На этой мысли решаю остановиться. Мне нужно в класс. Остается надеяться, что этот тип здесь не для того, чтобы тупо разнести все к черту. Он же не ребенок.

Разворачиваюсь обратно к двери, покидая гардероб, но перед этим все равно прошу. Я ведь староста:

— Сейчас тест по истории. Не задерживайся, а то оценку снизят, — не жду ответа с его стороны, быстро шагая по кабинету. Стоит ли вообще переживать об этом? Слишком много думаю о других. Моя голова должна быть забита мыслями, касающимися исключительно меня. Дверь учительской распахивается, и я торможу, резко опустив взгляд в пол, когда в помещение входит дежурный учитель. Помяни черта.

— Харпер, — он с таким удовольствием произносит мою фамилию, словно я для него, как вишенка на тортике из пойманных учеников.

— Доброе утро, — говорю, взглянув на наручные часы, дав понять, что я очень спешу, но мужчина не обращает внимания, продолжая утреннюю мозгодолбешку:

— В последнее время вы все чаще разочаровываете меня.

Я и не пытаюсь выглядеть в его глазах «особенной». Напридумывают себе, потом ходят, в каждом втором разочаровываются.

— Простите, я опаздываю, — говорю очевидное.

— Я знаю, — ожидаемый ответ. И молчание. Струна моего терпения натягивается.

Смотрю в стену, отвернув голову в сторону, и вздыхаю, решая дать мужчине высказать все, что он думает, но тишина не разрывается недовольством учителя. Напряженно сжимаю журнал в руках, борясь с желанием взглянуть на мужчину, чтобы понять, куда он так пристально смотрит. И не выдерживаю, резко метнув косой взгляд в сторону его лица. Всего секунда, но ее вполне достаточно, чтобы изучить черты лица: слишком пухлые губы, тонкий нос с крупными ноздрями, густые брови, кожа лица явно раньше была покрыта прыщами. Глаза. Мне не хватило сил взглянуть. Точнее, я практически создала зрительный контакт, но тут же отвела, поняв, что смотрит он на меня. на мое лицо, словно… Словно он замечает.

— Вы меня боитесь, Харпер? — с каким-то смешком интересуется мужчина, а я мысленно умоляю Всевышнего сделать учителя самым ненаблюдательным человеком сей планеты Земля, но по коже уже бегут мурашки, от которых волоски на руках становятся дыбом, когда мужчина добавляет. — Почему вы не смотрите мне в глаза?

Уверенность. Во мне должно быть больше внутреннего «огня». Поднимаю голову, сдерживая стучащие зубы, которые выдают мою несобранность. Холод. Но он поселяется в груди не благодаря унылой погоде. Сама мысль, что кто-то отмечает мои «странности», мне неприятна.

Я хочу оставаться незамеченной. Для всех. Но подобная ситуация требует крайних мер. Вынуждаю себя взглянуть ему в глаза, собрав всю свою моральную силу в установление зрительного контакта с человеком, легкая ухмылка которого бьет по лицу больнее, чем реальная пощечина. Мне никогда в голову не приходила мысль, с какой наглостью некоторые люди смотрят в глаза другим. Но с другой стороны, завидно.

Я так не смогу.

— Мистер… — невольно запинаюсь, с ужасом осознав, что не помню имени учителя, и стараюсь сохранить холодную уверенность в глазах, чтобы не проявить растерянность, но мой собеседник уже заливается притворным смехом, сложив руки на груди:

— Донтекю.

Ах, да. Вот, по какой причине мне никак не удается запомнить его фамилию. Такую фиг запомнишь. Он явно не из «наших». Даже акцент не скрывает.

— Мистер Донтекю, — растягиваю губы, чтобы проявить притворную вежливость. — Я тороплюсь, — пожимаю плечами. — Обещаю, что подобное больше не повторится, — сохраняю улыбку, опустив взгляд на уровень галстука учителя, чтобы морально отдохнуть.

