«Понятно, что он любит больше, чем меня и хозяина», — обиженно подумала я, но вдруг Анаксимандер снова крутанул меня, и мы отошли к стоявшему с другой стороны комнаты дивану.
— «Софи была девушкой строгих нравов…», — начал он опять цитировать злополучную книжку. — «…но даже ей иногда хотелось претворить свои самые смелые фантазии. В тот период она и встретила Алекса, который раскрыл ей все прелести плотской любви. Их бурный роман завертелся с такой скоростью…», — тут он снова покрутился со мной на одной месте. — «…что она даже не заметила, как стала просыпаться с ним в одной постели».
Я раздраженно сжала губы, но вампир лишь рассмеялся, видя мою реакцию.
— Он тоже прочитал этот шедевр, — снова сказал он мне на ухо. — Уверен, что с его проснувшейся чувственностью невероятно тяжело понимать, что он ни на что не способен.
— Какой же ублюдок, — зашипела я на вампира, но вместо того, чтобы разозлиться, он лишь громче рассмеялся и прижал меня к себе.
— Никки, помнишь я недавно дал тебе одну книгу? Какой эпизод тебе больше всего понравился? — громко спросил он сына, не сводя с меня взгляда.
— Если честно, отец, то мне вообще не понравилось, — хмуро ответил Никки. — Все слишком приторно, сюжета толком нет. Просто двое людей полюбили друг друга, вынужденно расстались, а потом снова сошлись.
— Отличная рецензия, — сказал вампир, переместив руку с моей спины на талию. — Но что-то я отвлёкся.
Он кашлянул, и, продолжая медленно крутиться со мной под музыку, снова заговорил.
— Мы тут с Аденой недавно поговорили по душам, — меня снова обдало холодом. — оказалось, что ей нравятся мужчины постарше.
Ник промолчал, схватил бутылку и отпил прямо из горла.
— Как думаешь, она согласится греть мою постель?
— Отец, вы же никогда не спрашиваете разрешения, — хохотнул Никки и, наконец, взглянул в мою сторону. Утром он сказал, что не ревнует, но я видела, как он напряжен: глаза покраснели, руки подрагивали, да и в целом он казался угнетенным.
— Николас, сын мой, в этот день, в этот час, я даю тебе уникальную возможность. Ответь честно, как мужчина мужчине, ты не против, если я заберу эту дамочку себе? Если против, то я с радостью уступлю.
Анаксимандер положил руку мне на голову и сильно прижал к своей груди, не давая даже пошевелиться. Видимо, он один хотел насладиться реакцией Никки и его слепой покорностью.
— Я… — пропыхтел Ник, снова глотая алкоголь из бутылки, — не против. Мои чувства не имеют значения.
— Нет-нет, будь честен со мной и с самим собой. Если она тебе нравится, и у вас это взаимно, то я не буду лезть.
— Отец, чрезмерно благодарен вам, но я вас слишком люблю, чтобы позволить своим личным интересам возвыситься над вашими.
— Что ж, раз ты так решил, — вампир снова рассмеялся и ослабил хватку. — Вот видишь, — прошептал он мне в ухо, — кого из нас любят больше. Тебя продали с потрохами.
Тут он отстранился и подошёл к сыну, который уже лежал лицом на столе закрывшись руками, и по-дружески хлопнул его по плечу.
— Засиделся я что-то, пойду к себе. А вы приберитесь тут и по койкам, — скомандовал он и перед уходом еще раз с победным видом мне улыбнулся.
Наконец, мы с Ником остались одни. От напряжения я рухнула на диван и зарылась в подушки. Мой друг не поднимал головы, и даже показалось, будто он плачет.
Вот уж поистине он продал меня с потрохами. Снова я убедилась в том, что его любовь ко мне ничего не стоит, и как только хозяин положил на меня глаз, а я уверена, что он это сделал только забавы ради, то Никки тут же сдался, потому что не может ему противостоять. Таким образом, Анаксимандер показал мне всю силу и ценность любви раба. В жизни вампирских слуг нет места сторонним чувствам и людям. Их жизнь отдана лишь одному — служению отцу, выполнять его приказы и желания. Какая ужасная жизнь. Какая незавидная судьба.
Думая об этом, и я сама не заметила, как Никки подошел и сел на диван у моих ног.
— Я снова не смог, — голос его дрожал. — Сегодня я был уверен, что ничего не почувствую, но… Ты была права. Он издевается надо мной и над всеми остальными, но никто ничего не может и не хочет делать. Я отдал тебя ему, словно вещь.
