Но Гинзл не ответил, только показал глазами на Наблюдателя, предлагая выслушать его ответ.

– Мы не можем представлять собой бесконечное количество 'материи, – проговорил чужак. – Мы используем только то количество, которое имеем. Нас столько, сколько есть.

– Вы понимаете! – возбужденно воскликнул Гинзл, обращаясь к Ворвуду. – Это крайне интересная форма жизни. Если люди бывают высокие и низкие, худые и толстые, то эти ребята тоже имеют некоторый объем, некоторое количество материи, из которой делают все, что захотят. Причем необязательно какую-нибудь одну форму, а множество – сколько получится. Как кусок пластилина, из которого можно вылепить все, что угодно, одну или несколько разных форм – на сколько хватит материала.

– Не знаю, чего вы так радуетесь, – с той же мрачностью произнес Ворвуд.

– Ну как же! – в научном азарте продолжал восторгаться Гинзл. – Они не представляют собой единый организм, такой, как человеческое тело или тело животного. Они могут быть совершенно отдельными созданиями, но при этом являются единым существом. Это один организм, только связанный не кровеносными сосудами и нервной системой, а чем-то другим. И, кроме того, способность к регенерации – абсолютна. Вы представляете, какая это интересная форма жизни?!

– С чего вы решили, что все обстоит именно так? – не разделяя энтузиазма профессора, проворчал Ворвуд.

– Но ведь это очевидно! – Гинзл был крайне увлечен тем новым, что открылось ему, и уже не помнил, что речь идет о противнике. – Он ведь сказал, что здесь, в окрестностях нашей системы, находится только одно существо, которое может быть многим. К тому же он говорит, что их… или его, может быть столько, сколько есть, – ни больше, ни меньше. И еще, помните, он говорил, что у них нет новых кораблей и одновременно все корабли новые? Теперь понятно, что это означает.

Да, Гинзл обладал немалым умом и был опытным ученым, он умел сопоставлять факты и делать выводы. Ворвуд с суровым видом выслушал его. Пожалуй, профессор высказывал очевидные вещи. Только Ворвуд все равно не хотел верить, потому что тогда пришлось бы согласиться вообще со всем – и с предыдущими рассказами Наблюдателя о возрождении и изменении окружающего в том числе. Он молчал, обдумывая слова профессора, а потом вдруг недовольно всплеснул руками.

– Нет, ну как они могут изменять окружающее?! Что за бред!

– Очень просто, – тут же взялся пояснять Гинзл. – Материя ведь не исчезает. Если они представляют собой некоторое количество материи, то неважно, что мы разрушаем их корабли, – они собирают их вновь. А могут собрать ее не в корабли, а во что угодно – таким образом и изменяют все вокруг.

– Чушь! – проворчал Ворвуд. – Они не собирают снова свои корабли – обломки их истребителей разбросаны по всей планетарной системе, и в вашей лаборатории тоже есть несколько.

Гинзл задумался, не зная, как ответить, но потом просто обратился к Наблюдателю:

– Как вы объясните, что части ваших кораблей остаются в пространстве и при этом появляются новые истребители?

Тот пояснил с такой же холодной бесстрастностью:

– Конкретные предметы не имеют значения.

– Точно! – с горящими глазами произнес профессор. – Они не являются конкретной материей, а могут брать любую, но только в определенном количестве, не превышая общего объема, так сказать, своего веса. И тогда получается, что они представляют собой, скорее, не материю, а энергию, но существующую в виде материи. Именно поэтому они не умирают – энергия сохраняется. Знаете, – он восторженно смотрел на Ворвуда, – это закон сохранения. Их форма жизни – это закон сохранения энергии.

– Энергия, материя, – скривившись, произнес Ворвуд, – какая разница? Профессор, вы что, действительно поверили в их возрождения?

– Я не поверил, – покачал головой Гинзл, – я нашел этому научное объяснение.

– То есть хотите сказать, что эти пришельцы на самом деле могут возрождаться?

– Да, это так, – глядя широко открытыми глазами, произнес Гинзл. – Судя по всему, это правда. Конечно, это звучит… и выглядит крайне необычно, но… но это так.

– Чушь какая-то, – пробормотал Ворвуд.

Гинзл вздохнул, глядя перед собой.

