Я так устала. Смит прав, я недооценила, насколько это сложно. Чувствуя себя неуверенно, я решаю использовать руки как точку фокуса. Ветки деревьев передо мной, я двигаю руками слева направо, как будто я листаю назад книгу.

— Назад, — шепчу я и приказываю сцене двигаться в обратном направлении, желая этого всей своей душой.

Сначала я ничего не вижу, но через некоторое время Джесс больше не покрыт снегом. Страх взлетает у меня в животе, и я понимаю, что должна была подумать о том, какое событие неизбежно произойдет следующим.

Я теряю концентрацию на секунду, и снежинки останавливаются вокруг меня.

— Я знаю, что ты не хочешь этого видеть, Шарлотта, но единственный способ спасти его — вернуться к убийству. Ты можешь это сделать, — говорит Смит из-за моего правого плеча.

Я отталкиваю страх, по крайней мере пытаюсь, и думаю о его спасении.

Спасти его.

Спасти его.

Снежинки снова взлетают вверх. Может быть, даже быстрее, чем раньше.

Чёрная фигура возвращается, склонившись над Джессом. Через несколько секунд он уже на груди Джесса, его руки впились железными тисками в шею Джессом, тот пинается и борется, пытаясь сбросить убийцу.

— Остановитесь! — кричу я и пытаюсь бежать вперёд.

Но, как и в обычных видениях, мои ноги вязнут. Джесс застыл, широко раскрыв глаза, его лицо стало фиолетовым, рот раскрылся в безмолвном крике. Это хуже, чем кровь и смерть. Настолько хуже, и всё мое тело дрожит от отвращения и отчаяния.

— Останови его! — я кричу на Смита, когда я всё ещё не могу двигаться. — Ты сказал, что можешь остановить это!

— Ты должна продолжать, — говорит Смит, его спокойное поведение пробивается к моему рациональному «я» и даёт мне щепотку здравомыслия. — Мы не можем бороться с ним — мы не в реальном мире. Мы в твоём разуме. Вернись ещё раз, и мы не дадим Джессу прийти сюда. Вот что я имел в виду, когда сказал, что смогу остановить его.

— Но, — я отчаянно смотрю на замёрзшего атакующего, убийца! Он прямо здесь. Разве мы не можем снять с него маску и выяснить, кто он?

— Это не сработает, — говорит Смит, и, хотя я могу сказать, что он пытается меня успокоить, ярость внутри меня не хочет спадать. — Мы физически не здесь. Мы существуем только в твоём разуме. Благодаря силам Оракула, ты можешь повлиять на этот мир, но не так, как ты предполагаешь. Ты должна мне доверять. Пожалуйста, продолжай перематывать.

Я делаю глубокий вдох и заставляю себя смотреть на Джесса. Джесс застыл в своей борьбе за жизнь, всего в нескольких секундах от смерти. Ненавижу, что я остановилась здесь — на мрачной фотографии за секунды до смерти.

Я снова провожу руками перед собой, и на этот раз легче сдвинуть сцену. Наверное, потому что я так отчаянно хочу покинуть этот момент. История в перемотке продолжает говорить сама за себя. Джесс блуждает, он почти невидимый с того места где я стою, и едва ли он видел место, где должен был умереть. Его наушники включены, и в руке косяк.

— Сбежал, чтобы накуриться, — бормочу я про себя. — Конечно.

— Полагаю, он сильно нервничал, не так ли? — говорит Смит, и я ненавижу искорку сочувствия, которую я испытываю к безответственному поведению Джесса.

— Хорошо, — говорит Смит, когда Джесс идёт назад, уже почти на краю поселка. — Мы должны быть достаточно далеко. Ты можешь снова остановиться.

Остановка видения больше на расслабление, чем на подчинение сцены своей воле. У меня есть немного времени, чтобы перевести дыхание, и я растираю дрожащие мышцы руки, я не хочу терять ни минуты.

— Ты готова? — тихо спрашивает Смит, и я понимаю, что он дал мне время.

Я киваю в знак согласия, даже если понимаю, что я не готова.

— Ты поднимешься к нему. Прикажешь ему идти домой, так же, как ты делала это со сценой, а затем ты будешь использовать свое физическое существо, хотя технически это форма энергии, чтобы подтолкнуть его к самому дому. Когда убийца придёт, Джесса просто не будет там.

