А в голове билось: «Скажи. Скажи. Скажи! И он тебе поможет. Успокоит взбесившуюся плоть».
— Я вижу, что ты взволнован, — продолжал Яник. — И не собран. Это может убить тебя. А я как жрец отряда обязан следить, чтобы все бойцы были здоровы и боеспособны.
«Ах, вот оно что»… — Огрызку даже стало обидно, что это не ради него золотоволосый демон его достает, а, видите ли, положено ему. Поэтому промолчал, принимаясь за прерванное занятие.
— Ладно. Но я скажу Командиру, чтобы в следующий выход тебя не брал, — а это был чистой воды блеф со стороны Яника, который точно знал, что влетит сначала ему за то, что не разглядел болезнь и не вылечил. А уж потом Огрызку, потому что дурак и жизни своей не ценит. То ли Огрызок не знал про такое положение дел, то ли просто забыл со страху, что останется один, без этих зеленых глаз, что так ласково смотрят, но ответил уже спокойнее.
— Не говори Командиру, — и замялся, не зная, как бы соврать получше, что же с ним не так, но в итоге решил просто смутить парня. — Стояк у меня, аж яйца звенят. Спать не могу, вот и злой. А шлюхи не помогают.
Яник понимающе усмехнулся и выудил из складок своего одеяния какой-то мешочек.
— На вот, заваривай и пей на ночь. Должно помочь, — поднялся и ушел по своим делам.
А отвар действительно помог. Огрызку больше не снился Яник с его влажными губами, бездонными глазами и бархатной кожей.
Следующий выход оказался тяжелым. Их бросили порталом в подкрепление другому отряду, но слишком поздно. В месте выброски уже царил ад на земле. Звенела, сталкиваясь со сталью, сталь, скрежетали ломающиеся доспехи, кричали люди.
Яник принялся читать молитву за молитвой, проливая целительный свет на тех, кто оказался рядом с ним, но этого было мало. Нужно было лечить всех сразу, но только не здесь, а там, в гуще боя. Жрец вломился в самое сердце схватки, совершенно позабыв о своей безопасности. За ним тут же побежали трое бойцов — себя положить, но не дать убить лекаря. О победе уже не думали, нужно было вытаскивать своих. Однако, Командир, словно сойдя с ума, погнал отряд в атаку. Страшную, самоубийственную и неожиданно удачную.
Яник успел прочитать молитву там, где лежало больше всего раненых солдат Корпуса. Земля засветилась, засияла, даруя жизнь союзникам и калеча врагов.
Мгновение назад истекавшие кровью, умирающие, бойцы поднимались, чтобы вступить в бой, оттеснить врагов и выполнить задание.
И вот все было почти кончено, оставались последние недобитки, которых просто отлавливали и сгоняли в одну кучу, предварительно разоружив. Яник ходил по полю ища выживших, тех кому еще можно помочь, и закрывал глаза тем, кого забрал к себе их божественный покровитель. Все было настолько спокойно, а место столь открытое, что охрану жрецу дать не удосужились.
Яник излечил очередного раненого и собирался сказать, чтобы все, кто может, искали выживших, когда взявшаяся из ниоткуда стрела пронзила его грудь. Лекарь даже не сразу понял, что произошло, а изо рта уже текла кровавая струйка. Он еще оставался в сознании, когда понял, что падает. Но упасть ему не дали. Сильные руки подхватили его и понесли. Он хотел что-то сказать, но никто не слушал, все суетились, что-то искали, делали. Кажется, его положили под полог, а потом раздался голос Огрызка:
— А ну пшли все вон, — рыкнул воин, и незнакомых людей сдуло, словно туман ветром. Знакомых, впрочем, тоже.
— Не… надо… — послышалось еле слышное хрипение, а руки сами стали стискивать одежду, когда Огрызок попытался ее разрезать. — П…п…прошу…
— Я видел, — только и сказал Огрызок, и пожалел об этом, как только увидел смешанный с болью стыд в глазах Яника. Но взял себя в руки. — Скажи, что мне делать.
— Дай… — зашептал лекарь, закашлялся, обдавая воина кровавой юшкой, и продолжил говорить так тихо, что Огрызку пришлось склониться к губам лекаря, чтобы хоть что-то услышать. Горячее прерывистое дыхание лавандой и полынью окутало Огрызка. И сжалось сердце от понимания, насколько их жрец беззащитен. Обладая огромной силой, защищая всех, он сам легкая мишень для любого, кто захочет лишить их отряд зеленоглазого лекаря.
