– Понятно, – кивнул Ворвуд. – Но если оно Ничто, тогда из чего… хм… – он внимательно смотрел на Наблюдателя. – Хочешь сказать, что оно сделало это из себя? Вернее, само приняло такую форму?

– Да, – ответил Наблюдатель.

– Вот как? – Ворвуд поднял брови. – Выходит, вы и есть это ваше Великое Ничто?

– Мы то, чем оно захотело стать, – уточнил Наблюдатель.

– Забавно, – чуть улыбнулся Ворвуд. – Вы сами и есть ваше божество.

– Тут присутствует еще более интересная вещь, – подал голос Гинзл. – У них в основе всего лежит бесконечность наоборот.

Ворвуд перевел на него вопросительный взгляд.

– Понимаете, – пояснил Гинзл, – мы принимаем время и пространство бесконечно большими. А они считают время бесконечно малым мгновением, а пространство – бесконечно малой точкой. То есть по отношению к нашим суждениям у них – бесконечность наоборот.

– Н-да? – словно узнав какую-то довольно интересную, но совершенно бесполезную вещь, произнес Ворвуд.

– Чушь! – твердо сказал Рэнг. – Чушь и бред – больше ничего!

– Тут дело в том, – мягко ответил ему Гинзл, – что они совсем другие. Когда люди жили на одной планете, существовало множество совершенно разных суждений о мире, например западная и восточная философии. И если эти суждения так сильно различались у людей, живущих на одной планете, то представляете, насколько непохожи они у тех, кто живет в другой Галактике, тем более являясь столь необычной формой жизни, как эти пришельцы?

– Представляю, – не принимая его слов всерьез, усмехнулся Рэнг.

Ворвуд слушал их диалог, чувствуя, что этот познавательный экскурс в область философии чужаков совершенно бесполезен для дела – не дает никаких конкретных результатов и только все запутывает. Нужно было как-то разобраться в этой мешанине, расставить все по местам.

– Ладно, – сказал он Наблюдателю, – бог с ней, с этой бесконечностью, или, – он усмехнулся, – ваше Великое Ничто с ней. Если ты можешь говорить на нашем языке, то должен понимать, что именно мы подразумеваем под понятием «время».

– Да, – согласился Наблюдатель.

– Тогда, исходя из этого нашего понимания, сколько проходит времени от одного вашего нападения до другого?

– Нисколько, – ответил Наблюдатель. – Времени нет, есть только память.

Ворвуд фыркнул с досады, но все же постарался говорить спокойно.

– Тогда так: сколько нашего времени проходит в вашей памяти? – вот это действительно звучало как бред. Хотя оказалось именно тем, что нужно.

– Около девяти часов, – ответил Наблюдатель.

– Уф! – Ворвуд устало откинулся на спинку кресла. – Ну наконец-то! – потом чуть прищурился и спросил как бы между прочим: – И когда можно ожидать следующего нападения?

– Прямо сейчас, – ответил Наблюдатель. – Корабли уже летят.

– Вот и отлично, – чуть ли не с радостью произнес Рэнг, которому уже надоело выслушивать всю эту ахинею, и он был рад, что представляется возможность заняться более привычным и понятным делом. – Тогда я пошел, – вставая, сказал он.

– Да, Рэнг, иди, – бросил ему Ворвуд, совершенно не беспокоясь о новой атаке. И потом обернулся к Наблюдателю: – А ты можешь всегда сообщать о нападениях?

Тот немного помедлил и потом ответил:

– Это слишком откровенные сведения. Мы подумаем, предоставлять ли их.

– Хм… – Ворвуд расплылся в умильной улыбке.

На этот раз атака была отбита без потерь. Прилетало шесть чужаков, но новая гаубица Гинзла сыграла свою роль, и пиратам вместе с военными довольно легко удалось подавить противника.

Впрочем, это было далеко не последнее нападение пришельцев. Атаки продолжались одна за другой, одна за другой… На самом деле, как потом выяснилось, периодичность их повторения не была равна точно девяти часам. Ворвуд потом еще выяснял этот вопрос у Наблюдателя, и тот ответил, что на возрождение истребителей влияют разные факторы – иногда на это уходит больше или меньше времени. «Вашего времени», – как он сказал. Ворвуд не стал выяснять, что за факторы, – попробовал было, но это оказалось довольно туманным, даже Гинзл не смог разобраться. Неважно. Девять часов были приблизительным средним временем.

