Мелинда так и не успела оценить окружающую обстановку и собственные шансы на переход из состояния полу-трупа к нормальной жизнедеятельности, как незнакомец уже возвратился, металлически позвякивая у самого уха девушки какими-то предметами.

— Что-то я не помню, чтобы прикрывал тебе веки… — тягучие интонации в голосе незнакомца и щекотание длинных волос, вновь коснувшихся кожи Мелинды, очень уж не понравились девушке. В следующее мгновение она почувствовала острую колющую боль в грудной клетке, и у Мелинды создалось впечатление, будто из неё душу тянут в буквальном смысле. Каким-то шестым чувством пришло понимание, что происходит нечто абсолютно непоправимое. Это нельзя терпеть! Иначе будет поздно. Именно сейчас настало время Гробовщику осознать его вторую ошибку — мертвец оказался не совсем мёртв. Прислушавшись к вопиющему голосу интуиции, Мелинда дернулась, перевернулась и, встав на четвереньки, дала задний ход вдоль кушетки.

Новый знакомый как-то слишком спокойно воспринял восстание жертвы препарирования из мертвых. Ещё ухмылялся и хихикал, глядя на безрезультатные попытки «трупа» уползти подальше с места пыток, словно восстание мертвеца — самое обыденное дело. Причем, по ширине улыбки можно было заподозрить наличие у перса не только полного комплекта белоснежных зубов, а и дополнительную, так сказать, прокачанную комплектацию.

Неподалёку от кушетки, на которой недавно лежала Мелинда, на полу подле довольно большого деревянного ящика с удивительно знакомыми очертаниями валялись ржавые, покрытые свежей землёй, словно ими регулярно пользовались, инструменты: лопата, кирка, старые мешки и короткий ломик. Вот он-то и показался Мелинде наиболее подходящим оружием. Девушка охватила увесистый инструмент обеими руками, выпрямилась, тяжело дыша после длительной скованности дыхательных мышц. Она сделала шаг к мужчине и замахнулась.

И… пожалела об этом в ту же секунду. Если до предпринятого наступления персонаж проявлял благодушное расположение, не считая того, что приняв Мелинду за покойницу, решил потыкать в её грудную клетку скальпелем, то теперь его настроения переменились. Состроив на лице обиженную мину, незнакомец принял боевую стойку. Выставив вперед для равновесия левую ногу, затянутую в высокий остроносый сапог, вытянув левую руку, словно задавая направление движения, он поманил Мелинду тонкими пальцами, увенчанными длинными чёрными ногтищами. В правой руке оказался зажат мерцающий металлическим блеском скальпель, да и вся стойка выражала явные агрессивные намерения. Поэтому от приглашения подойти ближе, высказанного игривым жестом, Мелинда предпочла отказаться. Тем более, что выражение бледного лица персонажа, «украшенное» наискось грубым устрашающим шрамом, не предвещало ничего хорошего. Девушка лишь крепче перехватила ломик, вскинув его на левое плечо. Восприняв это действие как явный акт агрессии, незнакомец сделал серию стремительных выпадов вперёд. При чем Мелинде показалось, что увернуться от рассекающего воздух лезвия ей удавалось лишь потому, что сам персонаж желал поиграть с ней ещё, словно кот с мышью, которой с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента все равно придёт печальный конец. Но даже эту десятую процента вероятности спастись Мелинда не хотела упускать, сдавшись без боя. Поэтому продолжала отчаянно уворачиваться. О том, что нужно махать найденным ломиком, девушка забыла напрочь.

Очевидно, что скальпелем незнакомцу доводилось орудовать достаточно часто, и, кажется, не только по прямому назначению. Движения его отличались плавностью, но такой силой и амплитудой, что короткое остро поблескивающее лезвие рассекало воздух с протяжным стоном, словно рабочая поверхность катаны, а не обычного хирургического инструмента.

«Может, попытаться заключить мирное соглашение?..» — испытывая сомнения в целесообразности этих действий, Мелинда все же бросила ломик на пол и подняла руки ладонями вперёд.

— Слушай… — Мелинда помялась, но, увернувшись от очередного выпада, такого, что скальпель просвистел над ее левым ухом, девушка решила тоже пойти в наступление, если не физически, то хоть осуществить моральную атаку.

