Возвращаюсь в гостиную, немного опешив от такой резкой смены общего настроения. Дейв и Дилан сидят напротив друг друга, оба выглядят задумчиво, хмурым взглядом упираются в паркет, не реагируя на мое появление. Подхожу к Фарджу, сев рядом, и протягиваю лед в мешочке. Никакой заинтересованности, поэтому вздыхаю, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть краснеющую кожу на его щеке. Уверенно прикладываю лед, заставляя парня морщиться от неприятного холода.

— Он не убьет ее, — Дилан не подбирает слова, а говорит, что думает. — Не сегодня. Ему нравится мучить, поэтому у нас есть время, — не обнадеживает. Я только сильнее чувствую свою вину.

Вибрация. Поднимаю голову, взглянув на Дейва, который вновь превращается в дерганное человекоподобное существо, которое трясущимися руками начинает хлопать по карманам.

— Дейв, — О’Брайен голосом привлекает внимание друга, и тот вскидывает голову, с тем же страхом в глазах смотрит на него, и Дилан просит.- Успокойся. Ему нужны твои эмоции.

Фардж опускает взгляд на экран телефона, заморгав. Собирается с силами. Убираю лед от его лица, с таким же напряжением ожидая, что он ответит. Дейв делает несколько глубоких вдохов, после чего нажимает на кнопку ответа, включив громкую связь. И я роняю лед, ведь уши тут же начинает резать женское мычание. Вижу, как Фардж еле удерживает телефон, начав глотать кислород открытым ртом, ведь это явно Лили.

— Дейв, — Оливер спокойно произносит его имя, хотя мне удается распознать сбитое дыхание. — Как дела, Дейв?

Фардж трясется, но не от злости. От ужаса, ведь не может контролировать свои эмоции, когда Роуз буквально разрывает глотку.

— Что тебе нужно? — О’Брайен понимает, что дело дрянь, поэтому вступает равнодушным тоном вместо друга, который вздрагивает от каждой попытки Роуз усилить крик. Кажется, ей чем-то закрывают рот.

— Я хотел бы поболтать с Дейвом, — нет, Оливер правда странно дышит, и я не могу игнорировать это, поэтому наклоняюсь вперед, хмуро вслушиваясь.

— Зачем тебе эта девушка? — Дилан смотрит на телефон, моргая, ведь тоже замечает странность. — Разве твоя цель не «красивые глаза»? — Меня выворачивает от упоминания об этом, но сейчас меня больше волнует состояние Роуз, поэтому проглатываю отвращение, продолжая слушать. И сердце в груди начинает скакать сильнее, так как я, кажется, догадываюсь… И от моего предположения к глотке подступает тошнота.

— А зачем она Дейву? — Оливер неприятно смеется, прерываясь на вздох.

Твою мать.

Только не это.

Я вскакиваю с дивана, зажав ладонями уши, а Фардж вовсе выпадает из реальности, когда Оливер давится, выплевывая с особым удовольствием:

— Чтобы трахать.

Секунда — и телефон выпадает из рук Дейва, который начинает задыхаться, ведь уже не мычание, а крик Лили раскалывает стенки черепа. Дилан рывком поднимает мобильный аппарат, выключая громкую связь, чтобы изолировать друга, но мы с Фарджем все равно слышим эхо.

— Вижу, тебе весело? — О’Брайен нервно чешет переносицу, явно сдерживая свой тон голоса. — Я знаю тебя. Ты будешь тянуть, специально. Похитил девушку, чтобы сломать Фарджа, вот только ты постоянно забываешь, что я все равно тебя грохну. Плевать, что ты задумал. Тебе не воздействовать на меня. Сейчас говорить с тобой нет смысла. Ты не отпустишь ее. А звонишь только для того, чтобы подкосить нас. Просто скажи, что тебе нужно? — Замолкает, поставив свободную руку на талию. Слушает голос Оливера. Фардж давно опустил голову, обхватив ее руками. Молчит. Меня трясет. Дрожащие руки прижимаю к животу, не скрываю своего страха, и глотка сжимается, когда О’Брайен хмурит брови, стрельнув взглядом в мою сторону.

Оливер говорит обо мне?

Ком раздирает горло. Мне стыдно. Стыдно, что Лили страдает по моей вине. Моей. Вине. Опять. Это все я. Я — чертов комок из неприятностей. Блять.

Моргаю, понимая, что эмоции вновь бьют по груди, а глаза горят. Дрожащие губы сжимаю, шагая спиной к двери, и отвожу взгляд, когда О’Брайен начинает грубым голосом отвечать Оливеру. Разговаривать с ним нет смысла. Он не скажет, где Лили, он не отпустит ее. Ему просто нравится воздействовать на чувства других.