Пожалуй, это было достаточно удобно – можно успеть заправить или отремонтировать корабли, отдохнуть или просто поспать. Правда, Рэнг совсем не находил это удобным и чем дальше, тем больше злился, отправляясь на очередное отражение атаки пришельцев. Военные действия превратились в бесконечную череду стычек с чужаками. Притом, что каждая из них все же была убийственно опасна. Как и обещал Наблюдатель, в каждой атаке участвовало не более шести истребителей, и с тремя гаубицами в общем-то удавалось справляться с ними, но пираты время от времени все-таки теряли корабли – по одному, по два, их флот постепенно таял. А чужаки все нападали и нападали, и не было конца этим бессмысленным, но от того не менее яростным атакам.

Гинзл вел счет сбитым кораблям чужаков. Ворвуд тоже. Их количество росло и принимало угрожающие размеры – именно размеры, потому что вот-вот могло превысить общий объем базового корабля. Но чужаки и не думали останавливаться. Они нападали снова и снова. Снова и снова…

И через несколько дней последняя надежда была потеряна.

– Все, – констатировал Гинзл. – Даже если исходить из фантастического предположения, что в базовом корабле нет ничего, кроме истребителей, а это, конечно, не так – там должны быть какие-то технические системы, и, скорее всего, помещение для истребителей занимает не более трети его объема, но даже если он весь набит кораблями, то и это количество уже исчерпано. А они все нападают и нападают. В общем, пожалуй, теперь не осталось сомнений, что их истребители действительно возрождаются внутри базового корабля.

– Да, – упавшим голосом проронил Ворвуд.

– И что теперь?

– Не знаю, – ответил главарь пиратов.

Все стало еще более непонятным, хотя и выяснилась достаточно важная вещь. Но означает ли способность истребителей к возрождению, что и базовый корабль тоже может возрождаться, да еще изменять окружающее? Как-то дико было всерьез думать об этом. Но теперь уже нельзя было не думать об этом всерьез.

Так что же делать? Если базовый корабль действительно возрождается, его нельзя уничтожать – это будет означать верную смерть для пиратов. «Они не стали сдаваться и проиграли, разбив нас», – как сказал Наблюдатель об одной из «проверенных» чужаками цивилизаций. Совсем не хотелось оказаться на ее месте. Но как тогда победить этих пришельцев, если не уничтожать их?

Истребители чужаков возрождаются после каждой отбитой атаки и нападают вновь и вновь. А пираты хоть и понемногу, но теряют свои корабли, которые совсем не возрождаются. Теперь из-за подпространственной осады нет возможности слетать в Галактику, чтобы прикупить там новые корабли. А даже если бы и была – что толку? Судя по всему, чужаки готовы нападать вечно, и количество их не уменьшается. В общем, если так будет продолжаться, то в конце концов пираты останутся совсем без кораблей, тогда чужаки просто придут и спокойно приберут к рукам их планетарную систему – вот и все.

Единственный способ прекратить атаки истребителей – это уничтожить базовый корабль. Но его нельзя уничтожать, потому что, вполне возможно, он возродится, изменяя все вокруг, и тогда уже людям не будет спасения.

Да, этот Наблюдатель был прав. Черт побери, он был прав, предсказывая чертово будущее! Так или иначе – эти пришельцы победят так или иначе. Либо своими истребителями, либо своим чертовым возрождением. Так или иначе, так или иначе…

Как же справиться с ними? Что же делать?!

Гинзл говорил с Наблюдателем.

– Как вы можете жить, считая, что нет времени и существует лишь одно мгновение?

– А как может быть иначе?

– Если все обстоит именно так, то невозможно планировать что-либо. Если существует только одно мгновение и ничего за ним, то любые желания не имеют смысла и никакое стремление не может привести к результату, поскольку стремление предполагает время для достижения цели. Но у вас нет времени, и, значит, вы не думаете о том, что будет дальше, не строите планов на будущее, не обдумываете свои последующие действия. Как можно делать что-то, если нет времени? По-моему, в этом случае, не имея желаний и мыслей о том, что нужно сделать, остается только застыть на месте.