— Эй! — завизжала она во всю глотку. — Ты, жертва варварской пластической хирургии, а ну опусти скальпель, говорю!

Гробовщик продолжал ухмыляться с неподдельный интересом взирая на Мелинду. Не то чтобы взгляд его выражал любопытство, этого было не разглядеть, как и самих глаз, спрятанных под длинной седой челкой, вся стать Гробовщика выдавала заинтересованность. Не сказать, чтобы слишком резвый труп озадачил его, или визгливые увещевания девушки произвели на похоронщика какое-то впечатление. Но скальпель он все же отложил в небольшой ящичек одного из многочисленных стеллажей, благоразумно заперев дверцу на ключ.

— Вот так-то лучше. — Вздохнула Мелинда. И хоть ощущения безопасности не прибавилось, девушка расслабилась. Окидывая взглядом тонущее в полумраке обширное пространство зала, она лишь на мгновение неосторожно повернула голову, потеряв из поля зрения хозяина дома.

Словно издалека послышался громкий звонкий дзен-нь, смешивающийся с более глухим хр-ряк… Лишь через несколько мгновений к Мелинде пришло осознание сильной и неожиданной боли в затылке, хоть и создавалось впечатление, что все это происходит не с ней. В следующий миг мир перед глазами померк. Очнулась Мелинда накрепко примотанной все к тому же препарационному столу. Над ней навис все тот же мужик, опираясь одной рукой на длинную буковую доску. Именно этот предмет при соприкосновении с черепной коробкой Мелинды, очевидно, и издавал столь напевные звуки. Весь вид персонажа выражал явно агрессивные намерения, это подтверждалось зажатыми в другой его когтистой руке кусачками для дробления реберных костей.

— Ты кто такая? Кто подослал тебя шпионить?

— Так я … м-м… пробормотала Мелинда, все ещё пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре, когда незнакомец поддел рабочей частью щипцов лохмотья ткани на её груди.

— Зачем ты притворялась мертвецом? — неожиданно громко рявкнул Гробовщик. — Еще раз и в последний спрошу: кто отправил тебя шпионить? Обдумай ответ хорошо. Потому что, если он мне не понравится, перейдем к действиям. — И для убедительности он щелкнул кусачками.

— Никто! Отпусти меня. Ну зачем тебе ещё один труп, а? Окидывая взглядом ряды гробов и вязанки венков, внезапно по-детски заныла Мелинда.

— Чтобы потом оживить. — Совершенно обезоруживающе честно признался персонаж.

Мелинда слышала истории о том, как время от времени кто-то из игроков съезжал с катушек и повреждался рассудком в симуляторе. Такие персонажи в вирте славились абсолютной невменяемость и частенько творили настоящие зверства. Этот казался пока не очень буйным, но и не безобидным.

— А… — Протянула Мелинда, вновь обводя взглядом ряды гробиков и буйную пышность похоронных венков. — Некромант, значит. Не повезло мне, да? — задала девушка чисто риторический вопрос. -… эх, не повезло.

Чаще всего в виртуале Мелинда старалась обходить десятой дорогой всяких некромантов, заклинателей духов и чернокнижников. Мрачные, непредсказуемые типы с очень запутанной мотивацией. Никогда нельзя угадать, какую хрень такой выкинет в следующий момент. А последствия от почитаемой ими деятельности всегда отличались максимально разрушительной силой.

— Какой необычный у вас акцент, мисс. — Словно забыв, что только что намеревался пытать шпиона костедробильным инструментом, заметил некромант.

— Акцент! — словно осенило Мелинду. — Действительно! В конце концов — это лишь игра. Мы же не будем калечить друг друга, так ведь? Все в одной связке…

— Какая игра?

— Виртуальный мир. Не настоящий.

— Вот это все? — Гробовщик вскинул руку, обводя пространство вокруг него зажатыми в пальцах щипцами. — Это все — самое, что ни на есть настоящее. Реальность. — Словно в доказательство, что он сам реален, Гробовщик, побарабанил кончиками ногтей по собственному колену и… внезапно ущипнул Мелинду за бедро. Хорошо хоть только ногтями, а не своим пыточным инструментом.