Охотник потёр затылок и подобрал шляпу.

— Не добил я, не добил, — буркнул он, хмуро покосившись на нас. И в ответ на вопросительно выгнувшуюся бровь Охотницы на Охотников неохотно добавил. — Мог. Но не стал.

Я непроизвольно потёр живот, а Эйлин тяжело вздохнула. Признаться, я ожидал как минимум вопроса “Почему?”, но она лишь пристально посмотрела на Альбера и махнула рукой, на мой изумлённый взгляд лишь фыркнув:

— Стара я стала с вами тягаться. Раз друг друга не поубивали, может, и правда не звери.

Хвала богам, драться не пришлось! Я уже точно знал, что убийство этих людей удовлетворения не принесёт, кроме того, это был бы всё-таки опять не мой бой.

— Не переживай, — довольно едко подал голос Ворон, — за твой бок он рассчитался сполна, так что мы квиты.

Хотя думаю, здесь все мы просто слишком устали, чтобы сражаться между собой. Даже я.

Уговорить Агату и вдвоём не вышло.

— Мне недолго осталось, — в уголках слепых глаз блеснули слёзы. — Видит Одон, я хотел бы отправиться с вами! Очень хотел бы! С вами, моими… друзьями! Но этот город меня не отпустит…

Я это тоже видел, и даже понимал. Но смириться было тяжело.

А ещё перед нами с Вороном встал новый вопрос — а что же дальше? Присоединяться к Охотнику и Эйлин, забиравших с собой двух светловолосых девчонок, мы не собирались. Но и оставаться в Ярнаме… ради чего? Здесь не осталось ничего, что стоило бы Охоты. Не ради самих убийств — ради чего-то более… Чего-то более.

Но маленький отряд мы решили проводить. Эйлин фыркала, Охотник явно чувствовал себя в нашем присутствии не в своей тарелке — но молчал. Альбер с истинно аристократической небрежностью всё это игнорировал. Старшая девочка в свою очередь цеплялась за наставницу Ворона, а младшая почему-то то и дело пыталась обернуться на меня, сверкая любопытными глазами.

— Вы останетесь? — дорога уходила за горизонт, позади угрюмо возвышался Ярнам, но уже здесь, на его границе, ощущалось, как менялся даже сам воздух. Дальше мрачная власть города не простиралась, и словно почувствовавшие это дети заметно взбодрились. Даже Эйлин плечи расправила.

— Пока что да, — отозвался я, опередив с ответом Альбера. Надеюсь, он не обидится. — Поживём немного в часовне, а там посмотрим.

Охотник понимающе кивнул, после чего задумчиво посмотрел на Ворона и полез за пазуху, достав слегка мятый конверт с багровой печатью. Я почти физически ощутил, как подобрался друг, принимая этот странный подарок. Как стиснули дорогую бумагу закованные в серебристый металл пальцы. Знакомая эмблема…

— Жаль, я с вами познакомился в… не совсем удачных обстоятельствах.

Я смерил Охотника очень выразительным взглядом, а Альбер фыркнул:

— Ну-ну.

Его прощание с наставницей вышло даже забавным: они молча стояли друг напротив друга, потом оба сняли свои маски — и Эйлин скупо усмехнулась, протянув руку и взлохматив серебристые волосы на макушке Ворона. Тот подобную фамильярность снёс стоически, а затем шагнул вперёд и быстро обнял наставницу, ещё быстрее отстранившись с демонстративно бесстрастным лицом. Так, смех он точно не оценит… Не оценит, я сказал. Ещё и Охотник рядом цедил в кулак смешки.

— Я буду разочарована, если ты так и останешься в этом проклятом месте.

— Это ты нас так в гости зовёшь?

— Если найдёте.

Альбер хмыкнул.

— А может и найдём.

— Ну удачи.

Оборачиваться никто из нас не стал.

А потом была ужасно тесная тряская карета с запряжёнными в неё немёртвыми животными, которые назывались “лошади” и снег над огромным, заброшенным даже на вид замком.

— Кейнхарст, — дыхание Ворона вырвалось изо рта белым облачком пара. Шагнув на промороженные каменные плиты, он вновь стал совершенно спокоен. Я бы даже сказал — неестественно спокоен.

