Но Роману это не смутило. Она мысленно поблагодарила этого мужчину, который еще раз убедил ее в важности и грандиозности ее миссии… Также мысленно она вздернула рукава блузки, как бы готовясь к решающей схватке.
2
Вот уже на протяжении пяти лет Клеманс трудилась не покладая рук в секретариате Максимильена Вога, генерального директора империи Cosmetics & Co. Следует отметить, что, когда работаешь с таким человеком, годы, проведенные рядом с ним, можно, как в собачьей жизни, умножить на семь… За исключением этого, все остальное Клеманс более чем устраивало. «Личный помощник», или, иными словами, его правая рука. То есть, в принципе, можно говорить о нескольких руках, и прозвище «Шива» вполне бы ей подошло. Но Клеманс охотно шла на все на это, поскольку обожала чувствовать себя необходимой. Разумеется, для любого другого представителя человеческого племени она бы и пальцем не пошевельнула, но ради Максимильена взобралась бы даже на Гималаи.
На ее губах играла улыбка, когда она шла по коридорам фирмы, торопясь сообщить шефу радостную весть: она только что получила резолюцию с подтверждением сделки, имеющей огромное значение для Cosmetics & Co, особенно принимая во внимание тот факт, что эту сделку удалось заключить в ходе упорной борьбы. На протяжении нескольких недель она наблюдала за Максимильеном и не могла не восторгаться той невероятной ловкостью, с какой он проникал в души субъектов своих вожделений, чтобы как можно ловчее соблазнить их и убедить заключить контракт. Когда ее шеф расставлял силки перед потенциальными клиентами, ничто не могло отвратить его от цели. Он, как бульдог, вцеплялся в намеченную жертву мертвой хваткой и продвигался вперед с грацией черной пантеры… Клеманс еще и еще раз прокручивала в памяти все эти вечера, когда она оставалась, чтобы поддержать шефа, и думала о странном содружестве, установившемся между ними. Она наслаждалась успокоительной тишиной пустых кабинетов, где в течение дня кипело почти истерическое оживление. Она вкушала радость от общения с Максимильеном, который принадлежал только ей… Не имея ни мужа, ни детей, она все время оттягивала момент возвращения домой, потому что вне стен офиса у нее жизни не было. И хорошо бы, если бы ее жизнь и дальше протекала поблизости от этого человека, которым она восхищалась. Иногда по вечерам, когда Максимильен считал, что они хорошо поработали, он предлагал ей выпить по стаканчику вина. Он доставал из своего секретного хранилища бутылку и с наслаждением потягивал бордо. Такими минутами Клеманс особенно дорожила: ее шеф наконец расслаблялся, сбрасывал с себя, пусть на несколько мгновений, железную маску, и она видела его истинное лицо, открывающееся не многим.
Сохранив улыбку, Клеманс вошла в просторную приемную. Ее триумфальный вид не остался не замеченным. Две секретарши-завистницы поприветствовали ее, как королеву-мать. Все знали, что Клеманс занимает привилегированное место в компании месье Вога, и это придавало ей особый статус. Соперницы не спускали с нее беспощадных взглядов, сканируя с головы до ног ее внешний вид: безупречно прямые стрелки на чулках, брендовую юбку и шелковую блузку, деликатно подчеркивающую пышные формы. Со своими пепельно-золотистыми волосами, собранными в строгий пучок, голубыми глазами, удлиненными стрелками, прорисованными черным карандашом, и губами, накрашенными красной помадой слишком смелого оттенка, Клеманс демонстрировала стиль Old Hollywood, и ее легко можно было бы принять за одну из героинь Хичкока. Она, безусловно, принадлежала к категории хорошеньких женщин, являясь обладательницей безупречной кожи лица, такой же идеально гладкой, как и ее волосы. Ничто в ее облике не позволило бы дать ей больше тридцати пяти лет.
В приемной было два посетителя. Они сидели на диване утонченных линий от знаменитого дизайнера; впрочем, все предметы интерьера здесь были «с именем»: интерьер не должен был оставляли у посетителей сомнений в том, как высоко котируется фирма, куда они пришли.
– Вами уже занимаются? – вежливо спросила Клеманс.
– Да, спасибо. О нашем приходе уже доложили, – ответил один из них с англо-саксонским акцентом.
