© Александр Александрович Гашников, 2018

ISBN 978-5-4490-3020-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Нет, ну вот смотри, взять хоть ту же самую теорию струн! Если совсем по пролетарски, то согласно ей существует 10 измерений, видим и ощущаем из которых мы только 4! Может и нету их, тех самых хронов, а существа, что выпадают к нам просто по какой-то причине переходят из одного измерения в другое? – поправляя очки, тараторил тщедушного вида паренёк, заискивающе глядя в глаза хмурому мужчине, с мрачным видом смолящему папиросу.

– Ну? – не меняясь в лице, источающем полное безразличие к тем самым десяти измерениям и говорящему парню в целом, буркнул мужик.

– Ну что ну? Это же в корне отличается от рабочей модели мироустройства, принятого Хранителями! Это прорыв!

В этот момент мужчина как будто что-то услышал и сразу подобрался, внимательно осматриваясь по сторонам и бросая папиросу.

– Действительно озоном пахнет – проговорил он и посмотрел на молчавшую и как-будто дремавшую девушку, стоявшую в тени в стороне от конуса света, излучаемого фонарным столбом и оперевшись спиной о стену типичного для этого спального района панельного дома.

– Я имею в виду… Что? При чем здесь озон? А! Да нет, я не про этот прорыв! Я про прорыв в нашем понимании устройства миров!

– А я как раз про этот. Убавься, мешаешь – не отводя взгляда от девушки, проговорил мужчина.

Несколько мгновений та по прежнему не шевелилась, но потом повернула голову и открыла глаза. Они, казалось, светились изнутри бриллиантово-зеленым светом, выхватывая из под непослушной и чересчур длинной челки светло-русых волос что-то неуловимое стороннему наблюдателю.

– Бирюзовый – произнесла она и пошла в сторону направления взгляда.

Не сговариваясь парень, нервно теребящий дужку очков, не зная куда еще деть дрожащую левую руку и напряженный как пружина мужчина, расстегивающий молнию на бесформенной куртке направились за ней, стараясь отставать от нее ровно на один шаг. Они подошли к детской площадке, где помимо качелей и пёстрой горки находилась пара спаренных турников. На пространство между штангами одного из них и смотрела девушка, остановившись в 5 метрах от них. В напряженном молчании прошло около 10 минут, затем из подъезда высыпала компания галдящей молодежи и, поозеравшись и заприметив свободную лавку возле той самой детской площадки, направились к ней. Не отводя взгляда, девушка повела рукой в сторону галдевшей молодежи и один из парней резко остановился. Остальные с непониманием уставились на него, а тот недоуменно осматривался по сторонам. За тем изменившись в лице как будто что-то вспомнил произнес:

– Народ, а пошли в торговый центр? А то холодно что-то тут торчать, да и родаки из окна палят, не покурить, не поугарать?

Компания переглянулась и пожав плечами последовала совету и отправилась в сторону ближайшего торгового центра, обсуждая свои насущные проблемы, начиная от математички, оборзевшей в кость и заканчивая неким Васяном, который вообще берега попутал. Не прошло и 3 минут, как во дворе вновь наступила относительная тишина.

Не смотря на то, что мужчина зябко ежился на холоде поздней осени, куртку застегивать он даже не порывался. Парень нервно переводил взгляд то на одного, то на вторую спутницу, то на злополучный турник, но держал язык за зубами и даже думать забыл о том, что менее 20 минут назад перевернул с ног на голову устройство мироздания.

– Затягивается – не отводя взгляда произнесла девушка.

Мужчина по прежнему напряженно следил за ней, а парень расслабленно выдохнул и стал остервенело натирать и без того чистые очки носовым платком. Спустя еще 10 минут девушка отвернулась от турников и молча направилась к выходу со двора. Застегнув куртку и достав новую папиросу, мужчина последовал за ней. Парень пару мгновений метался между желанием подойти к турникам и осмотреть их поближе и не потерять своих спутников из виду, но в итоге предпочел последний вариант и быстрым шагом нагнал удаляющуюся пару.

Сидя в ближайшей кафешке и потягивая горячие напитки, каждый из этой троицы думал о своем. Паренек, высунув от усердия кончик языка, выводил какие-то формулы на салфетке, мужчина с отсутствующем видом рассматривал чаинки в своем стакане, девушка сидела с прикрытыми глазами, держа двумя руками чашку горячего шоколада.