— Бранд.

— Да? — избегать кровавых брызг от взрывавшихся паразитов было непросто, но мы старались.

— Мы идём к моей Королеве.

— Так она жива? — я наткнулся на злой взгляд резко развернувшегося друга и невольно остановился.

— Она бессмертна.

— О… — чёрные перья вновь стегнули воздух, и он двинулся дальше по ведомому лишь ему одному пути, приведшему нас на заснеженную крышу с обломками нелепого стула, похожего на трон, и истлевшими человеческими останками.

— Так вот что с ним стало, — я был уверен, что Альбер зло оскалился. А череп неизвестного мне отправился в пропасть.

— Наш верный слуга, — я стоял поодаль и смотрел на Королеву Аннализу, перед которой преклонил колени её последний рыцарь. Она казалась до ужаса хрупкой и тонкой, как такая вообще могла выжить в этом стылом обиталище призраков? На нежить похожа не была. Хотя кто знает, что скрывает этот странный шлем…

— Какие вести ты принёс? — голос властный, сильный — за ней действительно чувствовалось Право повелевать и приказывать. Как же вышло, что теперь всё, что осталось от величия — заброшенный замок и сидевшая на троне девушка в слишком лёгком для погоды за окном платьице?

— Не осталось никого из тех, кто звался Палачами, — Альбер не поднимал головы, впервые я видел друга таким… покорным? Нет, не так. Проявляющим подобное уважение. Искреннее, глубокое. Безоговорочное.

— Нас радует эта новость, — благосклонно кивнула Аннализа. — Представишь своего спутника, что не спешит преклонять колени перед Нами?

Ворон обернулся и поманил подойти ближе. Жаль, я надеялся отмолчаться…

Пришлось приблизиться и опуститься на колено рядом с другом, прижав кулак к груди.

— Бранд, мой напарник, Ваше Величество, — интересно, он руку не устал ещё держать? — Он помогал мне в истреблении Палачей.

— Отрадно слышать Нам, что за пределами Кейнхарста тебе попался столь необычный человек, — промолвила Королева. — Мало кто может решиться поддержать Нечистокровных, врагов Церкви Исцеления.

Я поднял голову и увидел, как она чуть подалась вперёд, рассматривая моё лицо.

— Желаешь ли ты стать одним из нашего рода? Принять Нашу кровь и Нас как свою Королеву?

— Это невозможно, — качнул я головой. — Моё тело не терпит чужой крови.

Не говоря уже о том, что такое ярмо на шею я всё равно не взял бы. Довольно на Ворона посмотреть, сквозь покалывание в висках понимая, что у него тоже оказывается всё это время был свой Долг.

— Это так, Ваше Величество, — подтвердил Альбер. — Он не может принять даже лечебную кровь Церкви.

— Как интересно, — холодный голос, расслабленно лежавшие тонкие руки. — И ты до сих пор жив.

В ответе это не нуждалось, поэтому на некоторое время в уставленном статуями и свечами зале царствовало молчание.

— Ночь Охоты закончилась?

— Да. Девять дней назад.

— Вот как, — она провела ладонью по подлокотнику трона. Какая всё-таки нелепая железка сидела на её голове. Такая тяжёлая даже на вид, совсем не подходившая хрупкому телу.

***

— Мы отпускаем вас, — эти слова заставили Альбера резко поднять глаза. Королева всё так же, почти не изменив положения, восседала на троне и смотрела на него. Рыцарь чувствовал этот взгляд сквозь уродливый металл палаческого “намордника”.

— Ваше Величество?

— Мы отпускаем тебя, Наш верный рыцарь. Ты волен идти куда пожелает твоё сердце.

Ворон смотрел на Королеву и не верил своим ушам. Его отпускали? После стольких лет…

— Я не могу Вас оставить, — твёрдо ответил он. Не для того Альбер нёс знамя мести, не для того вернулся к ней, чтобы сейчас просто развернуться и уйти.

— Здесь больше ничего нет, — Аннализа небрежно провела рукой по воздуху. — Мы…

— Вы останетесь здесь? — вдруг неучтиво перебил Бранд — и не опустил головы под сгустившимся в воздухе неодобрением Королевы.

— Мы уже слишком давно заточены, — холодно ответствовала она.