— Ещё пива, — умело собирает Дейва по кусочкам. Он делает это постоянно, когда оно требуется. И в данный момент приходится напрячься. Все понимали, что Мэрри скоро покинет этот чертов мир. Её возраст и заболевания… Это был вопрос времени. Но принять сложнее.

Мэй встает на пороге кухни, пока Дилан открывает холодильник, взяв две бутылки:

— Черт, это последние, — говорит, хлопнув дверцей. Поворачивается к Харпер, хмурясь:

— О чем думаешь? — спрашивает, видя это выражение лица, полное задумчивости.

— Мне надо будет домой завтра утром, — предупреждает. — Мама приезжает.

— Ладно, — парень обходит её, спокойно говоря. — Во сколько?

— Нет, — Харпер оглядывается, заставив своим ответом Дилана притормозить. — Ты должен быть здесь, — объясняет. — С Дейвом. Я сама доберусь.

О’Брайен отводит взгляд, скользнув по нижней губе языком, и с легкой неуверенностью смотрит на девушку:

— Хорошо, — не станет спорить. Ему самому не хочется оставлять друга. — Знаешь, он сейчас не знает, куда деваться. Его родственникам уже сообщил врач. Они все приедут сюда… И мать Дейва в том числе, так что надо будет понять, где ему остановиться, пока все не закончится.

— Мы подумаем, — девушка улыбается, переживая. — Иди к нему.

Дилан кивает, слишком внезапно попросив:

— Проверь, заперта ли дверь, — отворачивается. Что ж, паранойя, но Харпер выполняет просьбу, после чего медленно направляется к лестнице, чтобы навести порядок в комнате Мэрри.

Вода беспощадно бьет по голой спине. Ванная медленно наполняется холодом, что должен остудить эмоции и чувства. Лили замерзает. Она сидит на дне, поджав колени к груди. Обнимает их руками, пытаясь не смотреть на синяки, которые начинают проявляться на коже. Горло жжется. Роуз старается не глотать, иначе боль вернет её в тот чертов кабинет. К запаху спиртного.

Девушка громко и ровно дышит. Смотрит в одну точку, сжимает веки, запрокидывая голову, чтобы вода из душа покрыла кожу лица. Жжение в горле усиливается. Горький привкус ослабевает. Дрожь проявляется в спине.

Терпи.

Стискивает зубы, негромко промычав от злости, что рвет её внутренности.

Молчи.

Одинокая кровать заправлена. Вещи убраны в шкаф. Предметы расставлены на тумбочке. Цветы политы. Харпер ещё недолго ходит по комнате. Здесь как-то зябко. Холоднее, чем обычно. Мэй вздыхает, остановившись на пороге, и хлопает по выключателю, позволяя темноте завладеть и этим помещением. Закрывает дверь.

Весь дом. Он теперь пропитан морозным ветром.

Зима.

***

Утро дается тяжело, но определенные вещи принуждают к движению. Кружка кофе помогает как-то держаться на ногах, но мысленно ни один присутствующий в доме человек ещё не находит свой покой. И не найдет. Стрелка на часах только-только касается восьми утра, а Харпер уже стоит у двери, полностью готовая выйти. Она держит замерзшие ладони в карманах куртки, ждет, пока Дилан вернется в дом, оставив Дейва. Парень не в восторге от идеи отпустить девушку одну, но он ведь не может постоянно быть рядом и контролировать ситуацию? Ему не разорваться, тем более сейчас он нужен здесь, хотя бы до тех пор, пока Фарджу не станет лучше. Мэй поправляет волосы, пытаясь как-то уложить после душа. Поворачивается к Дилану, забавно переминаясь с ноги на ногу, что случайно находит милым парень, который встает напротив:

— Дейв уснул только минут сорок назад.

— Ты тоже выглядишь уставшим, — Харпер замечает синяки под глазами. –Приляжешь?

— Это в какой вселенной мне удается нормально выспаться? — О’Брайен тихо ворчит, и Мэй наклоняет голову, подняв брови:

— Не издевайся, — отступает к двери, касаясь её ручки. — Просто попробуй отдохнуть и… — мнется, немного морща лоб. — Постарайтесь не пить сегодня? И Дейву лучше не пиво суй, а таблетки, — ожидает ответа парня, который сжимает губы, с сомнением отводя взгляд, но под давлением сдается, закивав:

— Окей, — подходит к двери, касаясь пальцами замка. Голову оставляет повернутой к Харпер, которая заставляет себя улыбаться, чтобы настроить Дилана на лучшее. Щелчок. О’Брайен толкает дверь, открывая, и Мэй благодарит, переступая порог, после поворачивается обратно, чувствуя, как Дилан касается пальцами её плеча:

— Позвони, когда доберешься.

