Баки шел по улице, стараясь не шарахаться от прохожих. Слишком мало прошло времени с тех пор, как он перестал быть Зимним Солдатом, слишком мало вообще прошло времени, чтобы не шарахаться, чтобы быть человеком. Он еще не до конца осознал себя свободным, не до конца осознал, что больше не будет миссий, не будет крио, не будет кресла.

Он еще не понял, как это — не принадлежать никому.

Ну и что, что слишком мало времени — это год. Год — это всего двенадцать месяцев. Одна семидесятая того времени, что он был вещью без права решать за себя.

Человеком было быть сложно. Нужно было на что-то жить, где-то спать, а ему совершенно некуда было пойти, негде приложить голову. Он спал в приютах для бездомных, ел там же, а потом снова шел бродить по улицам, вздрагивая от каждого звука, привыкая к своей свободе, которая была ему не нужна, потому что все было странным, непривычным, страшным. Когда у него были миссии, все было понятно, просто, закономерно, а сейчас… Сейчас он был выброшенной игрушкой, куклой, которую забыла на скамейке хозяйка.

Баки сразу заметил странного человека в приюте, в котором он спал последнее время. Человек выискивал кого-то, это было незаметно для других, но явно бросалось в глаза Баки. Человек искал кого-то, но при этом никого конкретного. Он ни к кому не подходил, ничего не говорил, просто выглядывал что-то ведомое ему одному, а потом подошел к Баки.

— Парень, — заговорил он с ним очень по-свойски, покровительственно, — я вижу, тебе нужны деньги, а я знаю, как их заработать.

Баки показательно окинул незнакомца взглядом, давая понять, что ему интересно предложение, потому что деньги действительно были нужны, он не хотел всю оставшуюся жизнь провести по ночлежкам. Ему нужно было что-то, какая-то отправная точка, пусть и незаконная, свою законную деятельность он закончил, сорвавшись с поезда в начале сорок пятого.

— Так что, интересует? — спросил незнакомец, когда Баки не отшил его сразу, и дождавшись кивка продолжил. — Приходи по этому адресу завтра часам к десяти.

Он протянул Баки визитку, и тот ее взял, глянул на написанное и спрятал в карман. Надо было бы ее сжечь, все, что нужно, он запомнил с первого раза, но этим он займется позже.

До завтра Баки успел и сжечь визитку, и посмотреть, что находилось по указанному адресу. Там были складские помещения, и какой именно склад нужен ему, Баки просто не знал, потому что в визитке указано не было, но на входе была охрана, и Баки подумал, что зря сжег визитку, может быть она была пропуском. С другой стороны, пронаблюдав за входом всю ночь и почти целый день он понял, что туда мало кто приходит. Значит, он сможет войти, так или иначе.

В назначенный день и час он подошел к проходной склада. Охранник придирчиво оглядел его с ног до головы, но ничего не спросив, бросили:

— Б-6, это прямо и направо, найдешь, — Баки знал где находится здание Б-6, поэтому, кивнув охраннику, пошел в нужном направлении. Перед дверью стоял еще один охранник, который более придирчиво окинул засунувшего руки в карманы куртки Баки, но тоже пропустил.

Баки слышал гомон уже здесь, а уже когда он вошел, то гул голосов обдал его, словно волной. Он понял, что тут происходит — тут проходили подпольные бои без правил. Толпу, которая сгрудилась в центре помещения, было сложно не заметить, и Баки пошел к ней, еще не зная правил, не представляя, что он может заработать со своей парой баксов, которые болтались у него в кармане, но уверенный, что это то, что ему было нужно.

Тут можно было дать выход копившейся агрессии, которая лежала на нем, словно слой патины, можно было побыть просто никому не интересным незнакомцем, которого никто не замечает в толпе, потому что в городе на него смотрели. Нет, не обычные прохожие, спешащие по своим делам, а такие же как он — бездомные, безродные, ненужные. Они следили за Баки очень зорко, потому что он мог быть им помехой, мог занять лучшее место, потому что был сильнее, здоровее. От этих взглядов, красной точкой прицела маячивших промеж лопаток, всегда было холодно. Да, он мог исчезнуть с радаров, пропасть совершенно, стать призраком, но это отнимало силы, которых и так было немного.

