Авдонин Владимир Сергеевич – доктор политических наук, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН.

Avdonin V.S. – Leading researcher, INION RAS, Doctor of political sciences (Sc.D. in Politics).([email protected])

Биткова Татьяна Георгиевна – кандидат филологических наук, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Bitkova T.G. – Senior researcher, INION RAS, Ph.D. (Philology). ([email protected])

Вершинина Дарья Борисовна – кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Пермского государственного национального исследовательского университета (ПГНИУ).

Vershinina D.B. – Assistant Professor, Perm State University, Ph.D. (History). ([email protected])

Гордон Александр Владимирович – доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН.

Gordon A.V. – Principal researcher, INION RAS, Doctor of Historical sciences (Sc.D. in History). ([email protected])

Дука Александр Владимирович – кандидат политических наук, заведующий сектором социологии власти и гражданского общества Социологического института РАН (Санкт-Петербург).

Duka A.V. – Head of the Department of Sociology of authority, power structures and civil society, Sociological Institute, RAS (St. Petersburg), Ph.D. in Politics. ([email protected], [email protected])

Лапина Наталия Юрьевна – доктор политических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН.

Lapina N. Yu. – Principal researcher, INION RAS, Doctor of political sciences (Sc.D. in Politics). ([email protected])

Лыкошина Лариса Семеновна – доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИНИОН РАН.

Lykoshina L.S. – Principal researcher, INION RAS, Doctor of Historical sciences (Sc.D. in History). ([email protected])

Хенкин Сергей Маркович – доктор исторических наук, профессор кафедры сравнительной политологии МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН.

Khenkin S.M. – Professor of political science in MGIMO University, Leading researcher, INION RAS, Doctor of Historical sciences (Sc.D. in History).([email protected])

Хоффманн-Ланге Урсула – доктор политических наук, профессор политологии, Университет г. Бамберга (ФРГ).

Hoffmann-Lange Ursula – Professor of political science in Otto-Friedrich-University of Bamberg, Doctor of political sciences. ([email protected])

Щербакова Юлия Александровна – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Scherbakova Yu.A. – Senior researcher, INION RAS, Ph.D. (History). ([email protected])

Политическая элита – это высший, привилегированный класс, который осуществляет функцию управления в обществе. Ее представители вырабатывают, принимают политические решения и контролируют их исполнение. У политической элиты есть и другие функции. Элиты, писал К. Манхейм, выступают в качестве агентов стабилизации и институционализации1. Обладая знаниями и компетенцией, политическим видением и ресурсами, они формируют общественные институты. «Институционализирующий институт» общества – так элиты определяются российскими социологами, которые особое внимание уделяют той роли, которую политические акторы играют в процессе формирования институтов и норм, по которым живет социум2. Характер политической элиты и ее особенности, механизмы формирования, карьерные траектории, бассейны рекрутирования определяют характер социальной мобильности, свидетельствуют об открытости или закрытости общества, его способности или неспособности к динамичному развитию. Анализируя деятельность элиты, мы лучше понимаем, как трансформируется социум, изменяются существующие и создаются новые политические институты.

Настоящий выпуск «Актуальных проблем Европы» посвящен элитам современной Европы. Авторов интересовало, что собой представляют политические элиты европейских стран и как они функционируют. В статьях представлен опыт стран с развитыми демократическими институтами и традициями (ФРГ, Франция, Великобритания) и стран, в которых в последние десятилетия происходили глубинные общественные трансформации.

В Испании становление демократических институтов и возникновение новой политической элиты стало возможно после ухода с политической сцены Франко, в Восточной Европе – в результате демократических революций конца XX столетия, в России – после распада СССР (1991). В трансформирующихся обществах политические элиты стали главными акторами переходного периода.

В последние десятилетия и в стабильных, и в трансформирующихся обществах в структуре элиты произошли масштабные изменения. В «старых» демократических странах элита становилась более диверсифицированной по своему социальному составу, она молодела, в ней росло представительство женщин. Многие изменения происходили под влиянием институциональных преобразований. В рамках ЕС в 1975–2006 гг. были утверждены директивы в отношении гендерного равенства. С начала 2000-х годов во Франции, Великобритании, Испании были приняты законы, которые стимулировали продвижение женщин в политику и власть. В последнее десятилетие состав политической элиты Великобритании также обновился за счет этнических и сексуальных меньшинств (статья Д.Б. Вершининой). Странам «новой» демократии еще предстоит преодолеть гендерное и другие виды неравенства.

Для Испании и бывших социалистических стран центральной проблемой последних десятилетий стало формирование «новой» политической элиты и ее взаимоотношения со «старыми» элитными группами. В Испании непримиримым противникам – франкистской элите и «новой» политической элите – удалось достичь договоренности. В 1977 г. были подписаны «пакты Монклоа», предполагавшие углубление демократических реформ и ставшие символом национального примирения.

Сопоставляя опыт стран Восточной Европы и России, исследователи приходят к выводу, что в России в процессе постсоветской трансформации позиции номенклатуры оказались достаточно стабильными, а ее представителям удалось сохранить позиции в высшем руководстве страны3. Другого, неноменклатурного пути формирования постсоветской элиты в России не было, поскольку в недрах советского строя альтернативной элиты не существовало4. С социальным составом современной элиты исследователи связывают успехи и неудачи общественной трансформации в России, особенности того политического режима, который сложился четверть века спустя после начала реформ.

Для одних авторов «интеграция советской номенклатуры во властные и экономические институты современного российского общества позволила избежать социальных катаклизмов и обеспечила относительную плавность перехода от режима государственного социализма к современному обществу»5. Для других номенклатурное происхождение российской элиты и слабое обновление элитного слоя обусловили «незавершенность» российской революции и в целом «трагедию российской демократии»6.

Ситуация в странах Восточной Европы напоминает классическое «соперничество элит». Давление со стороны оппозиции и гражданского общества способствовало значимому обновлению элитного слоя. В Польше и Чехии еще в советское время сформировалась влиятельная альтернативная элита. В результате демократических революций ее представители получили доступ к власти. В восточноевропейских странах номенклатуре, даже если и удавалось удерживать элитные позиции, нередко приходилось менять «амплуа», конвертируя политический капитал в экономический. Ограничением на пути возвращения бывших партийных функционеров и руководителей органов госбезопасности в органы государственной власти стали законы о люстрации (Чехия, Польша, Венгрия, ФРГ – применительно к восточным землям).