Выслушав, что ему надо сделать, Огрызок начал рыться в складках одеяния Яника, пытаясь найти то, что ему нужно, пока тот не потерял сознание. Оказалось, что в одеждах жреца прячется целый арсенал каких-то их лекарских снадобий, притирок, порошков и склянок. Одну из них Огрызок и выудил.
— Оно? — показал он Янику небольшой прозрачный бутылёк с ярко-фиолетовой жидкостью.
Яник смог только кивнуть, после чего зажмурился и закусил губу, когда Огрызок стал выдергивать обломок стрелы из раны. Воин быстро влил содержимое бутылька в рот Яника, пока тот был еще в сознании.
— Не уходи… — еле слышно попросил жрец, неожиданно сильно сжав ладонь Огрызка. — Не оставляй … меня… Страшно очнуться… одному…
И провалился в магическое забытье целительного зелья.
Думать Огрызку сейчас было нельзя совершенно, и он вышел из палатки к остальным бойцам.
— Я не знаю, что он там выпил, но сейчас он спит и спать будет еще пару часов, за которые мы не должны нарваться. — И, глядя на Командира другого отряда бешено сверкающими глазами, почти зарычал, — что, своего жреца угробили, так и нашего решили прихватить?! Ищите теперь эту тварь!
От такой вспышки ярости опешили все, а Командир Огрызка взял того за плечо и отвел в сторону.
— Нашли уже, — тихо сказал он. — Что с тобой, мать твою, происходит? То ты за пацаном бегаешь, то шарахаешься от него, как от огня, то срываешься на чужого командира! У тебя с головой все нормально, а? И чего ты всех выставил? Говори давай, а то в карцер засуну на месяц, чтобы знал свое место.
— Извини, Командир. Просто Янику как целителю цены нет. И не думаю, что у нас будет лекарь лучше, чем уже есть. Так что беречь его надо, как зеницу ока, не разбазаривая на идиотов, которые попали в банальную засаду. Мы Корпус, а Корпус идиотов не прощает.
Противопоставить такому заявлению было нечего, и Командир смирился.
— Не знаю, что там между вами происходит, но забирай Яника и пошли. Портал скоро откроют. Домой.
Что творилось в голове Огрызка, пока он нес спящего Яника до его койки, было не передать. Парень был тяжелее, чем выглядел, но воин понял это только сейчас. Умер? Нет, грудь мерно вздымалась, а сердце билось ровно и громко.
Отпускать жреца не хотелось. Хотелось стиснуть его в объятиях, зарыться руками в волосы, такие мягкие, струящиеся шелковым водопадом. Хотелось вдыхать этот аромат лаванды и полыни, и еще чего-то пряного, чему Огрызок не знал названия. Сны были прекрасны, но реальность оказалась ярче и злее.
Огрызок сел на койку Яника, держа того на руках, как ребенка, положив его голову себе на плечо и разглядывая тонкие, точеные черты лица, большие миндалевидные глаза, обрамленные пушистыми длинными ресницами, такими же золотыми, как и волосы.
Воин поднял руку, потянувшись, чтобы дотронуться до гладкой кожи, когда Яник открыл глаза. Мутный взгляд тяжело фокусировался сначала на Огрызке, потом на его руке, так и застывшей на полпути.
Огрызок не ожидал, что Яник придет в себя так быстро. А он, как завороженный, просидел почти час, вглядываясь в по-эльфийски прекрасное лицо.
Улыбка тронула губы жреца, еле заметная. Яник медленно, словно боясь спугнуть, взял руку Огрызка своей рукой, притянул к губам, еле-еле коснулся ладони. Внутри Огрызка все словно взорвалось от восторга от этого еле заметного прикосновения губ.
— Отпусти меня, пожалуйста, — раздался тихий голос жреца, выводя воина из блаженного ступора.
— А, да, конечно… — Огрызок словно очнулся, разглядел, что Яник весь перепачкан в крови. — Тебе надо… это…
Он выпустил из объятий Яника, тот встал, глядя теперь на Огрызка сверху вниз, взял за подбородок двумя пальцами, приподнимая голову Огрызка, чтобы тот смог смотреть ему в глаза.
— Прости меня, Джет, — Яник провел пальцами по небритой щеке воина, и, резко отдернув руку, развернулся и ушел, оставив Огрызка сидеть в недоумении, глядя вслед уходящему жрецу.
