Умел ли Огрызок быть нежным до встречи с Яником? Даже если и умел когда-то, то давно разучился, и теперь приходилось снова учиться сдерживать свои животные порывы, которые редко приносили наслаждение, но всегда причиняли боль.

Напряженный член воина уперся в сжавшееся колечко мышц, которые еще мгновение назад раскрывались легко и сладко под его пальцами. Яник под ним, такой горячий, влажный, замерший от испуга и непонимания, но все еще такой податливый и жаждущий. У Огрызка сорвало крышу, и, как он ни старался быть нежнее и входить медленнее, ничего не получилось. Он ворвался в слегка растянутую попку Яника, с силой стискивая его в объятиях. Жрец дернулся, вскрикнул, сжимая такие податливые до этого мышцы, но тут же замер. Огрызок тоже замер, боясь причинить еще больше боли.

— Чшшшш…. — горячие губы коснулись уха жреца, и Яника затопила волна жара, даже боль казалась совсем незначительной, когда по его шее прошлись губы воина. От этой ласки Яник расслабился, а Огрызок, взяв его начавший опадать член в ладонь и сжав, стал медленно двигаться, лаская рукой в такт своим движениям.

Боль растворилась, ушла, оставляя после себя приятное ощущение заполненности. Словно тело Яника было специально создано, чтобы не только дарить, но и получать удовольствие. Каждое движение воина отдавалось яркими вспышками во всем теле. Член снова налился силой под настойчивыми ласками Огрызка. Тяжелое дыхание воина над ухом завораживало, тяжесть сильного тела будоражила, и Яник совершенно потерялся в своих ощущениях, как тогда, несколько дней назад на озере, когда горячие губы Огрызка обхватили его член… Тогда он думал, что ощущений более ярких и прекрасных быть не может, но как же он ошибался, извиваясь сейчас под своим воином, который умудрялся доводить его почти до потери сознания, до ярких пятен перед глазами.

— Джет… — простонал Яник имя воина в полубреду, и почувствовал, как воин судорожно дернулся на нем, кончая, от чего захлестнуло радостью, восторгом, непередаваемым ощущением счастья, что кому-то рядом с ним может быть действительно хорошо. Тело выгнулось дугой, каждая мышца сжалась в предоргазменной судороге, а потом Яника затопило нахлынувшим оргазмом, и он почувствовал, как изливается в руку Огрызка. Отходя от столь ярких ощущений, он мелко задрожал, а из глаз покатились слезы.

Огрызок не представлял, что тихий, сдавленный стон его имени может сотворить с ним такое. Он зарычал, вбиваясь в такое желанное тело, и его накрыло так, как никогда не бывало раньше. Ни с кем. А потом он почувствовал, как сжимаются вокруг него мышцы, как тело жреца напряглось, как в прошлый раз, как его выгнуло и в руку ему брызнуло горячее семя. Яник мелко дрожал под ним, всхлипывал, бормоча что-то, желая перевернуться, и воин не мог отказать в этом ни себе, ни ему. Скатившись с хрупкого, но такого сильного тела, он прижал к себе жреца, и принялся неистово целовать его губы, щеки, сцеловывать выступившие слезы, а Яник только беспомощно цеплялся за него, льнул, словно боясь, что воин пропадет, исчезнет и из его кровати, и из жизни.

— Джет… — прошептал Яник, все еще не отошедший от той сладкой муки, которой подверглось его тело и его душа. — Что это? Так… так… так хорошо… — наконец смог прошептать он, а Огрызок шалел от звуков своего имени, которым его уже давно никто не называл. — С тобой так уже было?

Огрызок гладил прижимающееся к нему тело, смотрел в изумрудные глаза и перебирал золотые волосы, не в силах произнести ни слова. Только знал, что уйти сейчас не сможет. Хорошо, что Командир дал времени до утра. Будто бы знал, а может, и вправду знал, он же Командир.

— Нет, — наконец смог совладать с голосом Огрызок. — И я не знаю, что это. Это все ты, — вдруг выдал воин, поражаясь, что с кем-то может быть настолько хорошо, так тепло и бесконечно спокойно.

— Я? — сдавлено шепнул Яник, и глаза его распахнулись от страха.

— Яник, — Огрызок посмотрел ему в глаза, проводя пальцами по щеке, — хватит бояться. Я с тобой.