– Вы можете не верить, можете не замечать, – проговорил профессор, – но, нравится вам это или нет, все вокруг именно такое, какое есть. И эти пришельцы тоже.

– Вы понимаете, о чем говорите? Если они действительно такие, это ведь конец света. С ними невозможно справиться. Как их вообще уничтожить?

Словно откровение снизошло на профессора от такого вопроса. Затаив дыхание, он смотрел на Ворвуда.

– Никак, – завороженно произнес Гинзл. – Энергия не исчезает – их нельзя уничтожить.

– Этого не может быть, – твердо высказал главарь пиратов. – Если есть жизнь, значит, есть и смерть. Они живые – значит, должны умирать.

– Ну, не знаю, – протянул Гинзл.

Ворвуд сурово смотрел на него, словно это профессор был виноват во всем. Гинзл опустил голову под его взглядом, похоже признавая вину. И в общем-то, найдя научное объяснение возрождениям и изменению окружающего, профессор как бы сыграл на стороне пришельцев. Хотя такие знания были, конечно, полезны. Конечно…

Правда, Ворвуд все равно не спешил верить услышанному. Научные объяснения научными объяснениями, но все же это только слова. Вряд ли стоило верить на слово в таком серьезном деле. И когда, узнав об очередном нападении чужаков, они шли к кабинету, Ворвуд спросил Гинзла об этом.

Профессор ответил, что, разумеется, нельзя верить на слово, но кое-что все-таки можно проверить. Ведь известны размеры базового корабля чужаков, а также размеры их истребителей. Можно сопоставить эти данные и подсчитать количество истребителей, которые в принципе могут поместиться в базовом корабле. Если пришельцы будут нападать теми же темпами, то буквально через несколько суток, когда количество уничтоженных истребителей превысит эту цифру, выяснится, возрождаются ли они внутри главного корабля… если, конечно, оно превысит. В общем, это будет уже конкретное подтверждение слов Наблюдателя – или опровержение, если у чужаков просто кончатся корабли.

– Но это ведь не подтвердит, что и базовый корабль возрождается, да к тому же изменяет окружающее, – сказал Ворвуд.

– Да, – согласился Гинзл. – Но, знаете, возрождение истребителей – это уже многое. А насчет базового корабля, естественно, можно проверить, только уничтожив его.

– А если он все-таки возродится и изменит все вокруг? – сам удивляясь своим словам, спросил Ворвуд, но просто это логически следовало из разговора.

– В том-то и дело, – проговорил Гинзл. – В том-то и дело…

И вот теперь, сидя в своем кабинете, Ворвуд размышлял об этом. Предложение Гинзла действительно могло дать практическое подтверждение слов Наблюдателя. Хотя истребители чужаков могут приходить откуда-то еще, например перемещаться через подпространство из своей Галактики. Но нет. Если бы они могли это, то пришли бы сразу большим флотом, а не нападали бы отдельными группами по нескольку кораблей. К тому же сканеры подпространства отметили бы эти перемещения пришельцев. Нет, все силы, которые есть у чужаков здесь, – это базовый корабль и истребители в нем. Вот только каковы эти силы?

Пожалуй, до сих пор так и не удалось выяснить, с чем или с кем столкнулись пираты. Несмотря на то, что один раз пришельцы уже были уничтожены. Ведь это абсолютно чуждые существа, они могут представлять собой все, что угодно. И профессор своими объяснениями их сущности только подтвердил это. Но если правда, что они способны возрождаться и менять окружающее, то, черт побери, сложно переоценить опасность. Все оружие Галактики, любое оружие, какое только может быть, – лишь мелкие неприятности, легкие уколы по сравнению с тем, какую угрозу представляет само существование таких пришельцев.

Но только если они такие, как говорит Гинзл. Хотя по опыту Ворвуд знал, что профессор обычно оказывается прав. И это настораживало еще больше. Впрочем, зачем гадать? Видимо, нужно просто подождать и, пользуясь предложением Гинзла, посмотреть, насколько верны утверждения пришельцев о возрождении их истребителей. И тогда… Нет, к черту! Вот тогда и подумаем, что делать. Сначала стоит выяснить справедливость этого предположения. Может быть, все еще и не так страшно.