— Значит, с ней все в порядке? — я искренне обрадовалась этой новости.

— Не сказал бы. Отец бывает у нее по вечерам. Но что он там с ней делает… не знаю.

— Она превратилась в вампира?

— Ну, не совсем. Когда ты подралась с отцом, там осталось много крови на полу. Она собрала все и выпила. Это окончательно ее добило, потому что она раньше уже добывала как-то отцовскую кровь, но не в таких количествах. А потом стала нападать на меня и на тебя. Конечно, ты ей была более привлекательна… из-за связи с отцом, — тут он задрал футболку, и я увидела несколько круглых шрамов на животе и ключице. — Еще на руках есть. Она ниже меня, до шеи не дотягивалась, — он грустно посмеялся.

Я в уме посчитала примерно, сколько же в итоге шрамов осталось у Никки за всю его не такую уж долгую жизнь, не учитывая того, как его покалечили в детстве. Я протянула руку и погладила его по щеке. Он в ответ поймал мою ладонь и по очереди поцеловал каждый палец. Было щекотно, но приятно.

— Я думал, ты никогда меня не простишь.

— Уже и думать забыла, — соврала я, удивившись, что он до сих пор переживает. Простить-то простила, но выкинуть из головы вряд ли когда-нибудь смогу, слишком они меня напугали.

— Можно? — он приблизил свое лицо, и я утвердительно кивнула.

Он поцеловал меня так же скромно и боязливо, как в первый раз. Но теперь я уже не думала с ужасом, «что это было», а наконец-то тоже наслаждалась актом взаимной любви.

— У тебя скоро вода остынет, я, пожалуй, пойду, — сказал он, вставая с пола.

Внезапно на меня нашла такая невыносимая тоска и обида, что, не помня себя, я вскочила и кинулась ему на шею, впечатав мокрый силуэт на его светлой футболке.

— Никки! — я вцепилась ему в волосы прижалась лбом к его щеке. — Побудь еще немного! Я не выдержу находиться с ним так долго! Я боюсь его!

— Ты же простынешь… — он снял с крючка над ванной чистое полотенце и, замотав меня в него, вытащил из ванны.

Он только начал читать лекцию про опасность стояния на холодном полу, но я тут же, как тигрица, набросилась на него снова и заткнула рот поцелуем. Не в силах сопротивляться, он опустился со мною на пол и стянул полотенце, которым только что обмотал. Голос разума затмился у нас обоих в один момент. Более опасного места для любовных утех было просто не найти — почти у вампира под носом. Никки стянул футболку, и я успела насчитать еще несколько белых шрамов на чуть загорелой коже.

С нежностью и страстью он принялся целовать меня. Головокружение накрыло с головой, и весь мир исчез в один единственный момент. Словно цунами, захлестнуло меня обжигающей волной удовольствия. Никки поцеловал мои шрамы на шее, которых обычно не было видно за высоким воротником платья, и я ответила ему тем же, нежно коснувшись губами белых полос на его брови и уголке рта. Он смотрел на меня с такой любовью, что я готова была провалиться сквозь землю от смущения, и это действовало даже сильнее, чем осознание того, что я лежу под ним абсолютно голая. Мы снова обнялись и наслаждались темпом наших тел в этом замкнутом запаренном помещении, где было нечем дышать. Нам обоим быстро поплохело, но Никки это не смущало, он ловил момент и гладил меня по ногам, животу и груди. Никогда еще я не испытывала таких прекрасных и будоражащих сознание эмоций. И хотя он не делал со мной ничего такого развратного, мне казалось, что прямо там умру от перевозбуждения, и эта смерть была бы самой желанной из всех, которые я продумывала, находясь в плену.

Как обычно бывает, прекрасные мгновения длятся недолго. Никки словно опомнился от крепкого сна, вскочил и поставил меня на ноги. Я была так расслаблена, что не смогла удержаться и опять рухнула к нему на грудь.

— Я здесь слишком долго, — пропыхтел он, прижимая меня к себе.

Не понимая, о чем он говорит, я умилялась его покрасневшим ушам. Видя, что я ничего не соображаю, он поднял полотенце, отряхнул и снова накинул на меня. Затем чмокнул в лоб на прощание.

— Попробую разыскать в городе какую-нибудь информацию. И съезжу к твоему дому.