В груди больно ноет. Невралгия. Она мешает дышать. Давлюсь, прижимая ладонь к шее, и выхожу на кухню, хватаясь за спинку стула. Наклоняюсь. Голова болит от мыслей, давящих на виски. Мычу, ладонью скрыв сжатые губы, и прикрываю веки, шмыгая носом. В ушах начинает звенеть. Крик. В сознании поселился крик Роуз.

Закрываю уши руками, молясь, чтобы этот Ад прекратился.

— Харпер, — слышу голос за спиной, но не поворачиваю голову, продолжая пялиться в пол. Краем глаз вижу Дилана, который встает сбоку, ожидая, что отреагирую, но игнорирую, громко шмыгнув носом.

— Дейва сегодня не трогаем, — оповещает. — Я разрешил ему выкурить косяк.

Киваю головой. Не осуждаю Фарджа. Ему тяжело.

Сдерживаю тон голоса, обняв себя руками, и смотрю в стол, начав говорить:

— Если… — Сжимаю пальцами ткань кофты, борясь с эмоциями, что толкают слезы наружу. — Если я пойду к Оливеру, он отпустит Лили?

— Сразу видно, что ты ни черта не понимаешь, — парень опирается руками на спинку стула. — Он не отпустит ее. Никто не выживает, Оливер не сохраняет жизнь тому, кого ловит.

— А Дейв? — Голос дрожит, а пальцы дергают ткань футболки. — Дейв выжил.

— Потому что я его вытащил, — слишком резко перебивает Дилан, и я моргаю, шмыгнув носом. Стыжусь смотреть ему в глаза:

— Но можно обговорить тему обмена, так?

— Ты тупая? Ты, блять, решила в героя сыграть? — Парень практически смеется над моими словами, и меня переполняет злость. С агрессией в глазах смотрю на него, уже не следя за голосом:

— Герой? При чем здесь «герой»? — Дрожь в руках усиливается. Поворачиваюсь всем телом к О’Брайену, который не меняется в лице, молча уставившись в ответ.

— Что за стереотип? Из-за «героев» не страдают другие, — сдерживаю желание ударить парня. — Кажется, это ты не понимаешь всей серьезности ситуации, ведь ты сам выживешь. Дейв выживет. Я переживу насилие, но не Лили. Она не такая, как я или ты, — скованно глотаю воздух. — Она не справится, — шмыгаю носом. Слезы насильно стираю с глаз, моргая:

— Почему он привязался ко мне? — Отвожу взгляд, поставив руки на талию, и прикусываю губу, вновь подняв мокрые глаза на Дилана, который моргает, отходя от стула. Открывает рот, но не находит, что сказать. Я прижимаю ладонь к горячему лбу, морщась:

— Боже…

— В этом нет твоей вины, — О’Брайен явно чувствует себя некомфортно. Вряд ли ему когда-то приходилось пытаться успокаивать кого-то словами. Он не ударит меня, как Дейва, хотя лучше бы треснул. Мне хочется принести себе боль. Больше.

— Оливер пристал к вам не из-за меня? — С издевкой спрашиваю, и Дилан сглатывает, отводя на время взгляд. Думает, что ответить, и закатывает глаза, начав тереть веки пальцами:

— Нет, — я немного мнусь, ведь пускаю только сарказм, но ответ парень дает серьезно, поэтому переступаю с ноги на ногу, сощурив веки:

— В смысле? — нервно моргаю, глотнув воды во рту. Свожу брови к переносице, внимательно смотрю на парня, который, кажется, лжет мне, чтобы уменьшить чувство вины, но я уже на взводе, поэтому вскидываю голову, но не жду объяснений, ведь внезапно мое внутреннее «я» всплывает на поверхность. И выражение моего лица расслабляется. Внешнее напряжение пропадает, и Дилан не может не замечать этого, поэтому открывает рот, чтобы что-то сказать, но отвлекается на шум. Думаю, Дейв пошел наверх. И уже покачивается. Ноги его не держат по причине стресса.

Пока О’Брайен подходит к двери, чтобы выглянуть в коридор, я немного опускаю взгляд, серьезно уставившись в пустоту, и слегка хмурю брови, начиная понимать, что происходит неправильное.

Что я творю? Почему слушаю О’Брайена и Фарджа? Они мне никто. И всегда были никем. Я не имею права озадачивать их, как и впутывать в свои проблемы. Ответственность несу сама за себя. Да, единственный вариант действий удручает, но у меня нет сил сидеть вот так и ждать. В происходящем нет вины парней. Они сами не знают, как действовать. Произошло то, чего они остерегались, — Оливер поймал нас на крючок, он нашел нас первым.