Я рассказал, как все произошло.

— Значит, здорово досталось?

— Есть убитые и раненые.

— Хорошо, хоть сами не попали в плен, — сказал подошедший полковник, как оказалось, начальник штаба.

Представив меня, генерал обратился к нему:

— Чем мы можем помочь саперам? У нас в тылу оказался весьма крупный диверсионный отряд противника, пока с неясной для нас задачей, и с ходу наскочил на их штаб, — и он кивнул в мою сторону. — Те, молодцы, пока держатся. Но силенок у них маловато. — Он помолчал. — Эта банда может нам здорово напакостить, и ее надо немедленно задавить. Что у нас сейчас под рукой?

Полковник назвал несколько частей и добавил:

— От вашего имени я отдал приказ немедленно направить сюда один полнокровный батальон из резерва.

Саперам можно сейчас выделить пару тридцатьчетверок и взвод пулеметного батальона. Думаю, что с этим подкреплением они отобьются. А мы не позволим диверсантам пробиться к своим.

— Добро! — сказал генерал. — Но вызовите еще «илы», пусть как следует обработают лесной массив, где сейчас сосредоточилась неприятельская группа.

Примерно через полчаса мы во главе колонны, состоявшей из двух танков Т-34 и двух грузовиков, в кузове которых сидели бойцы пулеметного батальона со станковыми пулеметами, появились в расположении нашего штаба.

— Кажется, подкрепление уже не потребуется, — сказал капитан Попов.

Действительно, кругом тихо. Судя по всему, противник отступил. Тем не менее танкисты и пулеметчики обстреляли лес, а звено «илов» проутюжило его сверху, бомбя и обстреливая ракетами и из пулеметов.

Днем на берегу озера Суоярви мы похоронили наших солдат и офицеров, погибших в этом неожиданном ночном бою.

Для нас он оказался здесь последним.

Поражение финской армии вынудило правительство Финляндии поторопиться с принятием решения о выходе из войны. 25 августа Финляндия обратилась с просьбой начать переговоры о мире, а 19 сентября в Москве было подписано соглашение о перемирии. Умолк грохот пушек и на Карельском перешейке, между Ладожским и Онежским озерами. И однажды утром вдруг наступила неожиданная тишина. Даже не верилось, что никто больше не будет стрелять. Молчали финны, молчали и наши.

После заключения перемирия с Финляндией 13 я инженерно-саперная штурмовая бригада была придана 14-й армии, которой командовал генерал-лейтенант В. И. Щербаков.

Финские войска в соответствии с договором о перемирии к сентябрю отошли на участке от Ухты до Ладожского озера за линию государственной границы. Опасаясь выхода советских войск в тыл 20-й горной армии с юга, немецкое командование начало отводить свои подразделения с Кандалакшского и ухтинского направлений в северные районы Финляндии. Но на мурманском направлении противник прочно удерживал занимаемые рубежи, придавая большое значение районам Петсамо и Киркенеса. Здесь добывались никель и медь, необходимые для германской промышленности, и находились незамерзающие порты Баренцева моря, где базировались гитлеровские военные суда. На этом участке линия фронта оставалась неизменной с сентября 1941 года. Здесь, в условиях труднопроходимой горно-лесистой и болотистой местности, за три года фашисты создали мощную трехполосную оборону глубиной до 150 километров. Наша 14-я армия при поддержке кораблей Северного флота и авиации должна была окружить и уничтожить главные силы противника.

7 октября 1944 года началась Петсамо-Киркенесская наступательная операция, в которой наша бригада участвовала совместно с 99-м и 131-м стрелковыми корпусами.

Инженерным войскам предстояло не только в составе штурмовых групп прорвать оборону противника, но и обезвредить тысячи различных мин, взрывных устройств, построить десятки мостов через многочисленные реки, восстановить старые и проложить новые участки дорог в трудных горных условиях. И все это — в самые сжатые сроки, да еще коварной полярной осенью.

