Они наконец-то переехали. Оба оказались такими дотошными, что новую квартиру, в которой хватило бы место и ребенку, выбирали полгода, пару раз даже чуть не поругались, потому что то окна выходили не на ту сторону света, то плохой вид из окна, то слишком дорого, то подозрительно дёшево. И это не говоря уже о том, что Барнс исследовал каждую предложенную им квартиру, словно пытался доказать, что в ней убили кого-то. Барнс умудрялся просто профессионально выбешивать риэлторов, предоставляя Себастьяну сглаживать острые углы. Он, конечно, потом извинялся, но только дома и только перед Себастьяном.

И вот они получили, что хотели, на квартал ближе к парку, с хорошей школой в шаговой доступности и прочими прелестями, такими, как новые соседи, некоторым из которых было до жути интересно, что это за пара мужиков въезжает в жилище для семьи с детьми.

Себастьян пообещал, что и яйцеклетку, и суррогатную мать они будут выбирать вместе, когда Барнс допишет свой диплом, и у него появится больше свободного времени, на что Барнс попросил Себастьяна наметить список кандидатур, чтобы не слишком сильно затягивать процесс.

И сейчас он стучал по клавиатуре, набирая текст, но думал совершенно о другом. О том, что, если повезёт, он закончит через пару дней, что переезд сильно тормознул процесс, что ужинать они сегодня будут в ресторане, а не дома, как хотел Барнс. Что нужно проверить всех соседей, а потом ещё и познакомиться. О том, что его и принцессу ждёт масса дел. И о том, что размеренная жизнь как-то внезапно понеслась галопом, и нужно было срочно приспосабливаться.

А ещё Барнс вспомнил, что он не дописал статью для журнала “Оружие и оружие”, а дедлайн послезавтра, и он снова не будет спать.

Как только он начал писать для оружейных журналов, Барнс сразу перестал спать больше четырех часов в сутки, потому что от переводов он отказаться не смог.

Мимо прошел грузчик, спросил, куда поставить коробку с его портретами, и Барнс чуть не предложил выбросить их к чертям, потому что не понимал, на кой черт Себастьян все увешал не своими, а его фотками. Вернее, профессионально снятыми портретами, на которых, да, он был хорош. Да и его карьера модели пошла в гору, съемок было много, и платили за них хорошо, Барнс был востребован. Это и позволило им обзавестись новой квартирой в два раза больше предыдущей, потому что Барнс наотрез отказался вкладывать меньше, чем Себастьян. Который должен был скоро приехать с тренировки и забрать Барнса из этого вертепа обедать, потому что сам Барнс со своим дипломом забывал и про сон, и про еду.

Себастьян приехал после полудня. Кинул в прихожей спортивную сумку, обменялся парой слов с Камиллой, которая по-прежнему оставалась его ассистенткой, и нашел в гостиной Баки.

— Котик, — сказал он. — Не пойти ли нам обедать? Тут рядом интересный ресторанчик есть, обещают голландскую кухню. Снаружи такая погода, что голландцы — самое то.

— Мне страниц десять осталось, — непонятно, то ли расстроенно, то ли обречённо сказал Барнс. — Ну может двадцать… Так что… Может ты без меня пообедаешь?

Даже зная, что Себастьян придет и потащит его есть, Барнс пытался остаться с дипломом, потому что хотел его закончить. Потому что, как только он закончит, они будут выбирать суррогатную мать. Странно это было для Барнса, который никогда не хотел детей, так радоваться, что ребенок у них все же будет.

— Котик, пойдем. После обеда закончишь. Как раз Камилла раскидает по местам шмотье. Кстати, отличная идея с переездом получилась, столько хлама выкинули.

Стив прошел мимо них, настороженно поводя усами и аккуратно ставя лапы.

— Ладно, уговорил, — Барнс закрыл ноут и привычно пихнул его под диван и ласково спросил у Стива: — Что, тварюка шерстяная, не с чем тебе играть?

Наплевав на всех грузчиков мира, Барнс обнял Себастьяна, целуя. Для него не было никого дороже и роднее, хотя они были вместе уже одиннадцать лет и в этом году отметят шестую годовщину свадьбы. А через год, или даже меньше, у них будет ребенок. Эта мысль будоражила до такой степени, что Барнс уже купил с десяток книг про младенцев, материнство, уход и просто какую-то чушь.

