— Ничего. Все то же. Коридоры, коридоры… местные мне не рады.
Мико хмыкнула.
— Вали к себе, выспись. Два дня осталось — и домой.
— Ну да. Ты не знаешь, почему нельзя телепортироваться?
— А что, тут можно телепортироваться? — Тут же загорелась Мико.
— Не. Нам нельзя. — Я пожала плечами. — Спрошу у Крейга.
— У тебя знакомых столько, как будто ты всю жизнь здесь жила. Как ты это делаешь? — Фыркнула Мико подозрительно, — может, ты засланец?
— Я просто знакомлюсь, а не сижу весь день сиднем. Попробуй — это реально работает.
В ответ я получила еще одно презрительное фырканье.
Мы с Мико очень стараемся быть подругами, потому что других современников у нас просто нет. Но иногда не на шутку друг друга раздражаем. В тот раз вышло именно так. Я закатила глаза, она закатила глаза, но так как мы друг на друга не смотрели, мы вроде как спустили это на тормозах.
Думаю, вернись мы домой, мы бы даже и вспомнили, что можно связаться с товарищем по несчастью. Забыли бы с облегчением.
Немного грустно это осознавать, но связи, возникшие под давлением обстоятельств, зачастую очень легко рвутся. Плюс на минус дает результат, но кто сказал, что им приятно вместе работать?
Насколько я помню физику, бумажка отваливается от расчески, как только получает свою порцию электронов. Кто знает, возможно, она делает это с превеликим удовольствием.
Прошло еще немного времени. Шло оно медленно, и… одинаково. В скале разве что освещение в коридорах менялось. А во тьме, которую так любила Мико, вообще казалось, что ты провалился в какую-то дыру, где все часы останавливаются, а пленники комнаты обречены вечно есть пиццу.
Но я старательно считала. До отправки домой оставалась ночь, день, еще ночь и, возможно, день — главнюк же не сказал, отправит он нас утром или вечером.
Во имя мирного сосуществования в одной комнате (в своей я только спала — иначе становилось грустно и одиноко) мы с Мико подсознательно распределили роли: я врывалась с очередной прогулки с детским: «ну до-о-олго еще?» — а она стоически отвечала что-то вроде: «Потерпи немножечко, еще пару дней осталось, ну хочешь, закажем мороженого?»
Я младше ее на три года, и, как говорит Крейг, во мне харизмы секхе даже больше, чем в Сеньке. Меня всегда опекают. Я привыкла. Пожалуй, мне это даже нравится.
В разгар очередного дежурного обмена репликами в дверь постучали.
Я вроде как про мир будущего рассказываю, так что нужно обязательно упомянуть, что дверь не открывалась как обычная дверь, а вдвигалась в стену, как вагоне-купе. Но бесшумно. И никогда не застревала на полпути. Очень высокотехнологичная, но все еще дверь, я считаю.
А еще там был сканер сетчатки, похожий на дверной глазок странноватого дизайна. Правда, он почему-то не работал: может, из-за того что Мико залепила его жвачкой. Во избежание.
Как частенько говорит Крейг, укоризненно покачивая хвостом: ты можешь разработать очень умную технологию, которая будет впускать в помещение только существ, имеющих надлежащий уровень доступа; навесить на электронную начинку десять слоев защиты от хакерских атак; сделать дверь из пуленепробиваемого и лазеронесжигаемого металла — и все равно проиграть в схватке с банальным человеческим вандализмом.
В общем, без Мико внутри дверь не открывалась вообще. После первого тура она решила подстраховаться, мало ли, куда ее захотят утащить и какой у похитителей буде уровень доступа.
Я немножечко дверь приоткрыла, не дожидаясь, пока Мико проделает свои обычные ритуалы с пальцами.
За дверью стоял Крейг, про которого я как-то успела подзабыть за последние сутки. Через э-э-э… круп у него был перекинут Сенька; запах перегара ударил мне в нос и чуть не отправил в нокаут. Я хотела дверь захлопнуть, но у Крейга очень стремительный хвост.
— Что ты сделала с Эр-ка, Тань-цу?
Переводчик предложил мне выбор из птенца вражеского гнезда и просто вражины. Я попятилась вглубь комнаты.
— Ничего я с ним не делала! — Запротестовала я, — Я вообще его не видела с тех самых пор, как… ну…
— С тех самых пор, как я выторговала свободу, угрожая этому телу вилкой. — Вмешалась Мико. — Убирайтесь из моей комнаты.