В боевые порядки 99-го и 131-го стрелковых корпусов от бригады были выделены два штурмовых батальона и два взвода ранцевых огнеметов. Остальные батальоны состояли в резерве армии. После артиллерийской подготовки пехота, с которой взаимодействовали наша подразделения, прорвав главную полосу обороны противника, с ходу форсировала реку Титовку и захватила плацдармы на ее западном берегу. К исходу третьего дня, несмотря на ожесточенное сопротивление гитлеровцев, войска 14-й армии полностью прорвали их оборону на направлении главного удара и создали условия для наступления на Петсамо (Печенгу) и Луостари.

Наши саперы участвовали в штурме двух узлов обороны противника, значившихся тогда на военных картах как Большой и Малый Кариквайвиши. На этот раз они действовали гораздо успешнее, чем летом 1943 года под Ленинградом, так как, учтя печальный опыт, в штурмовые группы помимо саперов включили пехоту, пушки, минометы и даже по два-три танка. И эффект от их действия оказался совершенно иным: каждая штурмовая группа полностью выполнила боевую задачу с минимальными потерями. Иными словами, опыт рождался в боях.

Наступление 14-й армии продолжало успешно развиваться. 15 октября во взаимодействии с силами Северного флота был освобожден город Петсамо (Печенга), а 25 октября соединения 131-го и 99-го стрелковых корпусов, сломив упорное сопротивление противника на промежуточных рубежах, заняли город и порт Киркенес — главную базу снабжения 20-й армии гитлеровцев. В этих боях участвовало два батальона морской пехоты. К концу октября наши войска завершили Петсамо-Киркенесскую операцию, закрепившись на рубеже севернее Найдена и юго-западнее Наутси.

В приказе Верховного Главнокомандующего от 1 ноября 1944 года указывалось: «Войска Карельского фронта во взаимодействии с соединениями и кораблями Северного флота, наступая в трудных условиях Заполярья, сегодня, 1 ноября, завершили полное освобождение Печенгской области от немецких захватчиков». Труден был путь до Киркенеса. Саперы восстанавливали взорванные отходящим противником мосты через многочисленные реки, приспосабливали для движения разрушенные участки дорог на крутых откосах гор и на болотах, освобождали от мин дороги и тропинки, которые в этих условиях приобретали тоже серьезное значение. Все было подчинено главной задаче ни на один час, ни на одну минуту не задержать наступления. Офицеры штаба бригады почти постоянно находились в батальонах.

Особую сложность представляло сооружение мостов. Прежде всего — где раздобыть нужный материал? Для временного моста лучшего строительного материала, чем дерево, не найти, но попробуйте раздобыть его в тундре! И все же мы находили выход из положения. Разбирали освободившиеся после нашего наступления землянки и прочие времянки, искали стволы деревьев по берегам рек, обшаривали всякие закоулки, где, по нашим предположениям, могло иметься хотя бы одно бревнышко. И, как ни странно, находили, и мосты делали в срок, хотя и весьма неказистые на вид.

Как же много значат на войне смекалка и находчивость! Сколько бы авторских свидетельств можно было бы, по нынешним меркам, выдать бойцам, сержантам, офицерам за рационализаторские предложения, а порой и изобретения!..

Штаб бригады разместился на окраине Киркенеса, где не оставалось целым, пожалуй, ни одного здания — настолько пострадал он за время войны. К тому же, уходя, фашисты довершили разрушение города, уничтожив все пригодные для жилья строения. Немногочисленные оставшиеся в живых жители ютились в наспех сколоченных бараках, землянках и даже в пещерах. Не хватало продовольствия, топлива, одежды. Наше армейское командование, а также советские и партийные органы Мурманска приняли ряд мер по снабжению населения северных районов Норвегии продовольствием, хотя никаких излишков и сами не имели. Помогли норвежцам и саперы, очистив от мин город и прилегающую территорию. Одному из наших батальонов довелось принять участие в восстановлении электростанции. И наши солдаты искренне радовались, когда загорелись электрические лампочки.