– Прекрасно, – улыбнулась она. – Сейчас узнаю, здесь ли месье Вог.
Взявшись за ручку кабинета Максимильена, она застыла в изумлении, услышав обрывки бурного разговора, долетавшие из-за двери. Видимо, сейчас не стоит его беспокоить… Не лучше ли зайти в свой кабинет, отделенный от кабинета Максимильена тонкой перегородкой?
Клеманс закрыла дверь, опустила жалюзи на окнах из опасения, что ее могут застать «на месте преступления», и приложила ухо к стене, чтобы в спокойной обстановке прослушать разговор без купюр. «К черту щепетильность», – подумала она.
Голос шефа свидетельствовал о его крайнем замешательстве. Другой голос был ей не знаком, и в нем слышались упреки.
– Ты хоть отдаешь себе отчет в том, насколько ты изменился?
– Что? Я изменился? А ты хоть отдаешь себе отчет в том, как всем этим управлять и какой груз висит у меня на плечах?
– Ты, ты… ты все сводишь на себя! Можно подумать, что ты – центр вселенной! Подумай хоть немного о других! Вспоминай о них хотя бы время от времени.
Клеманс вздрогнула, услышав, что кто-то позволяет себе такую смелость. Интересно, как месье Вог реагирует на отсутствие почтительности у собеседника? Она представила, как ее шеф, бледный как полотно, стоит посреди комнаты, а в это время неизвестный ей «кто-то» хлещет его по щекам обидными словами.
– Представь себе, я вспоминаю о других гораздо чаще, чем ты думаешь, – ответил Максимильен спокойным тоном, удивившим Клеманс.
– Ты знаешь, что я переживаю непростой период. А знаешь ли ты, как мне сейчас тяжело? – продолжал свои суровые обвинения женский голос (да-да, голос был женским). – Ты мне нужен, мне нужно твое присутствие в моей жизни, я не хочу, чтобы ты меня бросил на произвол судьбы! Десять раз я тебе звонила. И что же? Месье настолько занят своими мелкими делишками, что даже не соблаговолил мне ответить!
Теперь в голосе шефа слышалась усталость:
– На мне лежит груз ответственности за предприятие, которым я должен руководить. Я не могу, как ты, располагать своим временем…
– Спасибо большое! Спасибо тебе большое за то, что напомнил мне, что я сейчас без работы… Ты думаешь, это просто – работать в модельном бизнесе? И разве я виновата в том, что мне везет меньше твоего?
Клеманс почувствовала, что еще чуть-чуть, и собеседница шефа разразится рыданиями.
– Но, Жюли, ты же прекрасно знаешь, что стоит мне только сказать слово кому надо, и у тебя будет работа, если ты в этом нуждаешься…
– Боже мой, Макс! Ты ведь знаешь, что работа сейчас интересует меня меньше всего… Мне нужно сочувствие, внимание, любовь, наконец!
– Ты хочешь сказать, что всего этого лишена? А ты не преувеличиваешь?
– Это ты всегда все недооцениваешь! И всегда прикрываешься своей вечной занятостью! Тебя никогда не бывает рядом, Максимильен. И даже когда мы вместе, ты все равно отсутствуешь… Это невыносимо!
– Как это я отсутствую?
– Послушай, но ведь это же правда! В последний раз, когда мы ужинали вместе, ты три раза выходил, чтобы сделать несколько о-о-очень важных звонков! А в остальное время ты вытаскивал телефон из кармана каждые три минуты и не спускал глаз с экрана. Уверена, ты не помнишь ни слова из того, что я тебе говорила…
В кабинете Клеманс вдруг зазвонил телефон. Раздраженная тем, что ей придется оторваться в самый интересный момент, она тем не менее сняла трубку и перенаправила звонок в соответствующую службу. Потом вернулась на свой пост, сгорая от нетерпения узнать, что будет дальше.
– …Ты меня разочаровываешь все больше и больше! Мне не нравится человек, каким ты стал. Предупреждаю тебя, если ты не изменишься, мы больше никогда не увидимся!
– Опять судьбоносные слова…
– Да, судьбоносные слова, Макс! Я знаю, они не действуют на тебя, но теперь от слов я перейду к делу, и от тебя я тоже жду поступков, ты слышишь, поступков!