Ее голос не дрогнул, но ей это явно стоило недюжинных усилий. Крейг скалился.
— У Эр-ка пробы с утра. — Прорычал он, — и он знал об этом, когда начинал пить позавчера. Это вина твоя… — выпад хвостом в сторону меня, — или твоя. Мне все равно.
Он как-то странно махнул передними лапами, а потом выгнулся чуть ли не колесом, пытаясь сгрузить бесчувственное тело на диван Мико.
Я не выдержала этого душераздирающего зрелища: лапы были коротковаты, и Сенька рисковал воткнуться головой в пол вместо диванных подушек. Я помогла уложить беднягу на диван — в конце концов, без него нам бы в жизни не достался этот замечательный и уютный антиквариат.
— Нет. — Процедила Мико.
— Мне все равно. — Крейг сел на пол, интеллигентно обернув лапы хвостом, — ваша вина — ваша проблема. Еще он вашего вида, вы должны знать, как справляться с этой болезнью.
А еще мы его не оштрафуем. И, конечно же, прикроем от тех, кто мог бы лишить его зарплаты — вряд ли Сеньке позволено устраивать такие экзерсисы. Этого Крейг не сказал — само в воздухе повисло.
Мико запрыгнула на компьютерный стул с ногами, будто перед ней удобно расположился не ящер, а мыш, сидела теперь в позе гопника, темные пряди падали на лицо, глаза лихорадочно горели.
По моим теоретическим выкладкам, дальше должен был следовать прыжок Крейгу на шею и еще одна угроза. Я даже приготовилась перехватывать ее на полпути к этому самоубийству. Но Мико только процедила:
— Я ему никто и знать его не знаю.
— Благодаря ему у тебя все есть. — Крейг по-птичьи склонил голову.
— Да ладно!
Они перебрасывались короткими фразами, как теннисисты мячиком. В воздухе прямо-таки трещало напряжение.
— Он подыграл.
— Струсил!
Крейг рассмеялся. Никогда раньше не видела, как смеются динозавры: он широко раскрыл пасть и выталкивал из своего горла жуткие каркающие звуки. Глаза закатились, передние лапы со смертоносными когтями-кинжалами замолотили по воздуху.
Картину эту освещал только тусклый монитор за спиной у Мико: она не любила включать у себя свет, а я не настаивала. И к лучшему.
Это было… прекрасно в своей сюрреалистичности.
Мико не выдержала: побледнела, вскочила на ноги. Стул поехал, она пошатнулась… но была спасена от падения стремительным хвостом.
Крейг смеяться перестал.
— Подыграл. — Сказал он веско.
Похоже, он знал человеческую анатомию куда лучше своего главнюка.
Хвост его все еще был обернут вокруг талии Мико — скорее угрозой, чем поддержкой.
Я разрядила обстановку — как могла, конечно.
— Крейг, а ты скажешь, почему мне нельзя пользоваться телепортом? Я тогда всем ассистентам, которые будут про твоего протеже спрашивать, скажу, что заставила его с собой в карты играть целую ночь. А к утру он проспится, да?
— Нет. — Крейг вдруг встал единым изящным движением. — Я пошел.
Сеньку он при этом забрать и не подумал.
Я и не знала, что такая большая махина как Крейг может быть настолько ловкой и быстрой. Мы моргнуть не успели, как за ним мягко закрылась дверь.
Сенька всхрапнул.
Мы с Мико переглянулись: вот уж повезло несказанно!
— Чтобы победить, нужно перейти в атаку. — Буркнула она хмуро. — Не знала, что это рептилоидная логика.
— Это ты о чем?
— Да так. Пришел, скинул обузу, ушел… Это и есть Крейг? — Кивок — сам себе ответ, затем предположение: — Видимо, ты из тех девчонок, которые могут дружить даже с крокодилом. — и не слишком-то неожиданное, но неприятное лично для меня заключение, — Вот ты этим Эркой и занимайся.
Она снова села на свой стул и отвернулась к экрану.
— Но в чем-то Крейг был прав. Он же подыграл нам, разве нет? — Спросила я у ее уязвленно-прямой спины.
— Не потому что хотел помочь. А потому что виноват. — Безразлично ответила Мико. — Они что-то скрывают, все. Слишком легко согласились на условия. Я поищу про телепорты, а ты выясни у своего дружка, почему он вдруг запил.
