодрал ему живот, набрал полную горсть крови и глотал ее, пока не насытился.

Анаксимандер вытянул руку и растопырил пальцы, чтобы продемонстрировать реальный размер порций крови, которые он потреблял.

— Мне стало легче. Правда на следующий день меня выворачивало, и поднялась температура. Вызвал врача, констатировали острое пищевое отравление. Тогда я понял, что больные и инфицированные голодранцы лишь доставляют мне проблемы, поэтому нужен кто-то здоровый, желательно женщина. Это были мои личные предпочтения. Найти себе подругу не составило труда, ведь в свои сорок с небольшим я выглядел как студент, потому что перестал внешне стареть, а жизненного опыта и обаяния имел столько, что дочери городских толстосумов буквально вешались на меня. Я стал встречаться с девушкой, Элизой. Ее отец был очень богатым человеком, а мне оно и нужно было. Красавица-жена с хорошей родословной и набитым кошельком. К сожалению, мне не удалось заключить брак сразу, потому что я не нравился ее родителям. Они не давали согласия на наши отношения, потому что презирали военных, и считали, что со мной их дитя не будет счастливо.

Он вдруг замолчал.

— Почему ты остановился?

— Да думаю, стоит ли тебе рассказывать… Но, ладно. Ты же у нас такая опытная и раскованная, думаю, краснеть не станешь.

Я удивленно захлопала глазами, предвкушая очередные гадости из его биографии.

— Мне достаточно быстро удалось соблазнить Элизу, а это было весомым основанием жениться, ведь она могла быть беременна. Она была воспитана в строгих нравах и в постели достаточно скромна, что меня изрядно в ней бесило. Ты, по сравнению с ней, просто куртизанка. Моя невеста не соглашалась ни на что разнообразнее миссионерской позы и раздевалась исключительно под тремя одеялами в полной темноте. И как-то мы сидели в гостинице, я резал фрукты, но отвлек какой-то громкий звук снаружи, и я порезал палец охотничьим ножом, что хранил еще с военного прошлого. Элиза увидела это, взяла мою руку и поцеловала раненный палец. Уж, не знаю, сколько капель она проглотила, но моя кровь на нее подействовала в нужном направлении, хотя я сам не знал об этой своей способности. В тот вечер я понял, что невеста как-то резко изменилась. Она делала все, что я хотел, будто рабыня. Тебе повезло, что я сейчас такой скучный, встреться мы тогда, от тебя бы и мокрого места не осталось. В общем, раскованность была настолько несвойственна Элизе, но я подумал, что она просто хочет меня порадовать. Решил проверить еще раз. Через неделю я стал ей предлагать совсем уж неприемлемые, по ее мнению, вещи.

— Какие? — из праздного любопытства спросила я, а разговорившийся Анаксимандер лишь улыбнулся на мой вопрос.

— Я трахал ее в рот и в задницу, а потом предложил втроем. Она даже не возмутилась и сказала, что найдет кого-нибудь. В итоге привела какую-то девицу, которая была сама по себе более сговорчивая и опытная, чем Элиза. Мы славно провели время, и я захотел проверить свою кровь на другом человеке. Развел каплю в вине, дал им обеим. Девчонке сказал выброситься из окна. Она безропотно встала и сиганула с третьего этажа. Упала на дорогу, и на нее наехала лошадь с возом. Крови и криков было море, — он будто с наслаждением вспоминал, как отправил ни в чем не повинного человека на смерть.