— Вещь… — я поднялась и погладила Никки по волосам. — Мы все тут вещи, а не я одна.
— Почему ты не сбежала сегодня утром?
— Не могу вас бросить.
— Ади! — он заключил меня в объятия и положил голову на плечо.
Я слышала, как он всхлипывает, и мне самой стало легче. Легче оттого, что он что-то чувствует, пускай и постфактум, но хотя бы осознает, что совершил ошибку и нужно бороться с гадкими обстоятельствами. Выпей бы он новую порцию порабощающей крови, то не стал бы извиняться, а, наоборот, как Моника, не предал бы этому значения. Его раскаяние дало мне надежду.
Была ли я к нему слишком мягкой? Может, нужно было оставить его там и сбежать? Я благодарна судьбе, что не сделала этого.
========== Глава 7. ==========
Следующую неделю мы с Никки почти не пересекались. Я усердно выполняла свои каждодневные обязанности личной служанки и морально готовилась к тому, что вампир рано или поздно опять на меня нападет. Вскоре его султанское величество внезапно «созрело».
В один из вечеров, когда после трапезы я взяла поднос с посудой, Анаксимандер подгадал момент и вытянул ногу, намереваясь сделать мне подножку. Но я вовремя заметила и ловко перескочила. Вампира это раззадорило и, видимо, решив развлечься на всю катушку, он задрал мне юбку едва ли не до талии.
— Перестань! — громко крикнула я, заметив, что в моменты, когда он меня окончательно выводит, начинаю переходить на «ты».
— Не помню, чтобы мы были настолько близки. Ты дома с родителями тоже так общалась?
— Родители мне таких гадостей не делали!
— А таких? — он резко вскочил и ударил по подносу, который тут же вылетел у меня из рук, и посуда камнем рухнула на злополучный ковер, который я только недавно стирала. — Что ты наделала? Все разбилось. Подбирай давай.
— Я схожу за веником.
— Нет, ручками-ручками.
Делать нечего, я опустилась на пол и принялась собирать осколки и складывать их обратно на поднос, попутно следя за его ботинками на случай, если бы он захотел меня пнуть.
— Ты убедилась, что Николас тебя не любит? Чего ж ты не бежишь? Раз он для тебя не важен, то я его оставлю в живых, — он сделал долгую паузу. — Наверное.
Мне не захотелось разговаривать с его обувью, и я выпрямилась.
— Потому что нравится здесь, и хочу быть с вами.
Бывает, когда повторяешь людям одно и тоже очень часто, они начинают в это верить.
— Хм, я бы сделал тебя своей питомицей, но тогда твоя кровь перестанет меня лечить. Знатно ты устроилась, однако. Может, стоит отправить тебя обратно в подземелье? Мы там отлично ладили.
Он протянул руку и погладил меня по воротнику на шее.
— Ненавижу мужскую кровь. Она горькая и даже если лечит, то наслаждения никакого не получаешь. А вот девичья — другое дело.
— Вы когда-нибудь кого-нибудь любили? — спросила я, чтобы отвлечь его от своей артерии.
— Даже если любил, то уже не помню прелести этих терзаний. Учащенное сердцебиение, повышенная нервозность, бессонница, стресс — больше похоже на симптомы болезни, — он развел руками.
— С тех пор как я нахожусь в вашем обществе, все эти симптомы только и преследуют меня.
— М? — он удивленно на меня посмотрел. — Что ж, мои чувства отличаются от твоих. Я ощущаю безоговорочную победу и полную власть, а еще спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.
Я горько вздохнула.
— Может, отдадите мне мою книжку?
— Забыла сюжет?
— Люблю перечитывать то, что вызывает какие-то эмоции.
— Нет. Пожалуй, выучу ее наизусть, чтобы смущать тебя в нужный момент.
Я снова опустилась на ковер собирать оставшиеся части посуды. И надо же было такому случиться, что я случайно порезала руку об разбившийся стеклянный бокал. Тонкая линия на мягкой стороне ладони быстро разрослась, и кровь медленно, но верно, покапала на поднос и ковер. Было уже без разницы — все равно опять стирать. Я поймала себя на мысли, что уже думаю о своих обязанностях больше, чем о побеге. Привыкла больно к местным, и это был не самый приятный звоночек. Я украдкой взглянула на вампира, который тоже заметил, что его служанка поранилась, причем сильно.