— Да, переезд — прекрасная идея. Только почему ты не выкинул ту тучу фоток? Ты снова собираешься все ими завешать?

Барнс спокойно относился к своим фотографиям, постоянно забывая, что это работа не его одного, но, как минимум, двоих, просто потому, что исходники есть, и всегда можно распечатать ещё.

— Собираюсь, — довольно сказал Себастьян. — У нас тут и стен побольше. Ты же не выкидываешь статуэтки Оскара, и двери ими не подпираешь, как Шер, а аккуратно ставишь на стеллаж.

Барнс хотел возмутиться, что Оскара ещё пойди получи, а фоток с ним, даже хороших, Себастьян сам может нащелкать сотню, но не стал, понимая, что бесполезно.

— Меня Лариса позвала в гости и посниматься, — вспомнил Барнс. — У нее какой-то проект, выставка будет, она говорит, что я ей идеально подхожу.

— Ну так просто отлично! — обрадовался Себастьян. — Доказательство того, что ты крут как профи. Я, признаться, даже не ожидал. Пойдем обедать, я есть хочу.

— Пойдем-пойдем, — согласился Барнс, обуваясь. — Чего это ты не ожидал? Что твой муж преуспеет на модельном поприще?

— Ну да. В этом бизнесе много званных, но мало избранных — слышал о таком? А у тебя постоянные контракты с несколькими брэндами, ты лицо “Кечуа” и “Диких гор”. Это очень круто.

— Просто я на тебя похож, а ты очень красивый, — Барнс погладил Себастьяна по голове, пройдясь ладонью по шее и ниже, сжав крепкую ягодицу.

На самом деле Барнс был уверен, что не будь он мужем своей принцессы, ничего интересного ему бы не светило. А так он просто выехал на имени мужа. Хотя никакое имя Себастьяна бы не помогло, не старайся он сам.

— Ну так я тоже снимаюсь в рекламе, просто в другой. Деловые костюмы, одежда от домов высокой мужской моды и так далее. Для твоей профессиональной ниши я слишком мягкий, а ты для моей слишком суров. Ну пойдем уже!

В ресторане Себастьян набрал себе мясных закусок и ребрышек на гриле в кисло-сладком соусе. Он давно перестал осторожничать с диетами, избегая только избытка углеводов, потому что успел убедиться: на его здоровье все это не влияет.

Барнс, как обычно, заказал себе треть меню, посмотрел в изумленные глаза официанта и добавил в заказ шоколадный десерт. Официант ушел, явно признав известного актера и его мужа. Благодаря Себастьяну, а может и не только ему, Барнса тоже иногда узнавали на улицах.

— Ты подготовил список кандидаток в суррогатные матери? — спросил Барнс, когда принесли салат.

— Да, мне прислали список. И фото доноров яйцеклеток. Закончишь с дипломом и посмотрим. Мне хочется, чтобы донор была похожа на нас — серые глаза, каштановые волосы, все такое.

— Я прошелся по принципам и признакам наследования, — сообщил Барнс. Он всегда подходил к проблеме с разных концов и очень основательно. — Это все равно не убережет нас от голубоглазых блондинов. Зато и кареглазых детей у нас точно не будет. Я больше беспокоюсь за наследственность. Там же перечислены все возможные заболевания? Мы же не сможем в ребенка вливать сыворотку, как в тебя. Да вообще никак не сможем.

Барнс прожевал лист салата, о чем-то задумавшись, но продолжил.

— Да, я с тобой согласен, пусть будет похожа на нас. Только нужна красивая, — он вздохнул. — Или умная. Не знаю, тут сложно предсказать, как распределятся гены, а генная инженерия этого времени не способна создать идеальный набор генов по заказу родителей. А жаль. Было бы здорово.

— Доноров проверяют на генетические заболевания, — заверил Себастьян. — Об этом можно не беспокоиться. И ямочка на подбородке — доминантный признак, — подмигнул он. — А вот светлые волосы как раз рецессивный.

— Если у тебя и у нее в роду были светловолосые, то два рецессивных признака могут сойтись, и вот… — развел руками Барнс. — Я же говорил, что я читал. А вообще, мне не важно, какого цвета будут глаза и волосы у малыша, если он будет твой.