— Мне нужны планы вашего последнего проекта, — заговорил мужчина в камуфляже.
— А, проект “Озарение”, откуда вы о нем знаете? — спросил Пирс, не надеясь на ответ.
— Не важно, откуда. Знаем и все. Нам нужны чертежи и все, что у вас есть, и тогда мы откроем вам новые для вас технологии.
Зимний чувствовал, что Пирс боялся этого человека, но не приказывал ему ни пристрелить его, ни как-то еще попытаться обезопасить его персону.
— Хорошо, но мне нужно время, — ответил Пирс.
— Время у вас есть. И еще, мне нужен ваш Солдат. Взамен я дам вам других. И инструкции к ним. Что скажете?
— Других?
— Да, других.
— Мне надо подумать.
— Думайте. А еще нам нужен Тессеракт. Мне все равно, как вы его достанете. Вы с ним все равно ничего толкового сделать не сможете, — мужчина скривил губы в презрительной усмешке. — Но мы, создав оружие, поделимся с вами. Даю слово.
Они поговорили еще о чем-то, а потом мужчина заставил Зимнего все забыть об этом разговоре. Они вернулись тем же путем, что и пришли, и дома Зимнего ждало очередное обнуление. Пирс чего-то очень боялся, поэтому обнулял Зимнего каждый раз после такого похода.
— Почему эта дверь была такая? — спросил Баки.
— Потому что тебе стерли память магией, это гораздо эффективнее, чем электрошок. Твой мозг восстанавливался, поэтому ты снова начинал вспоминать. А принуждение ломает волю. Воля Зимнего была столь слаба в этом отношении, что сбросить магическое принуждение забыть он просто не мог. Теперь, наверное, ты можешь, но для этого нужно время. А его у нас нет, — объяснил Ив.
Оставив дверь открытой, они пошли дальше. Некоторые двери открыть не получилось ни у Ива, ни у Баки, но тот был готов к тому, что не сможет вспомнить все.
— Почему некоторые не открываются, — все же спросил он.
— Я не знаю, — честно ответил Ив. — Память — довольно хитрая штука. Что-то все равно затирается, невозможно помнить все. Ну, я не говорю про Злату. У нее была фотографическая память, но она себя улучшила так, что теперь помнит все-все. Ты не такой. Поэтому смирись.
— Ну, я не стремлюсь помнить все о Зимнем, — признался Баки, хотя они уже откопали несколько его миссий в России, тогда еще Союзе.
Они шли все дальше и дальше, двери становились все более старыми, но крепкими, и каждую из них открыть становилось все сложнее, словно Баки не хотел вспоминать. Они проходили смену кураторов, миссии, которых, теперь Баки понимал, было не так много, чтобы действительно корить себя за них. Да и его жертвы были не ангелами. Они видели, как Баки обнуляли, раз за разом, когда в нем снова просыпался человек. Ив только кривился, видя это, и Баки почему-то это радовало. Радовало то, что столетний вампир и, как он сам сказал, убийца против подобного обращения с людьми. Не-человек считал обращение с Баки бесчеловечным.
Они прошли воспоминание о том, как тренировали похожих на него, тоже суперсолдат, но что с ними стало потом, Баки не знал, да и, сказать по правде, ему было на них плевать.
Они подошли к странной двери, которая оказалась словно завалена чем-то изнутри, а на самой двери красовалась красная звезда.
— Здесь, — уверенно сказал Баки, но что именно означало это “здесь” он не знал, но был уверен, что все его беды начались где-то за этой дверью.
Он сам попробовал толкнуть ее, но там, если и поддалась, то совсем чуть-чуть, и тогда за дело снова взялся Ив, сказав, что он здесь именно за этим: открывать закрытые двери.
— А вы не рассматривали вариант, — вдруг сказал Ив, с силой толкая дверь, которая тяжело, но поддавалась, — что несуществующий, это не ты в прямом смысле, а что-то, что ты потерял в себе? Кем ты был, но перестал быть?
— Нет, — они вообще, как решив, что несуществующий, это он, не возвращались больше к этому, — мы это не обсуждали.
— Ну и зря, — дверь поддалась и распахнулась, и оттуда, почти буквально шарахнуло красными звездами погон, и яркой, до боли знакомой звездой на красном фоне новой еще книжки. — Похоже, мы нашли твои звезды.
