— Что?

— Кажется, ты ранил чувства ребенка, — Фардж поворачивает телефон, демонстрируя содержание экрана Дилану, который поправляет ремни рюкзака, щуря веки. Рассматривает присланный по почте видео-файл, подписанный как «развратная староста сосет», и сглатывает, качнув головой:

— Не наше дело.

— А-га, — как-то подозрительно тянет Дейв, не решая скачивать сам файл. — Тогда, идем. У меня есть особая травка для тебя, чтобы успокоиться, — начинает шагать в сторону, и Дилан с удовольствием принимает предложение, идет за другом, который слишком внимательно следит за ним. ОʼБрайен касается капюшона кофты, сам толком не знает, что подталкивает его обернуться. Оглядывается, хмурым, совершенно неприветливым взглядом врезается в спину Харпер, которая медлит, опустив взгляд на кофту в руках. Сжимает зубы, заморгав, и громко, тяжко вздыхает, выпуская мысли из головы. Снимает ремни рюкзака, опустив его возле ног на пол, и быстро натягивает кофту, чувствуя себя комфортней, когда руки прикрыты. Наклоняется, хорошо ощущая, как кто-то сверлит её взглядом, поэтому с агрессией реагирует, начиная взглядом искать этого урода, и натыкается на него, подняв рюкзак. Смотрит в глаза Дилану, который никогда не будет смотреть на неё иначе. Только так. С раздражением, ведь он знает.

Понимает, что имел в виду Дейв, говоря: «Ты не идиот. Сам знаешь».

Да, ОʼБрайен знает.

Отворачивается, накинув капюшон на голову, и спешит за Фарджем, уже предвкушая то, как вечером вынесет на ком-нибудь свою злость.

Его злит Мэй Харпер потому, что они похожи.

У этой темноты есть имя?

А что, если это твое имя?

Глава 11.

У твоей темноты есть имя, Дилан?

Миссис Харпер торчит у окна. Сколько времени? На часах полдвенадцатого вечера. За окном давно стемнело, начинает накрапывать тот самый отвратительный дождь, моросит, попадая на бледную кожу женщины, которая продолжает ходить от окна к окну, из кухни в гостиную, иногда поднимаясь на второй этаж, чтобы выйти на балкон. Её дочери нет. Мэй не возвращалась после школы домой, и неприятная дрожь в руках начинает медленно сводить с ума. Миссис Харпер который раз набирает номер её телефона, ждет ответ, что просто обязан последовать после двух-трех гудков, как было всегда, но минуты идут. Ответа нет. Перебрасывает на автоответчик. Женщина кусает ногти, тем самым портит идеальный маникюр, который успела сделать этим утром. Ходит кругами, поглядывает на наручные часы, громко вздыхая. Муж не берет трубку. Задерживается на работе, видимо, слишком занят, что позволяет ему игнорировать звонки жены. Миссис Харпер не может заставить себя присесть. Иглами в спину вонзаются неприятные мысли, предчувствия, не дающие хоть на секунду успокоить тот внутренний пожар, что дымом туманит голову. Она прижимает ко лбу ладонь, опять останавливается у окна, смотрит на улицу. Темную. Страшную. Такой она всегда её видела.

У каждого есть свои скелеты в шкафу.

Тайны, о которых никто и никогда не должен узнать.

Так ведь, Мэй?

Девушка ступает по развалившимся ступенькам вниз, туннель сужается, стены сдавливают, но это не мешает ей с приятным успокоением впитывать аромат влажности, прислушиваться к разбивающимся о землю каплям, что падают с труб вниз, срывая ржавый покров. Слабый свет от мерцающих ламп прекращает помогать разглядеть дорогу, но этого и не требуется. Харпер была здесь достаточно часто, чтобы запомнить дорогу и слепо шагать вперед, переступая обломки колонн и сваленные предметы, которые раньше украшали это место. Девушка ощущает странное, необычное родство. Заброшенная станция вокзала напоминает её внутреннее состояние. Мэй Харпер чувствует себя одиноко, брошено, но не испытывает при этом потребность в ком-то, кто мог бы скрасить её тишину и молчание. Харпер морально сильна. У неё слабые руки, ноги, тело в целом, но психология её разума не дает сломаться, принуждает к ношению в груди гордости и непоколебимости. Вы можете бить её ногами, ломать ей руки, насиловать, но морально девушка не даст себе упасть. Ни за что.