— О, парень, ты пришел, — подскочил к нему для кого-то из ниоткуда, а для Баки из конкретной тени, взявшийся уже знакомый незнакомец и быстро заговорил. — Давай-ка я тебе обрисую правила. Зашел в клетку — дерись, пока не упадешь. Выиграл — получаешь свой куш, можно ставить на себя, если хочешь. Проиграл — не получаешь ничего, кроме того, что поставил. Ну что?

— А что получаешь ты? — резонно спросил Баки.

— Свой куш, — не стал скрывать незнакомец. — Чем больше ты выиграешь, тем больше получу я.

— И сколько будет моя доля? — решил уточнить Баки.

— Десять от моего куша, идет?

— Двадцать, — безапелляционно заявил Баки.

Мужчина внимательно посмотрел на него, что-то прикидывая, а потом махнул рукой.

— Хорошо, двадцать. Но тебе придется постараться, потому что иначе будет только десять, — наконец выдвинул свои условия он.

— Поставь на меня, — уверенно сказал Баки. — Не прогадаешь. Когда можно начать?

— Как только один упадет, — улыбнулся незнакомец. — Если ты мне понравишься, я скажу, где и когда следующая встреча.

— Заметано, — и Баки пошел к клетке, стоящей посреди помещения.

Он вызвался сразу, как только упал один из бойцов. Ему не составляло никакого труда победить в подобном поединке хоть десяток, хоть сотню.

— Как тебя представить? — поинтересовался лысый мужик у клетки.

— Солдат, — коротко ответил Баки и вошел в клетку.

Его представили, перекрывая гул голосов и объявили бой. Перед Баки стоял уже потрепанный парень чуть поменьше него, но заваливший перед этим огромного детину, хотя и сам получил неслабо. Рассеченная левая бровь, под правым глазом наливался хороший синяк, возможно, была сломана челюсть, Баки в этом не сильно разбирался, но по тому, как сплюнул кровавую слюну на пол его противник, предположить мог. Он был голым по пояс, а вот сам Баки, с его бионической рукой предпочел не оголяться, пряча бионику под длинным рукавом кофты и перчаткой. На это ему никто не указал.

Вырубить своего противника Баки мог одним ударом, этим же ударом он мог проломить ему череп, но понимал, что убийства тут не одобрят, тем более, убивать ни в чем не повинного человека Баки не хотел. Он видел, что парень уже еле стоит, подумал даже, что зря он не вышел из боя, но, раз не вышел, Баки его выведет. Может, получится заработать на жилье, чтобы больше не мыкаться по ночлежкам, где спать было практически невозможно.

Это оказалось слишком просто, Баки решил только проверить, насколько плоха реакция парня, нанося удар со скоростью обычного, даже не очень хорошо тренированного бойца, но парень не смог уйти от удара, получив кулаком в челюсть. Хрустнуло. Парень постоял еще пару секунд, осоловело моргая, а потом накренился, и Баки поймал падающее тело, аккуратно укладывая на бетонный пол. Незачем было парню получать еще и догонкой от падения.

Толпа вокруг бесновалась и ревела, хотя не было ни зрелища, ни хорошего боя, было просто добивание фаворита. Хотя, что Баки знал о толпе, кроме того, что она тупа и опасна? Ничего. Он оглядел людей вокруг, посмотрел на двух здоровяков, уносящих бессознательное тело из клетки и думал, что сейчас придется ждать, но драться с ним вызвались почти сразу.

Здоровенный лоб вошел в клетку, пригибаясь, чтобы не задеть низкую притолоку дверцы, и встал во весь свой рост, на полторы головы выше самого Баки, красуясь. Он действительно красовался, толпа ревела, скандировала ему, и Баки решил, что этот детина тут частый гость.

— Терминатор против Солдата! — объявил распорядитель боев. — Бой!

Терминатор презрительно глянул на Баки, словно на клопа, которого собирался прихлопнуть, и это вызвало в душе Баки протест, ливануло, словно жидким металлом по венам — азартом. Только всплыли в голове установки: тренировочный бой, не калечить, левую руку не использовать. Словно голос в голове. Но этот голос давно был с ним, с самого начала, а может и раньше, и Баки всегда его слушал.