— Я хочу вам верить, но мне придется набрать сегодня вашей матери, — и ключевые слова — последние. Я резко поднимаю взгляд обратно, сосредоточенно изучая выражение лица мужчины, который продолжает улыбаться, как ни в чем не бывало. — Вы, Харпер, явно не из тех, кто любит расстраивать своих родителей, так? — хлопаю ресницами, стоя с приоткрытыми губами, и ловлю воздух ртом, нервно улыбаясь:

— Что вы… Я… — быстро моргаю, понимая, что не могу успокоить сердце в груди, и вновь опускаю взгляд, бегло осматривая узорчатый паркет в поисках ответа, который может реабилитировать меня в глазах этого человека, но не успеваю слово молвить, как мистер Донтекю продолжает:

— Но мы можем обсудить это позже, — смотрит на настенные часы. — Вижу, вы торопитесь, — улыбается шире, демонстрируя мне свои пожелтевшие от курения и употребления кофе зубы. — Зайдите в кабинет экономики после уроков. Мы всё спокойно обсудим за кружкой кофе, — чувствую. Чувствую, что он продолжает ждать моего ответа. Нет, не слов. Он ждет зрительного контакта, поэтому вскидываю голову, поправив выпавшую на лоб прядь волос, и с уверенностью произношу, так и не задержав на лице мужчины взгляд:

— Спасибо за понимание.

— Не за что, Харпер.

Киваю головой, наконец, продолжая шагать в сторону двери, но ноги уже подкашиваются, отчего походка не столь грациозна, как мне хотелось бы. Чертовы каблуки. Чертов мистер Донтекю.

Но прежде, чем мои мысли выталкивают меня из помещения, взгляд скользит к двери в конце кабинета. Вспоминаю о существующей проблеме в лице моего одноклассника, тут же составляя цепочку событий: его обнаруживают, делают выговор, вспоминают о моем присутствии в это время в кабинете и сопоставляют, не веря, что это самое обычное совпадение. Мистер Донтекю не даст им пропустить возможность моего соучастия. Думаю, понятно, какой он человек. Через силу замедляю шаг, поворачивая голову, и опускаю глаза, выдавливая из себя ложь:

— Вас искал социальный педагог, — голос звучит уверенно, даже я поражаюсь своей выдержке, поэтому внутренне ликую, когда мужчина не опускает пятую точку в кресло своего стола, сразу же встав:

— Спасибо, — благодарит улыбкой, и его лисьи глаза с интересом изучают мое лицо, выявляя признаки напряжения.

Я сделала оплошность, взглянув ему в глаза раз, и знаю, что не повторю впредь подобной ошибки. Но теперь меня не покидает ощущение «распахнутости», наготы перед другим человеком. Словно с этого момента для мистера Донтекю я открытая книга.

— Не за что, — говорю, внутренне не принимая благодарность со стороны мужчины, и покидаю кабинет, надеясь, что ОʼБрайен все это время прислушивался к нашей беседе, в связи с чем не упустит шанс уйти незамеченным.

Мне не нравится ложь.

Но людей, которые заставляют меня лгать, не люблю намного больше.

***

Женщина в строгом костюме и с не менее строгим выражением лица взглянула на мужчину так, будто тот нарядился в школу в костюме клоуна, и отправила его обратно, сказав, что вовсе не бродила в поисках по коридорам.

Мистер Донтекю — не идиот. Он медленно, задумчиво шагает обратно в учительскую, оценивая степень лжи, которую Харпер, возможно, ежедневно пихает другим в глотку. Эта девчонка, хоть и тихая, но не так проста, — вот, что становится очевидным в выводе. Но даже такой человек, как Донтекю, не верит, что Харпер разбрасывается ложью направо и налево. Для подобного нужна веская причина.

И именно её хочет понять учитель, заходящий обратно в кабинет, но, по закону жанра, он просто не способен проигнорировать дверь в конце помещения, которая слегка приоткрылась от сквозняка, что, так или иначе, должен нестись из помещения, в котором находятся документы учащихся, ведь именно там приоткрыта форточка.

Мужчина закатывает глаза, приняв это за обычную невнимательность одного из сотрудников, который, по каким-то причинам, заходил внутрь. Донтекю спокойно проходит по гардеробной, вынимая ключ от двери, из-под которой мчится и воет ветер. Лучше прикрыть форточку. Подходит, вставляя ключ, но повернуть не выходит, поэтому хмуро опускает взгляд, дергая железную ручку. Поддается. Мужчина щурит веки, отчего его глаза становятся ещё уже, и переступает порог темного небольшого помещения со шкафчиками. Никого. Какой кретин оставляет документы такой важности открытыми? Учитель недовольно ворчит, качая головой, и хочет развернуться, чтобы уйти, но останавливает свой взгляд на одной из полок шкафа с надписью «11-А». Довольно часто он проделывает то, что собирается сделать сейчас только для того, чтобы усмирить свои догадки и успокоить мнительное сознание, которое не признает «случайных» совпадений. Донтекю подходит к шкафчику, выдвигая полку с номером класса за ручку, и быстро пробегается по именам учеников. Взгляд вновь возвращается в начало и теперь изучает надписи внимательнее. И ещё раз…