К Янику божественные силы пришли неожиданно, но, как это часто бывает, богиня одарила его своим вниманием в час нужды. Произошло это через два года их с Амаром странствий по миру.

За это время случалось всякое, но редко кто осмеливался нападать на огневолосого мужчину в салатовых одеждах и его юного спутника. Этот раз был особенным. Они столкнулись с несколькими культистами злого божества, последователи которого люто ненавидели жрецов Авандры. Разойтись миром в этой ситуации не получилось бы даже при большом желании.

Яник уже знал, что миролюбивый и решающий все проблемы словом Амар был хорошим бойцом, да и, надо заметить, любил иной раз подраться, но трое культистов с оружием — это вам не в кабаке мужиков раскидать.

— Подожди и не влезай, — приказным тоном сказал Эль Кари, и кулаки с внушительными шипастыми кастетами вспыхнули ярким пламенем. И со злой улыбкой вышел против троих, вооруженных кистенем и мечами.

Но жрецы воюют не только оружием, это Яник знал. Трое начали возносить молитвы на гортанном наречии своем черному божеству, а Амар, шепча, обратился к Авандре. Оружие противников вспыхнуло черным огнем, а к алому пламени, окружающиему кулаки жреца, добавилось салатовое свечение.

Яник с ужасом смотрел, как на Амара посыпался град ударов сразу с трех сторон, но жреца окутало светлое сияние, принявшее на себя всю силу атаки проклятого оружия. Вот Эль Кари ударил одного из культистов. Пудовый кулачище, утяжеленный кастетом, врезался в лицо с противным чавканьем и хрустом, нанося страшную обожженную рану. Культист отшатнулся, но продолжил стоять на ногах, замахиваясь огромным двуручным мечом. Похоже, у него была просто бычья сила, с которой он рубанул по Амару. Страшный удар прорубил мерцающий щит Эль Кари, прошел через грудь, ломая ребра, но для жреца это не было смертельным. Превозмогая боль, он снова атаковал культиста, проламывая ему грудь. Но остальные воспользовались замешательством и раной Амара, нападая на него с удвоенным рвением.

Яник зажмурился, боясь смотреть, как его друга убивают, и зашептал молитву, прося Авандру о помощи. Сейчас, в отчаянии от того, что ничего не может сделать, боясь за жизнь Эль Кари, он особенно остро ощутил свою бесполезность и беспомощность. С закрытыми глазами Яник мог только слышать звуки боя: лязг металла, выкрики коротких молитв и чавкающие звуки ударов, достигших своей цели. Казалось, время не просто замедлилось — оно остановилось, а Яник все шептал и шептал, пытаясь хоть чем-то помочь.

— Я слышу тебя, мальчик, — вдруг прозвучало в его голове. — Иди и помоги своему другу.

И голос пропал. Но теперь, вопреки всему, Яник был уверен, что сможет помочь Амару, сможет сделать хоть что-то. Он распахнул глаза и кинулся на одного из культистов — того, что был с кистенем. Не зная, что делать, он попытался схватить за ногу. Но оказалось, что и этого хватило, чтобы культист взвыл, потому что прикосновения Яника причинили жгучую боль ему, и попытался стряхнуть с себя вцепившегося мертвой хваткой паренька, отводя свое внимание от основной битвы. Выходка Яника отвлекла еще одного культиста, который смазал удар по Амару, а у жреца в этот момент словно открылось второе дыхание. Рана на теле перестала кровоточить и немного затянулась, и Эль Кари с новой силой принялся выбивать дух из противников.

Бой смешался в светло-салатовое и кроваво-черное свечение, шепот и выкрики молитв, когда Яника наконец отбросило сильным ударом в грудь. Но мальчик, теряя сознание от боли, продолжал шептать молитву, пытаясь сделать еще хоть что-нибудь. Последнее, что он помнил, — как Амар нанес сокрушительный удар по одному из культистов, и тот упал, как показалось Янику, замертво.

Очнулся мальчик где-то на лесной полянке. Рядом сидел Амар, обрабатывая свои раны, часть из которых не смог залечить. Раньше он рассказывал Янику, что жрецы не всемогущи, и силы их не бесконечны. Похоже, сейчас возможности Амара были на исходе, и залечить свои раны он уже не смог. Сам же Яник чувствовал себя отлично.

— Ты что, вылечил меня, а себя нет? — спросил он у Эль Кари, беспокоясь за друга и наставника.