Баки дернулся, когда ему в лицо полетели эти звезды воспоминаний, рефлекторно закрылся, словно они могли его ранить, но нет, они были иллюзорными, существовали только в его голове. Баки чуть не выпал из собственных мыслей, но Ив его удержал, схватив его за руку.
— Стоять, — рявкнул, — сосредоточься. Ну же, давай!
И Баки с трудом вернул себе спокойствие, снова сосредоточился, нашел в себе силы заглянуть в дверной проем. Там стояло уже знакомое кресло, в котором сидел он, а напротив стоял мужчина и зачитывал коды, которые сковывали сидящего в кресле, буквально впиваясь в кожу, в мышцы, в мозг.
Баки почувствовал, как его пробирает паника, он мелко задрожал от ужаса, что сейчас все повториться, что Ив сейчас зачитает эти слова, и он станет ему послушным оружием, бессловесным инструментом, но тот просто уверенно вошел в воспоминание, походил вокруг сидящего в кресле Зимнего и попытался отодрать одно из слов-оков. Баки взвыл, словно его резали по живому, словно снова его били электрошоком, изогнулся весь, падая на воображаемый пол длинного коридора. Почувствовал, как хрустнули кости чужой ладони в его руке, как длинно выдохнул Брок, и словно очнулся, понимая, что причиняет любимому человеку боль, выпустил покалеченную руку и открыл глаза.
Брок кривился от боли, но Злата тут же подскочила и, проведя своими пальчиками по руке восстановила ее целостность и убрала боль.
— Прости, — прошептал Баки, погладив Брока по плечу и отстранился, чтобы больше не причинить боли, даже случайно, но Брок снова подвинулся к нему и сам взял за руку.
— Ты не один, малыш, я с тобой, — так же тихо сказал он. — Продолжайте, что вы там делали.
Баки снова закрыл глаза, так ему было легче сосредоточиться на том, что делал Ив, и на своих собственных воспоминаниях, снова почувствовав легкое прикосновение к своему разуму.
Они снова, как-то очень легко оказались в том воспоминании, из которого выпал Баки, и Ив позвал его к себе.
— Скорее всего тебе будет больно, но ты должен мне помочь, иначе я могу покалечить твой разум необратимо, — Ив взял его за руку, а Баки почувствовал, как снова сжимает ладонь Брока, но взял себя в руки, задышал ровнее, и полностью сосредоточился на действиях Ива.
— Что я должен сделать? — спросил он, уверенный что полностью успокоился и готов к тому, что сейчас будет.
— Если честно, то не знаю, — ответил Ив. — Я первый раз сталкиваюсь с подобным программированием личности, хотя считаюсь знатоком всего этого. Но в вашем мире совершенно варварские и бесчеловечные, но, надо отдать им должное, действенные методы. Не волнуйся, я уберу все это безобразие. Я же профессионал в своем деле.
— И многих ты избавлял от принуждения? — спросил Баки, чтобы отвлечься хоть как-нибудь от предстоящего выворачивание его мозга на изнанку.
— Да как тебе сказать, — Ив внимательно оглядывал оковы, подцеплял их пальцами, от чего Баки кривился, как от зубной боли, пытался найти слабое место в этих словах. — Я больше принуждал. Но и снимать приказы тоже приходилось. Так, мы сейчас не обо мне. Давай вместе.
Они взялись за первое слово-окову, что была словно впаяна в запястье, и потянули, отдирая с кожей. Баки застонал, снова сжимая руку Брока, но тут же выпустил, почувствовал, как тот обнимает его, прижимает к себе, целует в висок и шепчет что-то успокаивающее.
Баки было тепло в его объятиях, тепло и спокойно, он даже сумел немного расслабиться, хотя чувствовал, что все равно напряжен, как перетянутая струна. Но на этот раз он смог не потерять сосредоточенности, не выпасть снова.
С трудом, но они смогли отодрать первое слово-окову, полилась кровь, но Баки понимал, что это все лишь у него в голове, что надо взять себя в руки. Он предполагал, что триггеры придется вытравливать из него, почти выдирать с мясом, но не думал, что это будет так буквально. Ив подцепил второе слово-окову, и Баки так же взялся, как и за первое.
