– До чего все это безысходно.

– Дела их не пускали, как я полагаю. – Он снова сложил руки. – В архивах Торбери Сент-Джуд об этом имеется много записей. Я был бы рад предоставить вам некоторые из них, если вас это интересует.

Судя по его рассказу, история имения походила на низкопробный бульварный роман ужасов. Меньше всего Элси сейчас хотела сказок о смерти и скелетах. Но мистер Андервуд смотрел на нее так искренне и серьезно, что отказаться у нее не хватило духу.

– Вы очень добры.

Они помолчали, рассматривая надгробия. На могилах не было ни единого цветка. Только заросли чертополоха. Его лиловые соцветия уже увядали, превращались в легкие пушистые комки семян.

– Наверное, миссис Бейнбридж, мне пора сходить за вашей кузиной и доставить ее сюда, к вам, – нарушил молчание викарий. – Уверен, с ней все обойдется.

– Да. Я тоже на это надеюсь. Благодарю вас, – Она склонила голову, а он зашагал прочь. Волосы викария развевались, и пряди на висках были светлее остальных.

Пролетела сорока. Элси поглядела на навес у входа, где сидела птица, думая о малютках Джейн Прайс. Вуаль трепетала на ветру, и ей казалось, что надгробия качаются. Машут ей.

Элси проснулась в скверном настроении. Уже вторую ночь она не высыпалась. Доводящее ее до исступления ш-ш-ш началось опять – правда, на сей раз продолжалось не более часа. Наконец это прекратилось, но ей было не по себе, и она лежала, размышляя о том, как бы помочь деревне, и вспоминая о бедняжке Руперте в ледяном склепе.

Постель без него казалась слишком просторной. Хотя Элси была не из числа тех жен, что спят, прильнув к мужу, однако было что-то успокаивающее в присутствии рядом Руперта и даже в том, как он изредка поворачивался, заставляя кровать поскрипывать. Он словно бы охранял ее. Без него половина матраса оставалась холодной и даже пугающей. Так много свободного места – и неизвестно, кто или что воспользуется возможностью пробраться под одеяло.

Утром горничная не явилась, так что Элси сама, без посторонней помощи оделась и даже умудрилась закрепить шпильками вдовий чепец, прежде чем спуститься вниз.

Рассказ мистера Андервуда ее растревожил. Должно же быть что-то, думала она, что она могла бы сделать для Фейфорда. Она пока не видела в деревне детей, но, если судить по состоянию коровы, и ребятишки там тоже, видимо, кожа да кости. Трудно даже представить, насколько ужасна их жизнь… Однако, учитывая страх жителей деревни перед Бейнбриджами и скелетами, вряд ли ей стоит врываться в их дома с корзинкой еды и снисходительной улыбкой. Может быть, лучше…

В воздухе заплясали какие-то пушинки, заставив Элси закашляться. Она остановилась и глянула вниз, в лестничный проем. Своей черной юбкой она подняла целое облако чего-то – пудры, порошка? – непохожего на обычную пыль. Более густого. Она присела, потерла между пальцами щепотку. Частички были светлыми, желтоватыми, довольно твердыми.

Элси поднесла пальцы к носу. Ее ноздри затрепетали, ощутив запах, который на миг вернул ее в прошлое, на фабрику. Острый, чистый аромат: льняное масло. А следом другой запах – более сильный, пряный. Она чихнула. Конечно же – это были опилки.

Здесь?

Опилки, фосфор, стремительное вращение циркулярной пилы…

Поспешно стряхнув с себя опилки, Элси подхватила юбки, стараясь, чтобы на ней не осталось и следа этой гадости.

Может, все дело в потолочный балках: они, должно быть, крошатся, рассыпаются от старости, как и всё в Бридже. Не забыть бы потом расспросить об этом миссис Холт.

Она выпрямилась, но лестница вдруг поплыла под ногами – у нее закружилась голова. Чувствуя близкий обморок, она прислонилась к перилам и, еле передвигая ногами, сползла по ступенькам вниз. Дышать, дышать.

Иногда с Элси такое случалось – незначительная мелочь могла унести ее назад, в прошлое, пробудить воспоминания и мгновенно превратить ее в насмерть перепуганное дитя.

В ушах гулко билась кровь. Кое-как добравшись до Большого холла, Элси глубоко прерывисто вздохнула. Здесь она чувствовала себя в безопасности.