— Не волнуйся, тебе было нужнее, — отмахнулся тот. — И я тебя поздравляю, мой друг. Теперь ты жрец. Хоть и очень юный.

— Я? Жрец? — не понял Яник.

— Да. Ты очень помог мне в бою, без тебя я бы не справился. А мы оба не справились бы без благословения Авандры, — Амар был очень серьезен. — Так что теперь мы с тобой равны, хоть ты еще и много не знаешь. Но не волнуйся. Опыт приходит со временем.

Яник кивнул, не совсем понимая значимости момента, но сознавая, что теперь и у него есть толика божественных сил, которые можно использовать для помощи другу.

— Тебе же больно. Дай я попробую… — и потянулся к Аль’Амару, касаясь его раны. Пара слов, обращенных к Авандре, и вот уже от страшного, полузатянувшегося рубца остался еле заметный след.

И только сейчас Яник в полной мере осознал произошедшее. Авандра одарила его силой, но теперь на нем лежала и ответственность.

С того дня прошло много лет. Они часто путешествовали вместе, иногда расставаясь на год или два, когда Яник решал остаться в очередном храме, чтобы пополнить свои знания, и даже пробовал себя в роли наставника. И хотя был очень юн, к нему прислушивались и старшие жрецы. Некоторые даже говорили, что он поймал удачу за хвост, вот Авандра и благоволит ему. Но никто не испытывал к нему зависти, ведь богиня дает каждому по заслугам и способностям. А юный жрец был очень способный.

Однажды, снова встретившись с Амаром, Яник сказал:

— Многие говорят, что Авандра любит удачливых.

— Да, а ты этого до сих пор не понял? — привычно усмехнулся старый друг. — Удача — не отъемлимая часть в путешествии. А у тебя удачи на десятерых хватит.

— Тогда я хочу ею поделиться. Но не знаю, как и с кем, — признался Яник.

— Помнишь, я тебе рассказывал про Корпус? Они всегда в дороге или в бою. Сам я люблю путешествовать один, кроме тебя у меня никогда не было попутчиков. Но если хочешь с кем-то делить удачу, то бойцы Корпуса — те кто тебе нужен. Попробуй.

После этого Яник долго раздумывал над словами Эль Кари, и, оставив храм, решил попробовать поделиться своей удачей.

Очнулся от воспоминаний Яник только на рассвете и, зайдя в придорожный лес, нашел неприметную полянку у ручья, на которой остановился, чтобы дать отдых себе и лошади, которая с удовольствием пила воду, устав от дальнего перехода. До города и храма оставалось всего-ничего — пара дней пути. Там он сможет понять, что на самом деле с ним случилось.

========== 6 ==========

Огрызок нахлестывал коня, в душе понимая, что не успевает, и от этого только злее гнал вперед несчастное животное, у которого уже изо рта начала валить пена. Но в голове воина билась лишь одна мысль: “Успеть. Остановить. Вернуть”. Джет понимал, что у Яника была фора в несколько часов, но упрямо мчался вперед, пытаясь сократить расстояние, ведь его жрец должен был остановиться но ночлег. Он проскакал деревню, в которой Яник купил коня, без остановки и под утро ворвался в другую, где, как он надеялся, мог или остановиться, или хотя бы появиться Яник.

Нещадно барабаня в дверь местного трактира, он разбудил хозяина, недовольная морда которого вскоре появилась. Оскорбления застряли в глотке, когда трактирщик увидел перед собой воина, а Огрызок без лишних слов спросил:

— У тебя останавливался парнишка? Светлые волосы, лет двадцати на вид, глаза зеленые. Нелюдимый.

— Нет, уже пара дней как никто не заезжал, особенно такой, как вы описали, — расстелился перед Огрызком трактирщик, надеясь, что воин остановится у него. — Может желаете чего? Ща коняшку вашу почистим-накормим, да и вам отдохнуть не мешало бы.

Огрызок задумался. Ведь действительно, и лошади надо дать отдохнуть, и самому поспать бы не мешало, а то так и из седла вывалится недолго. Но как же Яник, где он? Как не проезжал мимо? На эти вопросы у воина не было ответов.

— Ладно. Давай комнату и жратвы. Только шустро. Понял? И разбудишь через пару часов. Усек? Да, и за лошадью присмотри, — состроил Огрызок злобную мину.