— Подожди, подожди, подожди, — говорю я, размахивая руками перед собой. — Это вряд ли возможно. Я не могу двигаться в видениях. Я имею в виду, я могу двигать телом, но я не могу ходить. Я пробовала две минуты назад.

— Ты пыталась двигаться самостоятельно. Ты должна использовать силу камня, чтобы двигаться.

— Он на мне и это не помогает, — усталость и отчаяние пробирается ко мне.

Смит складывает губы в трубочку и убирает короткие волосы со лба. — Шелби сказала, что она будет фильтровать всю свою силу через камень, и камень будет её умножать, и у неё будет достаточно сил, чтобы вырваться на свободу.

Стиснув зубы, я обдумываю это. Это действительно странно, но идея о том, что у меня совершенно новый уровень способностей, о которых я никогда не имела ни малейшего понятия, — это трудно воспринять. Я думаю о информации, которую я прочитала о камне из «Восстановление Сломанного Будущего» и напоминаю себе, что где-то, как-то, Оракулы долгое время использовали волшебные камни. — Хорошо, — говорю я, и я хочу, чтобы мой голос звучал смелее. — Я готова попробовать.

— У тебя когда-нибудь был сон, где ты пытаешься бежать, но ты двигаешься в медленной перемотке?

— Да, ненавижу такое.

— Это будет именно так. Это займет каждую унцию умственной энергии, отфильтрованной через фокус-камень.

— Хорошо, — говорю я, готова попытаться. Я отпустила последний бит контроля над видением, в котором я всё ещё находилась. Сцена разворачивается, и я поднимаю ногу, настроившись на то, чтобы покончить с этим.

Но моя нога поднимается на один дюйм. Затем застывает.

— Ты можешь сделать это, — шепчет Смит, когда я останавливаюсь. — Подумай о камне, делающим тебя более сильной.

Я сосредотачиваюсь на тёплом ощущении камня на моей коже. Отдалённо я почти чувствую, как он пульсирует в моих пальцах, в моей физической руке. И всплеск… Что-то вторгается в моё тело. Меня наполняет совершенно новый вид энергии. На этот раз моя нога движется.

Я делаю шаг.

Один шаг, и я уже устала. Я смотрю на Джесса. Он идёт своей дорогой. Я снова поднимаю ногу. Два шага, три. Объяснение Смита было верным и у меня есть сюрреалистичное, что я сплю, а не нахожусь в видении. Я продолжаю пробиваться сквозь воздух, похожий на желе, пока я не в нескольких шагах от Джесса.

— Скажи ему возвращаться домой. — шепчет Смит.

— Джесс, иди домой! — Я кричу как можно сильнее.

— В твоей голове, — исправляет Смит. — Это работает ментально.

Я закрываю глаза на две секунды, снова сосредоточившись на камне. «Иди!» — кричу я в своей голове. «Иди домой!»

Джесс останавливается. Он тянет руку в карман и вытаскивает тонкий косяк. Он на мгновение рассматривает его, а затем смотрит на светлый столб, который темнеет, с одной стороны.

— Теперь толкай, — говорит Смит.

Мои руки не совсем касаются Джесса, и на секунду я не думаю, что это сработает. Затем Джесс повернулся, сунул косяк в карман и начал тащиться домой.

Я продолжаю идти и толкать его одновременно, и я с абсолютной уверенностью знаю, что никогда не могла бы сделать этого без камня. Мои руки и ноги трясутся, и я боюсь смотреть за спину Джесса, чтобы посмотреть, как далеко я ушла. Я не хочу знать.

Кажется, это длилось часами, как наконец мы добираемся до его порога.

— Этого должно быть достаточно, — говорит Смит. — Отдыхай.

По его словам, я все отпустила — Джесса, энергию из камня — я наклонилась, положив руки на колени, задыхаясь. Моё тело кажется резиновым. Лучше бы этого было достаточно, потому что я не уверена, что смогу продолжить ещё хоть одну секунду.

При звуке захлопнувшейся двери я смотрю вверх.

— Он внутри, — говорю я, тяжело дыша. — Мы это сделали?

— Наверное, — говорит Смит. — Но ты знаешь, насколько непостоянным может быть будущее. Мы надеемся, что, когда он решит пойти самостоятельно, он передумает.

— А что сейчас?

— Потяни занавес поверх второго взгляда, того, который ты используешь, когда сражаешься с видениями. Это выкинет нас обоих.