Восемь лет прошло с тех пор, как молодой паладин Стив потерял своего нареченного, который заплутал где-то в зимнем лесу и не нашел дорогу к дому. Все эти восемь лет он корил себя, что не пошел встретить, замотался в храмовых делах, но не отвернуло это его от веры, только укрепился он в ней после страшной потери, потому что больше ничего у него не осталось, кроме веры да войны за нее.

А воевать было с кем. Храм давно бился с магами, что откололись от ордена некромантов, что подчиняют себе мертвых. И был среди этих отколовшихся один маг, звали его Александр, который хотел подчинить себе всю нежить в мире, чтобы служила она ему верой и правдой, а всех живых тоже превратить в нежить и жить в этом своем уютном мертвом мирке. Но не могли этого допустить паладины Жизни, особенно рьяно сражался с Александром именно Стив, круша его орды скелетов и зомби не только крепким заговоренным мечом, но и верой своей, что убивала нежить не хуже оружия, а иной раз и лучше.

И не было Стиву покоя, пока жив Александр, но многие братья думали, что Стив ищет не победы над злом, а смерти, потому что бросался он в бой, очертя голову, на превосходящего противника, но всегда выходил победителем, словно заговоренный, словно хранил его бог Жизни для чего-то более важного. Да и настоятель был уверен, что есть у бога на Стива свои планы, и не умереть ему, пока бог его хранит.

Но были у Александра и живые помощники, ведь даже он понимал, что без живых рук ничего не сделаешь. И самым страшным воином в его окружении был Зимний, говорят, он умел не только махать мечом, но и колдовство знал. Но его мало кто видел, и еще меньше было тех, кто мог об этом рассказать. Но слухами земля полнится, и Стив искал встречи с этим Зимним, уверенный, что или победит непобедимого воина, или сам сложит голову за правое дело. И был Стив уверен, что скоро придет по его душу этот Зимний, потому что многих приспешников и созданий упокоил Александра он.

И действительно, в один из осенних дней, когда Стив возвращался из долгого похода в родную обитель монастыря, дорогу ему заступил воин в скрывающих все его тело латах, на которых играл и переливался иней.

“Вот он какой, Зимний” — подумал Стив, спрыгивая с коня и доставая меч.

Но внезапно плечо, где был витиеватый шрам метки, обожгло болью, прострелило от шеи до кисти и заныло глухо, так, как ныло, когда не стало Баки.

Стив знал, что редко-редко, но бывало, что появлялся другой нареченный, но он не хотел другого, никогда не хотел, всегда помнил Баки. Его ласковые руки, сладкие губы, помнил его тепло, его запах. И кто-то другой, с которым бы пришлось делить кров, стол и кровать казался Стиву просто диким. И, тем более, если это Зимний, страшный убийца Александра.

Стив поднял меч наизготовку и пошел, ступая по кругу, обходя противника, и Зимний тоже пошел по кругу, примериваясь, как бы лучше ударить, а потом махнул мечом, посылая в Стива словно пригоршнею колючего мороза и снега, что залепил глаза, задуло холодным ветром, закружило, замело, и Зимний резко бросился в атаку, высоко занося над головой меч.

Стив не увидел, скорее почувствовал атаку, словно подсказал ему кто, и выставил свой меч над головой, блокируя удар. Зазвенела сталь о сталь, высекая искры, меч Зимнего соскользнул, и он снова понесся в атаку, напирая, кружа метель вокруг себя и Стива, не давая себя нормально рассмотреть.

Но и у Стива был помощник, который не давал ему совсем сдать позиции. И звенела сталь, скрежетала о доспехи, выл ветер, играя снегом, призванным Зимним. Рычали бойцы под шлемами.

Стив был уверен, что Зимний не ошибается, и только вымотав, его можно победить. И Стив мотал, сколько мог, ведь сам он был не двужильный, чтобы так же не вымотать и себя. Но почему-то внезапно, когда он уже готов был подставить голову под острый меч, Стиву расхотелось умирать. Жить захотелось так, что сил никаких не было, и он бросился в атаку на Зимнего, обрушивая на него град ударов, один за другим, не давая передышки ни ему, ни себе.