– На сегодня все – произнесла девушка и, не глядя на спутников, встала из-за стола и направилась к выходу.

Мужчина в свойственной ему манере проводил ее равнодушным взглядом и тоже встал из-за стола.

– Спасибо за дежурство, Славик. Отличная теория, Славик. До скорого, Славик – не отрываясь от салфетки пробормотал паренек, когда мужчина так и не сказав не слова вышел из кафе.

Закончив писанину и осмотрев свои труды, Вячеслав с педантичной аккуратностью сложил салфетку в несколько раз и убрал во внутренний карман. Очередное, пятое по счету дежурство в рядах Хранителей подошло к концу. Он не знал когда будет следующее и будет ли вообще, потому как первое дежурство состоялось четыре месяца тому назад, второе спустя две недели, третье спустя месяц, четвертое буквально позавчера, а сегодняшнее как ему показалось было внеплановым, потому как в этот раз они не курсировали по району, а целенаправленно отправились в тот двор, окруженный панельными девятиэтажками и проторчали там три с половиной часа.

Про самих Хранителей Вячеслав знал не много. Его рекрутировали пять месяцев назад, прошлой весной. Его наставник – тот самый хмурый мужик, смолящий папиросы и не отличающийся разговорчивостью, на все попытки что-либо разузнать, кроме вводного курса, предоставленного ему в самом начале, либо отмалчивался, либо лаконично отвечал: «что знают двое – знает и свинья». Вообще вся эта история, покрытая недосказанностью, напоминала ему какой-то дешевый спектакль, цель которого для Вячеслава была пока не ясна. Попытка получить от него какую-то выгоду? Серьезно? Да у него то и с первого взгляда брать было нечего, а уж за пять месяцев и подавно бы выяснилось, что живет он в комнате коммуналки, доставшейся ему от деда, который его растил и воспитывал. Родителей своих он не помнил и дед как-то про них особо не рассказывал. Ну говорил что они по каким-то командировкам мыкаются, что вот ему на содержание немного денег присылают, а когда он подрос, то и прямо сказал что пропали они и давно от них не было вестей. Работает Вячеслав лаборантом при одном НИИ, получает копейки, которых едва хватает на еду, и обещания о повышении до младшего научного сотрудника, а там и до академика недалеко. В общем какой-то шкурный интерес к Вячеславу сразу отметается. Шпионские штучки? То же сомнительно, учитывая маршруты дежурств, на которых он бывал. Это либо спальные районы, либо полузаброшенные склады. Явно не вариант.

По пути домой, парень до мельчайших подробностей пытался вспомнить как он вообще оказался в рекрутах Хранителей. Вот он закрывает сессию на последнем курсе и несет дипломную работу своему куратору. Вот куратор разносит в пух и перья его как ему казалось безупречный плод трудов и намекает на то, что на новую дипломную у Вячеслава времени нет, но не все потеряно. Оказывается его куратор настолько ратовал за своего студента, что на всякий случай подготовил для него свою дипломную и теперь, когда она оказалась как нельзя актуальна, он готов отдать ее своему подопечному за совершенно символическую плату и даже замолвить перед приемной комиссией за нее словцо, ибо имеет на нее кое-какое влияние. Слава – парень отнюдь не глупый и наивностью то же похвастаться не мог. Он сразу понял, что символическую плату искать придется или 6 лет упорного глодания гранита науки пойдут псу под хвост. Но что для куратора была символической платой – то для одинокого полуголодного студента – совершенно неподъемная сумма, которую не то что достать, но даже занять было негде. К счастью, от Деда парню досталась не только комната, но и личные вещи, а именно великолепная библиотека, занимавшая две трети комнаты, кое что из одежды, в угоду капризной моде актуальной и сейчас, и вроде бы даже золотые карманные часы искуснейшей работы, которые он хранил в тайнике своей комнаты. Ну что ж. Вариантов решения проблемы парень больше не видел и в тот же день отправился домой за реликвией, по пути перебрав все знакомые ему тем или иным образом антикварные лавки. По началу он подумывал о ломбарде, чтобы иметь хоть малейшую надежду на то, что со временем он их выкупит. Но трезво рассудив решил не обманывать себя. С его доходами с ростовщиком ему расплачиваться не менее года, а часы были действительно шедевром механического искусства и сдавать их по цене цветного лома – кощунство и неуважение к памяти деда.