Прямая осанка, голову выше. Взгляд такой, словно все вокруг ниже неё. И вперед.

Харпер держит в руках сверток. Она прижимает его к груди с особым трепетом и заботой. Тихо напевает старую мелодию, знакомую ей с детства, укачивая, убаюкивая. Мокрая одежда не согревает, но может ли это быть сейчас важным для неё? Вот он — смысл её существования. Прямо в её руках. И теперь она не даст его в обиду. Не отпустит, не позволит причинить ему вред. Ведь тогда, в тот день она не смогла защитить его.

Перебирается через перегородку с табличкой «опасная зона» и спокойно идет дальше, даже ускоряется, с нежной улыбкой смотрит на его личико, пальцем смахивая капельку дождя. Мокрые волосы путаются, но Мэй всё внимание дарит ему, так что морально не готовится к тому, что может произойти в следующую секунду. И происходит это внезапно. Темные стены, темный потолок, темнота и мрак. Она повсюду. Она так близка, родна и знакома, что Харпер даже не думает, что может находится не в безопасности. Она буквально не осознает, что секунду неосторожности нападающего — и девушка получила бы удар, но атакующий смекает резко, остановив биту у её головы. У виска. Харпер застывает. Она медленно поднимает голову, с угрозой смотрит на Дилана, который… Что ж, который немного потерян, ведь ждет он здесь совершенно другого человека. ОʼБрайен делает шаг назад, тяжело дышит через нос, теперь уже принимая злое выражение лица, сводя брови к переносице. Молча смотрят друг на друга, вновь отдаваясь этой зрительной войне, которую девушка проигрывает, опустив взгляд на ребенка в руках. Прикрывает его личико тканью, когда парень следует за её взглядом, но тишина рушится. Шаги. Тот, кто направляется сюда, явно не скрывает своего присутствия. Дилан скользит языком по сухим губам, сощурившись, и довольно сильно бьет девушку по плечу битой, заставив отшагнуть в сторону, ближе к колоннам, а сам выходит из темноты, выглядывает, смотря на человека, который перешагивает ограждение, оглядываясь. Слишком нервно ОʼБрайен сжимает биту, от напряжение вздрогнув, услышав тихий голос прямо за спиной.

— Кто это? — Харпер просто шепчет, а Дилан уже готов снести ей голову с плеч. Он отшагивает назад, среагировав на слишком близкое расстояние между ними. У него нет времени выяснять отношения с ней. Ему нужно выполнить задание. Грязную работу. Верно, кто, если не он? Никому не охота пачкать руки, а ОʼБрайену просто плевать. Он прикусывает язык, бросая взгляд на мужчину с широкими плечами, который вынимает из кармана ножик. Такими темпами Дилан не успеет настроиться. Он прижимается спиной к колонне, запрокинув голову, дышит тихо, приводя биение сердца в порядок. Грохот позади вынуждает действовать. Но парень не готов морально. Он опускает взгляд на девушку, которая спокойно смотрит на него, стоя всего в нескольких шагах. Её могут заметить. ОʼБрайен моргает, хмуро, хотя пытается изгнать из себя эмоции, режет взглядом лицо Харпер, которая собирается сделать шаг в сторону, чтобы выглянуть из-за колонны, что побуждает парня открыть рот, невзирая на его собственное отвращение к сложившейся ситуации:

— Сиди тихо, — шепчет хрипло, сдерживая кашель. Горло болит. Мэй не нравится приказной тон, поэтому она гордо вскидывает голову, умело дав по роже при помощи одного взгляда, и прижимается спиной к колонне, чуть было не коснувшись своим плечом плеча ОʼБрайена, который дергает себя, побуждая двигаться. Уверенно держит биту, собираясь выйти в поле зрения своего врага, но вновь останавливается, когда слышит:

— Ты собираешься побить его? — Боже, Харпер, как можно оставаться настолько наивной? Побить? Они не в детском саду. Но именно что-то всё ещё не омраченное в сознании девушки, что направляет её мысли, заставляет Дилана оглянуться. Он с явной надменностью изучает спокойное выражение лица Мэй, чуть было не рассмеявшись. Правда, смех застревает в глотке. Харпер думает, что он собирается просто покалечить его, потому что это было бы разумнее. Если кто-то что-то не поделил между собой, то всё ограничивается обычно дракой. Вот только положение парня не совсем «нормальное». Его понятие «нормального» давно затерялось в темноте.