Прошлое уже и без того достаточно отняло у нее – она не позволит ему вторгаться в ее взрослую жизнь.

Она открыла дверь слева от камина и вошла в столовую. Джолион и Сара уже сидели за столом красного дерева. Парчовая обивка на стенах, желтая, как одуванчики, бросала отсвет на их лица, придавая коже нездоровый оттенок. Когда Элси вошла, оба они сняли салфетки с коленей и встали.

– А, вот и ты, – Джолион промокнул губы. – Боюсь, мы начали без тебя. Не были уверены, что ты спустишься.

Прозвонили старинные часы, стоявшие у стены.

– Полагаю, я должна жить, как обычно, – у нее дрогнул голос. Она осела на стул, подставленный ей Джолионом – как раз вовремя.

Прислуга жалась к буфету – убогая горничная Мейбл и женщина постарше, вероятно Хелен. Эта была жизнерадостная толстуха, с не сходящим с круглого лица ярко-алым румянцем – не иначе как результатом долгих лет стояния над чанами с горячей водой. Из-под чепца на висках выбивались ярко-рыжие пряди. Элси на вид дала ей лет сорок.

Старшим над служанками был высокий седовласый мужчина. При взгляде на него возникало подозрение, что он ни разу в жизни не улыбнулся.

Джолион разлил кофе, а Хелен тем временем подала яичницу-болтунью на тосте с селедкой. Однако от запаха опилок Элси все еще мутило. Она взяла вилку и поковыряла дрожащую яичницу.

– Мисс Бейнбридж как раз рассказывала мне о том, как проводила время в домике викария, – приподняв фалды фрака, Джолион занял свое место рядом с Элси.

Сара покраснела до корней своих жидких волос.

– Разве не любезно с его стороны, миссис Бейнбридж, было позаботиться обо мне? Несмотря на то, что он был так занят?

– Да.

– Он произвел на меня впечатление человека незаурядного, – заметил Джолион. – Полагаю, он рожден не для службы в церкви. Уж во всяком случае, не в фейфордской.

– О да, – закудахтала Сара, охваченная симпатией к предмету их разговора. – Он родом из богатой семьи, но ушел из дома ради того, чтобы трудиться и делать добро. Отец оставил его без единого пенни, но у него были небольшие сбережения. На них он и живет здесь, в Фейфорде. Приходилось ли вам слышать о подобном благородстве?

Элси положила кусочек в рот и стала медленно жевать. Это было ошибкой – скользкое яйцо вызвало рвотные позывы.

– С вами все хорошо, миссис Бейнбридж?

– Да, да. – Она поднесла к губам салфетку и незаметно выплюнула кусок. – Ну, а как ваше самочувствие? Вы оправились от вчерашнего недомогания?

– Да, благодарю вас. Сегодня я чувствую себя окрепшей.

– Рада это слышать. Думаю, на вашу долю пришлось слишком много похорон после кончины миссис Крэббли и ваших родителей.

– Ах, это так, – Сара сделала глоток чая. – Правда, на погребении миссис Крэббли я не присутствовала. Она была поразительно консервативна в некоторых отношениях и перевернулась бы в гробу, узнав, что на ее похоронах была женщина. Но мои родители… – Сара смолкла, уставившись в чашку.

– Руперт почти ничего не рассказал мне о ваших родителях, – осторожно сказала Элси.

– О, я едва ли смогу рассказать вам больше. Мне кажется, что Руперт знал их намного лучше, чем я. Они отослали меня к миссис Крэббли, когда мне было восемь лет, чтобы я постепенно привыкала быть компаньонкой. Мы, видите ли, никогда не были богаты, наша ветвь семьи. Была какая-то ссора между моим дедушкой и его отцом. Поэтому мы все работали. Родителям не хватало времени, чтобы заниматься мной, – Сара сделала еще глоток, точно чай придавал ей сил. – А потом их не стало. И хоронить их было не на что. Я бы так и не смогла их похоронить, если бы не Руперт… Он всегда был так добр ко мне, – внезапно охрипшим голосом продолжила она. – Ах, если бы…

В замешательстве Элси схватила вилку и отломила кусочек селедки. Она начала жалеть, что так пренебрежительно обращалась с бедной девушкой. Сара, может быть, глупа, как пробка, но она страдала.