По мнению воина, этого должно было хватить, хватить на двоих его уверенности в том, что Яник не сводит его с ума, только вот Огрызок сам не был уверен в том, не свел ли его с ума золотоволосый жрец. Но даже если и свел, это уже было совершенно не важно, потому что воину уже было не помочь, он это знал. И знал, что никогда больше не сможет жить без этого паренька. Любовь? Демонские происки? Безумие? Это было совершенно не важно.

Огрызок прижал к себе Яника еще сильнее, укрывая их обоих покрывалом.

— Спи.

— Я не хочу, Джет. Не хочу спать, пока ты рядом, — пробормотал Яник уткнувшись воину в плечо, — это ты спи. Тебе завтра в караул.

Нежные руки жреца обхватили его за шею, поглаживая по затылку, и Огрызок не заметил, как уснул, прижимая к себе хрупкое, нежное тело.

Яник проснулся ночью, покрытый холодной испариной, силясь понять, сон ли это был, но в голове отчетливо прозвучало:

— Не сон, мой сын, не сон… — Голос был завораживающим. От каждого звука по телу раскатывалась истома, дыхание учащалось, но жрец смог подавить этот странный порыв своего тела.

— Ты… — прошипел—прошептал он. — Изыди, я больше не твой.

— Да? — в притворном удивлении пророкотало в его разуме. — А как же этот милый неотёсанный мужлан, которому ты вручил свое тело? Хочешь сказать, не твоя магия, полученная от меня, привлекла его?

— Нет! — снова зашипел жрец, выбираясь из постели и стараясь не разбудить Огрызка. — Ты тут не причем.

— А ты в этом уверен? — сладким ядом пролились слова, закрадываясь сомнениями в душу жреца. Первый раз с тех пор, как он обрел веру. Но даже одного сомнения хватит, чтобы демон завладел его душой, а сам Яник стал бы просто порочной куклой, не желающей ничего, кроме секса.

Суккуб. Или Инкуб. Как не назови, суть одна — соблазнение. Яник знал, от чего так бежал и прятался, с чем пытался справиться долгие годы, и был полностью уверен, что справился. Что его демоническая суть не проявится.

Захотелось развеять свои сомнения, разбудить Огрызка и спросить, любит ли он его. Но только рука дернулась к плечу воина, как в разуме всплыла мысль: «А если нет?». Да и спрашивать такое после одной или двух ночей… От этого Яник почувствовал себя глупо. А что, если нет? Что, если демон был прав? Проще было не задавать вопросов, чтобы не получать на них ответ. Проще было отмахнуться, проигнорировать слова демона. Проще. Но как ни казалось это проще, игнорировать не получалось. Надежда на взаимность, надежда на отношения таяла, и захотелось убежать. Только долг лекаря не позволил Янику впасть в панику и позорно сбежать, не пытаясь противостоять демону, который давно искал способы завладеть им.

Яник снова лег, пытаясь заснуть, но сон не шел, мириадами мыслей кружа в голове, одна печальнее другой. Только под утро жрец провалился в тяжелое забытье.

========== 4 ==========

Когда Яник проснулся, Огрызка уже не было, но подушка все еще хранила запах и тепло его тела. С блуждающей улыбкой жрец привел себя и кровать в порядок и приступил к утренней молитве, воздавая Авандре хвалу, прося об исцеляющих силах и благодаря за то счастье, которое она ему подарила.

Но сегодня что-то пошло не так с самого начала. Яник не чувствовал той особенной связи с Богиней, которую чувствовал обычно, обращаясь к ней. Но он наивно не придал этому значения, а ночной разговор вообще выветрился из памяти. И весь день жреца Авандры Яника Полукровки прошел бы, как обычно последнее время проходили его дни в этом охраняемом, словно форт, поместье, если бы не досадная случайность. Сам хозяин упал с лошади и сломал себе ногу. За Яником пришел молодой слуга, сыпля подробностями, которые явно придумывал на ходу, о том, как же расшибся его несчастный хозяин.

В покоях, где стенал на кровати сам больной, столпились родственники, челядь и некоторые из гостей, Яник наметанным глазом отличил тех, кто действительно переживал за купца, а кто пришел посмотреть на мучения своего господина.