— Братишка, да ты извращенец! — принимает мою сторону здоровяк, на что Эдвард еще раз сокрушенно вздыхает и, кажется, борется с желанием послать нас всех. — То-то в тихом омуте…
— Заткнись, Эмметт! — резко реагирует мой вампир и бросает на меня взгляд полный укора. Мол я тут нервничаю, переживаю, а ты. А я - это я, смирись.
— С пробуждением, спящая красавица! Как спалось? — Все еще ржет громила. Я же задумываюсь: сколько я была в отключке? И как там Чарли? Папочка себе наверное места не находит.
— Ты спала двое суток, если это можно назвать сном. Шериф Свон думает, что ты много спишь из-за высокой температуры, — тут же приходит на выручку и мой перепуганный взгляд умничка Джейк.
— Вы что все это время тут сидели? — двое телохранителей не иначе как синхронно отводят взгляд. — Эмметт?
— Ага. Один спать и есть отказывался, второй на охоту идти, но с Эсми шутки плохи. — От того как оба сидящих вздрогнули, сразу стало понятно, что убиваться у моей постели им не давали. Уж слишком побледнел Джейк об упоминании жены Карлайла. Да и Эдвард от имени матери заметно так притих. Вот это женщина, ух!
Когда я смотрела в родные лица, то против воли понимала: насколько же была счастливой. Вот оно мое счастье! Чего я еще ищу? Боль не самая большая цена за прозрение. Ничтожная я бы сказала. Джейк оставил меня через пару часов, а Эдвард все так же держал мою руку. Словно отпусти он её и я тут же исчезну.
— Было страшно смотреть на то, как ты мучаешься, — его голос был пропитан усталостью и мучениями. — Я не мог помочь. Ведь я сам вызвал эту боль.
— Так было нужно. Со мной все хорошо, — я перевернулась к нему и, впервые смотря в золотисто-карие глаза, стала сравнивать их с карамелью: чем-то теплым, приятным, родным.
— Я так боялся тебя потерять. — Я знаю, вижу в сгорбленной спине, что всегда держала идеальную осанку, в судорожных вздохах, которые ему не нужны.
— Я рядом, верно? — Верно, он смотрел и не верил ни мне, ни своим глазам. — Я всегда буду рядом.
Теперь я знала, что это не ложь. Это правда. Я собиралась быть рядом вечность с тем, кто меня так любит. Я собиралась полюбить в ответ ничуть не меньше.
========== Глава 30 или “Папа всегда поймет” ==========
Вампиром быть не круто. Быть чем-то средним просто ужасно. Я так и не получила плюшек дампира, и мне нужна кровь. Я не холодная как лед, но двадцать восемь градусов… это явно не тридцать шесть и шесть, верно? Мне был нужен сон. Два часа в сутки не так и много, но я уставала. Если меня выматывали, то я валилась с ног и разрывалась между желанием пить и спать. Были и плюсы: обещанная невосприимчивость к способностям вампиров.
С контролем все было и весело, и не очень. Я чувствовала как кровь бежит по их венам в радиусе километра, слышала удары их сердца, но не имела бешеного желания испить досуха. Это было похоже на кондитерскую, где попробовать хочешь все, но идешь и покупаешь хлебушек вместо тортика со взбитыми сливками.
Я была сильнее, выносливее и быстрее человека, но во всем уступала вампирам. Только талант делал меня особенной. Джаспер, раньше с трудом влияющий на меня, утратил эту особенность, а Элис не видела меня совсем, как бы не пыталась. Три дня… всего три дня мне было дано на привыкание.
Чтобы смириться с едва заметно сияющей кожей, но все же искрящейся на солнце, требовалось время. Джейк долго меня рассматривал, даже пальцем тыкнул. Стоило сфотографировать лицо Эдварда в тот момент: непередаваемое зрелище. Весь в меня однако.
— Все же пословицы хранят в себе много истин, — глубокомысленно извлек Каллен, пока Джейкоб явно раздумывал: не смывается ли эта фигня и не разводим ли мы его.
— Ты о чем? — Что он там за пословицы вспомнить решил? Вообще в сияющей коже было даже что-то забавное. Даже эпатажное. Зверев бы оценил. Жаль, что он тут не популярен.
— С кем поведешься от того и наберешься, — с серьезнейшим видом вещал Эдвард, неприкрыто поглядывая на нас с Блэком.
