— Не волнуйтесь, товарищ капитан, — успокаивал его пограничник. — Через час так заметет, что и самим свои следы найти не удастся.

Пограничник должен был довести разведгруппу до старой разрушенной финской заставы и возвратиться.

В целом рейд по тылам врага прошел успешно, хотя на обратном пути наши разведчики попали в очень сложную ситуацию.

Уже недалеко от линии фронта дозорные, высланные вперед, обнаружили, что дорогу, которую предстояло пересечь, расчищают подразделения гитлеровцев. Что было делать? Укрыть людей в овраге и ждать, что на тебя вот-вот натолкнутся враги? Или рискнуть и идти смело, без опаски, будто свои? И Попов решился на дерзкий, но продуманный шаг: пересечь дорогу и двигаться дальше на глазах у противника. Он предупредил бойцов о том, что идти нужно спокойно, ровным шагом, не показывая нервозности и не обращая на работающих никакого внимания. Оружие подготовить к бою.

Группа двинулась вдоль ручья и вскоре поднялась наверх. Первым увидел ее вражеский солдат, возившийся у заглохшего трактора. Он с любопытством, но без тревоги посмотрел на людей в белых маскировочных костюмах, ровным накатистым шагом идущих на лыжах в его сторону. Обернулись в их сторону и офицеры, которые стояли на снежном отвале. Прикинув, что дорогу лучше всего пересечь именно там, где стоит трактор, чтобы все-таки держаться подальше от офицеров и основной массы работавших солдат, Попов поднялся на снежный вал и громко крикнул по-немецки:

— Не смотреть по сторонам. Вперед! Быстрее!

Группа беспрепятственно миновала дорогу. Шли не оглядываясь, но невольно прибавляя шаг и стремясь скорее добраться до спасительного леса. Углубившись в него метров на двести, сделали привал, и Попов вместе с Царевым и командиром разведотделения нанесли на схему пройденную трассу будущего колонного пути с перечнем всех первоочередных работ, необходимых для приведения ее в состояние, допускающее движение дивизионной техники. Заодно наметили и наиболее короткий путь к своим. Он оказался удачным, и еще засветло вышли на боевое охранение одного из подразделений 104-й дивизии. К утру добрались до штаба бригады. В течение следующего дня были обработаны данные этой глубокой инженерной разведки и отправлены специальным нарочным в штаб инженерных войск 19-й армии. Там ими остались очень довольны. Поступил приказ всех участников рейда представить к правительственным наградам.

К сожалению, данные этой разведки оказались уже не нужны. Противник пронюхал о готовящемся наступлении, улучшил и укрепил свои позиции, значительно активизировалась его авиация. Учитывая потерю фактора внезапности и по ряду других причин, операцию перенесли на лето.

В ожесточенных летних боях капитан Ф. Ф. Попов погиб.

…Наступила вторая половина мая 1944 года. Заполярная весна все сильнее и настойчивее вступала в свои права. На возвышенностях и открытых местах снег сошел совсем, и там уже робко зеленела трава, но в лесах, ложбинках и оврагах он еще лежал. Солнце, недавно такое скупое и холодное, теперь почти не скрывалось за горизонт.

Весна — всегда радость, волнение души, ожидание чего-то светлого, нового. Что ждали мы тогда от третьей военной весны? Конечно, окончательного изгнания врага с нашей земли и уничтожения фашизма в его логове.

В декабре 1943 — апреле 1944 года Красная Армия в ходе целого ряда наступательных операций освободила от врага практически всю Украину; в результате Ленинградско-Новгородской операции была полностью снята блокада с этого великого города и освобождена почти вся Ленинградская и часть Калининской области, советские войска вступили на территорию Эстонии, тем самым положив начало освобождению от оккупантов Прибалтийских республик. Уже был освобожден Крым, а вот на Севере, в Мурманской области и в Карелии фронт с 1941 года застыл.

Пришла пора ударить по противнику и здесь. И вот в конце мая наша бригада была погружена в эшелоны и переброшена из-под Кандалакши к югу, в распоряжение командующего 7-й армией генерал-лейтенанта А. Н. Крутикова. Его армия с 1941 года стойко держала оборону между Ладожским и Онежским озерами.