И одна из атак достала, покорежила шлем, но, похоже, не задела головы. Зимний скинул шлем вместе с подшлемником, рассыпая по плечам длинные волосы, и обомлел Стив. Перед ним стоял Баки, его Баки, потерянный восемь лет назад. Вот почему горела метка, вот почему хранил его бог, потому что жив был его нареченный, а он его не искал. Даже не пытался что-то изменить, лишь голову совал в петлю.

— Баки! — сдернул свой шлем и крикнул Стив, перекрикивая ветер.

— Какой, к демонам, Баки? — грубо рявкнул Зимний.

Стив с ужасом понял, что его не узнают, что Баки не помнит его, да и, похоже, себя тоже. Или это был кто-то просто очень похожий на его Баки? Нет, Стив был уверен, он чувствовал, что это тот, кого он потерял. Кого он не искал, потому что был уверен, что он погиб, а тело растерзали дикие звери.

Но теперь Стив не знал, что ему делать, потому что убить своего нареченного он не мог, а дать убить себя тем более, ведь тогда Баки будет так же плохо, как ему было все эти годы. До этого момента. Единственный выход был — оглушить Баки и привезти его в храм, чтобы жрецы помогли ему все вспомнить. А потом Стив собирался прийти за самим Александром, чтобы взыскать с него по полной за все. Он был уверен, что это некромант заморочил Баки голову и отнял память.

Стив исхитрился, провел обманный маневр и саданул навершием по затылку Зимнего, который собирался разрубить его надвое. Зимний пошатнулся, сделал еще пару шагов и тяжело рухнул, загремев латами.

Стив подхватил его шлем и меч, приторочил к седлу рядом со своим, а потом взвалил тяжеленное тело на коня, который стоял поодаль, привязав поводья к луке своего седла, и взобрался на своего коня. Он не хотел, чтобы его Баки было неудобно, но снимать латы сейчас не было времени. Нужно было как можно быстрее добраться до монастыря, но до него было еще два дня пути.

Добравшись до постоялого двора с все еще бессознательным Баки, Стив снял комнату и, сказав, что его другу досталось в последней стычке, и ему нужен отдых, внес на руках бессознательное тело в комнатушку. Он избавил Баки от лат, сильно удивившись металлической руке, на которой не было никакой метки, и аккуратно уложил на кровать, сев рядом, ожидая, когда тот придет в себя, чтобы, если что, сразу прижать к койке, но больше не делать больно. Стив не хотел снова бить Баки, но предполагал, что как-то усмирять его будет надо, а потому связал ему руки, поглаживая живую и боясь касаться металлической.

Что же должно было случиться с его Баки, что тот все забыл, даже своего Стиви? Почему у него такая странная рука? Стив гадал, понимая, что ответы на свои вопросы он получит только тогда, когда Баки очнется, а приложил Стив его не слабо, от всей души. Он даже подумал, что, наверное, стоило бы прочитать исцеляющую молитву, но Баки завозился, приходя в сознание и открыл глаза.

Как ни странно, нападать он не спешил, замер неподвижно, вперив взгляд ясных серых глаз в Стива, сидящего рядом с ним.

— Меня зовут Стив Роджерс, — представился Стив, надеясь, что в памяти Баки что-нибудь сдвинется. — Я паладин бога Жизни. А ты Баки Барнс. Ты был воином, и очень хорошим.

— Я и есть очень хороший воин, — ответил Баки. — Что тебе от меня надо? Мой хозяин не будет меня выкупать у ордена Жизни.

— Я не собираюсь отдавать тебя твоему хозяину, — Стива передернуло от этого “хозяин”. У его Баки не должно быть хозяина, Баки свободен. Осталось донести это до Баки. Стив снял с его рук веревки и сказал то, что очень не хотел говорить, но обязан был, потому что иначе ничего не получится, иначе он не сможет вернуть Баки себе. — Но и удерживать тебя я не стану. Ты свободен и можешь идти куда хочешь.

— С чего это такая доброта к поверженному врагу? — спросил Баки, растирая запястья, но не спеша срываться с места и куда-то бежать. Он ждал ответа на свой вопрос.

— Ты мой нареченный, — ответил Стив, закатывая рукав, где на плече кольцом в обрамлении причудливых завитков горело имя Джеймс Бьюкенен Барнс.