— Не будь занудой! Она же светится! — восторженно вещал наш волчонок, нарезая круги вокруг моей скромной персоны. Что характерно: Каллен укрылся под деревом, явно не желая отдавать свою тушку под любопытные взгляды оборотня. — Можно подумать такое каждый день увидишь! Хотя тебе-то…
На самом-то деле все было не так радужно. Джейкоб еще не совсем привык. Да и как к такому привыкнешь за пару-то дней? Особенно если на тебя давит стая, в которую он и не рвется, но волк один не может. Есть, конечно, одиночки, но это не тот случай. Своих Джейк буквально чувствует. А с такой связью в отшельники не подашься. Оборотни резервации не в восторге от того, что все свободное время один из них проводит в компании вампиров. Отсюда явные разногласия. Учитывая тот факт, что свою особенность Блэк принимал неохотно, парню сейчас было очень трудно. Мы старались его поддержать, но этого мало. Ничтожно мало.
Знаете, что было самым страшным во всем случившемся? Я привыкла, что моей жизни присутствует сверхъестественное, с этим оказалось не так сложно смириться. Люди не меняются в один миг, даже обращение не может полностью изменить личность. Наверное я боялась перемен, боялась, потерять нечто важное. Настолько, что забыла, постепенно меняется все. Когда-то я боялась переезда в Форкс, но рискнула, в этом маленьком городке я поняла, что такое настоящие желание жить, а что в итоге?
Я сижу в серебряном вольво и как последняя трусиха, дрожу перед встречей с отцом. Только в сериалах и «милых», хотя скорее сопливых, фильмах мама и папа никогда не заметят изменения в своем ребенке.
Мой отец не дурак, он точно поймет, что я другая, более изящная, черты лица привлекательнее, кожа идеальнее. Я вампир, и это заметно, можно дурачить друзей, что изменилась за лето, повзрослела в конце концов. Но так не одурачить отца.
— Переживаешь? — Конечно, да. Что сказать Чарли? Как объяснить ему все это? — Он примет тебя любой.
— Я больше переживаю, как бы он тебя не пристрелил. — Не сможет конечно, но попытаться-то никто не запретит, верно?
— Чарли любит тебя, он поймет. - Мой отец, Чарли Свон, всегда мог меня понять. Рене из-за своей эмоциональности пускалась в панику. Она часто не знала как реагировать на мои увлечения. Когда в свои четырнадцать я начала делать удачные ставки на инвестировании в валютном рынке, то мама удалась в панику. У меня было всего сто долларов, в общей сумме подарков от родственников и двадцать лет стажа работы в подобном бизнесе, о которых в моей новой семье было знать не положено. Когда Рене кричала, что это сумасшествие, Чарли заявил, что поможет, а если я потеряю деньги, то это будет моим уроком на всю жизнь. Так к четырнадцати я имела около пятнадцати тысяч долларов, недоверие матери, все еще считавшей проходящие выходящим за все рамки, и отца, что поддерживал меня во всех авантюрах.
Пусть мы не были образцовой семьей и наше общение часто ограничивалось редкими визитами, а также короткими телефонными звонками. Чарли Свон любил по-мужски и без лишних слов, предпочитая поступки. И сейчас я право не знала как сказать отцу, что его дочь стала чем-то не до конца понятным. Он смог смирится с ребенком гением, не знал как с этим быть, но старался. А как он отреагирует теперь?
Однако небольшой по местным меркам двухэтажный домик на краю Форкса был все ближе, а вариантов разговора все меньше. Там в тихой уютной гостиной, в которой часть стены увешена фотографиями, меня ждал отец. Я чувствовала как бьется его сердце, от того становилось еще более тошно.
— Мне остаться? — Хороший вариант спрятаться за Калленом в который раз. Но не сейчас, это только наш разговор.
— Нет, он должен узнать все от меня. — Я не прощалась. Знала, что Эдвард будет неподалеку, но в такой родной дом заходила так, словно меня ждет расстрел.
Полумрак коридора впервые казался не мрачным, а едва не спасительным. Папа был на своем излюбленном месте: в гостиной с бутылочкой пива, перед работающим теликом. Я могла поклясться, что знаю название шоу, которое он сейчас смотрит, но абсолютно точно не назвала бы его даже под угрозой смерти.