За три года финское командование создало в Южной Карелии мощную глубоко-эшелонированную оборону. Между Онегой и Ладогой было построено шесть оборонительных полос, густо насыщенных огневыми сооружениями долговременного и полевого типа, командно-наблюдательными пунктами и разветвленной сетью открытых и закрытых траншей и ходов сообщения. Все рубежи прикрывались противотанковыми препятствиями и минными полями, даже артиллерию упрятали в крепкие доты и дзоты. Были заминированы также все мосты через многочисленные реки и ручьи, их берега, участки и узлы дорог, узкие дефиле, а также места обходов и объездов, даже отдельные здания и сооружения в населенных пунктах, из которых финны изгоняли жителей. При минировании противник широко использовал всякого рода взрывные ловушки, называемые иногда горько-иронически «сюрпризами». Эти «сюрпризы» требовали для обезвреживания привлечения большого количества саперов, хорошо знавших свое дело.

Таким образом, перед 7-й армией, которая наносила главный удар из района Лодейного поля вдоль Ладожского озера в общем направлении Олонец, Сортавала, стояли серьезные трудности, а на инженерные войска ложились ответственные задачи по обеспечению их успешных действий, особенно в районах форсирования реки Свирь.

Нашей бригаде поручили подготовить десантную переправу легкого переправочного парка, выделить часть батальонов в первый эшелон для комплектования штурмовых групп. Штаб бригады обязан был снабдить исчерпывающими сведениями наши штурмовые батальоны о системах оборонительных рубежей противника, а также ознакомить офицеров с образцами минно-взрывной техники финской армии.

Кроме того, офицерам штаба бригады предстояло договориться со стрелковыми и танковыми частями о правильном и эффективном использовании придаваемых им наших саперов, чтобы не повторить ленинградских ошибок. Короче говоря, работы хватало на всех.

При подготовке к операции там, где наносился главный удар, в полосе 7-й армии, были сосредоточены большие силы. Удалось создать превосходство над противником в людях более чем в два раза, в артиллерии и танках — почти в шесть раз.

21 июня мощные орудийные залпы и гул авиационных моторов возвестили о начале Свирско-Петрозаводской наступательной операции. Три с половиной часа продолжалась артиллерийская и авиационная обработка финской обороны. На берегу, занимаемом противником, стоял громоподобный, непрерывный гул, в котором невозможно было расслышать разрывов отдельных снарядов и бомб. Еще не прекратилась канонада, а по реке уже поплыли лодки, плоты и паромы с передовыми отрядами, среди которых находились и наши воины. Таких десантных переправ на участке форсирования реки действовало почти одновременно около десяти. Противник, ошеломленный пашей артиллерийской подготовкой, на первых порах не оказывал сопротивления. Потом на реке стали рваться его снаряды, но десант уже занимал противоположный берег. В это время понтонеры начали наводить понтонный мост, невзирая на артиллерийский огонь врага. Через несколько часов мост заработал.

А всего к часу дня инженерные войска навели через реку одиннадцать, а к исходу дня двадцать паромных переправ и два моста. На следующий день через Свирь непрерывным потоком двигались автомашины, конные обозы, танки и артиллерия. Тогда же переправился и штаб нашей бригады.

В это время передовые части были уже далеко. Несмотря на упорное сопротивление противника, к концу второго дня операции плацдарм на реке Свирь был увеличен до 60 километров по фронту и 12 — в глубину. После ожесточенных боев войска 7-й армии 25 июля прорвали вторую полосу обороны и овладели городом Олонец. 28 июня совместно с частями 32-й армии был освобожден Петрозаводск.

Отходя, противник оставлял диверсионные группы и отряды, иногда достаточно крупные. Они нападали на отдельные мелкие подразделения, разрушали мосты, уничтожали склады, линии связи, минировали в наших тылах дороги, которые считались уже безопасными, и чинили прочие неприятности, стараясь всячески задержать наше продвижение вперед. Особенно трудно приходилось танкистам. Привязанные к дорогам, они то и дело рисковали напороться на засады. Если же на узкой лесной дороге подрывался головной танк — надолго задерживалась вся колонна, а замаскированные «кукушки» метким огнем поражали всех, кто пытался вызволить товарищей из беды.