— Окей, — она непринужденно отвечает, не скрывая того, что ей нравится забота со стороны парня, хотя он сам никогда и ни за что не признается, что проявляет нечто подобное. Дилан явно не знает, куда себя деть, поэтому откашливается:

— Я пойду к Дей… — запинается. Мэй поддается вперед, оставляя короткий поцелуй на его губах, и что странно, Дилан вовсе не стоит в ступоре. Он ожидал подобного, так что спокойно хмурит брови, сохраняя непринуждение. Словно это нормально. И такое происходит с ними уже давно. Как часть обыденности.

Харпер отворачивается, пряча ладони в карманы куртки, и спускается, быстро зашагав по газону. Она только один раз оглядывается, чтобы одарить улыбкой О’Брайена, а тот правда старается сдержать скованную усмешку. Он сжимает дверную ручку, оглядев девушку с ног до головы, после чего прикрывает за собой до щелчка.

В сарае старушки находиться невыносимо, как, в принципе, во всем доме. Дейв с удовольствием покинет это место. Сложнее всего не терять людей, особенно, если ты знаешь, что времени осталось немного, а именно жить там, где бродят воспоминания. Так считает Дейв, поэтому он активно думает, куда ему уйти, хотя бы на время. Слишком много проблем. Фардж ходит по помещению, держа телефон возле уха. Он бросает взгляд в сторону окна, чтобы следить за дверью. За Диланом, который может вернуться в любую секунду. А почему? Потому что он уже давно занимается тем, о чем не должен знать его друг. Дейв расскажет, признается, но позже.

—…Да, — Фардж видит, как дверь открывается, и О’Брайен медленно шагает по террасе, спускаясь на снег. — Я могу сообщить точный адрес, но сначала… — моргает. — Билеты, — сглатывает. — Свяжемся позже, — выключает телефон, так и не услышав ответа с другого конца.

Он признается своему единственному другу. Но не сейчас.

Полная жизни Лили не вылезает из кровати, хотя уже давно время завтрака. Тревожный звоночек для матери, которая впервые так долго топчется за дверью её комнаты, пытаясь понять, как и о чем говорить, каким образом спросить дочь о её состоянии, чтобы точно понять причину такого упадка настроения. Роуз не подает виду, но женщине не составляет труда распознать ложную улыбку, наполненную каким-то холодом. И её глаза. Они не блестят. Они просто смотрят. Без намека на светлые чувства.

Стук в дверь. Миссис Роуз открывает её, заглядывая в комнату с еле натянутой улыбкой:

— Хэй, доброе утро, — держит в руках стакан с водой и лекарство, прописанное лечащим врачом. — Уже почти десять, — подходит к кровати, на которой ворочается лишенная сна девушка. Лили еле разжимает веки, чтобы взглянуть на мать, которая ставит стакан на тумбочку, а капсулу протягивает дочери:

— Прими, — девушка садится, выдыхая уж больно тяжело. Берет таблетку, сжав в ладони, и молча разглядывает свои пальцы. Женщина нервничает, начав потирать руки о ткань брюк:

— Лили, — она присаживается на край кровати, привлекая внимание дочери. — Всё хорошо?

— Конечно, — Лили отвечает быстро, без запинки. Она опускает ладони, опять вздыхая, и моргает, взглянув на мать, и та пытается оценить состояние Роуз:

— Ты… — предполагает. — С Дейвом поссорилась?

И Лили пускает смешок, взяв стакан и качнув головой:

— Не дождешься, — и мать улыбается:

— Да, это точно, — следит за тем, как морщится лицо дочери во время глотка. — Горло болит?

— Нет, — опять резко. Лили пальцами стучит по стакану:

— Если честно, — она признается, прося искренне. — Я хочу немного побыть одна.

Женщина с горечью принимает желание, кивнув головой и хлопнув ладонями по коленям, после встает:

— Тогда я зайду позже, — обещает оставить дочь. — Принесу тебе салат или йогурт.