Он проводил и усадил меня на кровать, потом еще раз поцеловал, потом еще. Мы не могли друг от друга оторваться минут десять. Но тут я, наконец, пришла в себя и скрепя сердце попросила его уйти.

Наутро у меня состоялся не очень приятный диалог с Анаксимандером. Подтвердились самые худшие опасения — он или кто-то видел, как Никки выходил из моей комнаты.

Вампир, как обычно, пил свой кофе и читал вчерашнюю газету. Я сидела у двери и терпеливо ждала, когда она закончит. Когда я почти придумала способ разыскать и вызволить Монику, Анаксимандер вдруг оторвался от газеты и как-то недобро на меня посмотрел.

— Что Никки вчера у тебя делал?

— Приходил извиниться, — спокойно ответила я, старательно не выдавая волнения в голосе.

— За что?

— За то, что они с Моникой на меня напали.

— Какой неженка, — он снова отвернулся и хлебнул кофе. — И давно он ходит к тебе «извиняться»? — он как-то злобно произнес последнее слово.

— Он только вчера пришел. Мы поговорили, и все.

— Чем все закончилось?

— Я его простила.

— Скажу один раз: я не люблю, когда питомцы играют друг с другом без моего ведома. Их задача — слушаться хозяина. А когда они начинают забывать свою основную цель, то происходят неприятности, которые я решаю удалением провокатора.

— Хорошо, хозяин, — сердце бешено билось от страха, я бессознательно мяла юбку платья, и это, естественно, заметил вампир.

Анаксимандер допил кофе, встал из-за стола и подошел к отрытому окну. Пару минут он смотрел вдаль на хмурое небо, которое предвещало окончание жары и начало осени.

— Сколько лет меня окружают женщины, но до сих пор не могу их понять, — сказал он, выглянув наружу и любуясь трудами своих слуг — по совместительству садовников. — Резвиться с кастратом… Вот это ты меня удивила.

Меня словно окатили ведром ледяной воды. Я не нашлась, что ответить. Он сказал это, как факт, без намека или подозрения. Будто с самого начала все знал, следил за нами и слышал каждый вздох.

— Отправляйся вниз и найди Оливу. Сегодня до конца дня будешь работать на кухне.

Я думала, Анаксимандер прибьёт меня за измену ему, великому султану, но он просто отправил на кухню. Вот уж поистине непредсказуемое создание.

========== Глава 4. ==========

«Так я и пошла на твою кухню», — ругалась я про себя, пустившись бегом обратно в подземелье, из которого раньше так мечтала выбраться.

Минуя погреб, лестницы, свою бывшую темницу, я бежала по извилистому коридору, даже не разбирая пути. Остановилась лишь тогда, когда обнаружила, что знакомые места уже давно остались позади, а передо мной продолжал разветвляться коридор.

Решив воспользоваться правилом «правой руки», я направилась по очередному, не отличавшемуся от других, пути из красного кирпича. Я останавливалась у каждой двери и, прислоняя ухо, пыталась расслышать хоть что-нибудь, звала Монику сквозь замочные скважины, но мне никто не отвечал. Часов у меня при себе не было, но точно могла сказать, что плутала там около часа, пока, наконец, не услышала за одной из дверей, как будто звон железа. Глухо громыхая, звук доносился до моих ушей отдаленно. Казалось, он шел не из-за стен, а из-под пола. Когда я нашла дверь, за которым шум был особенной сильным, то снова наклонилась к замку и позвала свою подругу. Звон тут же прекратился. Я дернула дверь, но она не поддавалась. Словно в ярости, я принялась крутить несчастную круглую ручку, давить и вырывать ее, пока старое сырое дерево вокруг нее, наконец не треснуло. В очередной раз я почувствовала, что в момент опасности у меня откуда-то прибавляется физическая сила, правда, жаль, что это меня не спасло, когда вампир напал на меня около дома. Видимо, чтобы обрести способность, нужно немало заплатить потом и кровью.

Я просунула руку в образовавшееся около замка отверстие внутрь и погладила дверь изнутри в поиске щеколды или цепочки. Нащупав холодную железку, я дернула ее влево и врата приветливо и со скрипом отворились. Внутри горела одна тусклая электрическая лампа, а у стены на матрасе, отвернувшись, лежала Моника, укрытая одеялом.